По образу и подобию
Шрифт:
Он несколько раз открывает и закрывает рот, словно ему не хватает воздуха, прежде чем сипло, через силу выдавить из себя:
— Как?!. Откуда вы?!
Гидеон чуть приподнимает уголки губ.
— Никакого волшебства, просто наука. Те, кто меня создал, работали над передачей генетической памяти и сознания клону.
Немного восстановив дыхание и дождавшись, пока сердце перестанет выскакивать из груди, Юрий находит в себе силы сформулировать вопрос:
— Это… как у фриссов? И что — у них получилось?
В его последнем вопросе звучат явно панические
— Не совсем. Я все же не ваш брат. К тому же, покидая лабораторию, я позаботился о том, чтобы значительная часть исследований была уничтожена. Но благодаря фрагментам генетической памяти вашего брата ваша племянница, столкнувшись со мной, осталась в живых. Поверьте, в тот момент мне меньше всего нужны были свидетели, я без колебаний убил бы любого другого на ее месте.
Юрий зябко поводит плечами, рывком придвигает к себе чашку и машинально допивает давно остывший чай.
— Вы говорите все это мне… А ведь Кира спрашивала вас, ей нужны были ответы. Но вы ничего ей не рассказали.
— Я говорю вам потому, что эта информация смертельно опасна для вас и ваших близких, но если вас предупредить, то вы будете молчать и не станете лезть туда, куда вам лезть не стоит. Кира не такая. У нее дурная привычка совать свой нос в опасные дела. Она не успокоится. К сожалению, там, куда она отправилась, у нее есть шанс получить ответы на свои вопросы. Это плохо, но с этим я ничего не могу поделать, как и вы.
— А вы скажете мне куда мы все же летим?
Гидеон медленно качает головой.
— Слишком много знать вам тоже не стоит. Вам достаточно соблюдать нашу с Кирой договоренность — в обмен на файлы из моей цифровой памяти она одалживает мне корабль, который летит по указанным мною координатам.
— Но мы уже прилетели туда, куда вы нам указали, а теперь летим в совершенно другом направлении.
— Наберитесь терпения. Я ищу… кое-что. И почти уверен, что сейчас мы на правильном пути.
Появившаяся в пультогостиной потягивающаяся и протирающая заспанные глаза Лариса Трифоновна прерывает их разговор.
— Чаевничаете, мальчики? Хоть бы меня разбудили. Там у нас где-то пакет с домашним печеньем остался, схожу принесу.
Мартин, во время разговора дежуривший за пультом, засунув в уши наушники-таблетки и покачивая головой в такт музыке, вынимает их из ушей и оборачивается к Гибульскому.
— Кэп, выход в точку координат через сорок минут.
— Как раз успеем попить чай, — жизнерадостно сообщает судовой врач, успевшая за пару секунд выйти и вернуться с объемным шуршащим пакетом.
— Ну, — Юрий многозначительно глядит на их пассажира, — каковы наши дальнейшие действия?
Тот невозмутимо пожимает плечами.
— После выхода из червоточины вы дрейфуете, я беру шаттл и улетаю. Вы ждете меня четыре стандартных часа, потом улетаете со мной, если я вернусь, или без меня, если не вернусь. Все просто.
***
Планетоид RD118745, спустя три часа после описываемых ранее событий.
Аккуратно переступив через
Людей на охрану объекта не нанимали, хозяевам ни к чему были лишние глаза и уши, а киборгам он еще во время своего прошлого пребывания здесь подсадил вирус, способный затаиться и теоретически уцелеть даже при полном форматировании. Здешним «семеркам» вряд ли чистили память до основания — им все равно не суждено было покинуть это место.
Гидеон оказывается прав в своих предположениях — попавшиеся ему на пути люди ретируются прочь с максимальной скоростью, так что он движется вперед, не встретив на пути препятствий.
В знакомом до мелочей помещении центральной лаборатории пусто и тихо; выстроившихся в ряд криокамер, похожих на саркофаги, уже не пять, а восемь; правда, две, стоящие чуть на отшибе, пусты, что вызывает у Гидеона ощущение смутной тревоги. Но в первую очередь он устремляется к огромному кубической формы сооружению, похожему на аквариум, где за толстым пластиком маячит неподвижная фигура большущего зеленого слизня.
Выглядит фрисс неважно — неподвижный, будто растекшийся по полу, с потемневшим и сморщенным верхним клеточным слоем. В первый миг ксенос кажется Гидеону мертвым, и перед последним шагом к кубу он замирает, ощущая странную боль за грудиной слева, хотя система не регистрирует никаких нарушений. Но спустя пару секунд одно из коротеньких верхних щупалец вяло дергается, а затем фрисс медленно оборачивается к пришельцу всем корпусом.
Приблизившись вплотную, Гидеон кладет растопыренную ладонь на прохладный пластик.
— Здравствуй, мой друг. Выглядишь ты неважно, но я очень рад, что застал тебя живым.
Фрисс с явным усилием перетекает поближе к стенке куба и прижимает одно из щупалец к прозрачной перегородке с другой стороны, точно напротив человеческой ладони.
Из внешнего динамика транслятора, установленного внутри куба, доносится шипение, легкий треск, а следом немного монотонный, похожий на машинный, голос.
— Ты вернулся… Мой жизненный цикл подходит к концу, я уже и не надеялся тебя дождаться. Без твоей помощи мое существование окончится безвозвратно.
— Знаю. Прости, что так долго — я покидал это место в состоянии гибернации, его точные координаты не были мне известны, пришлось потратить время на поиски. Но на сей раз я сделаю то, что должен — доставлю твою ДНК твоим сородичам и уничтожу лабораторию.
Оглянувшись по сторонам, Гидеон открывает стерилизатор для мелких емкостей и устройств, вынимает один из накопителей для сбора ДНК и просовывает в крошечное, почти незаметное снаружи отверстие сбоку куба. Мелкая моторика фрисса явно нарушена, но он находит в себе силы погрузить накопитель в верхний слой эпителия на своем боку, а потом таким же образом передать его обратно.