По осколкам твоего сердца
Шрифт:
Я пыталась блокировать удары Малиновской свободной рукой, другой все так же больно удерживая ее за горло. Но получалось плохо. Тогда я тоже несколько раз ударила ее.
– Вы что делаете?! – раздался возмущенный голос Ольги Владимировны. – Немедленно прекратите! Полина, Лика! С ума сошли?! Вы что устроили в классе?!
Услышав голос классной руководительницы, я отпустила Малиновскую, а та перестала бить меня по плечам и отпрыгнула в сторону, держась за шею.
– Туманова меня чуть не задушила! – жалобно закричала она, сразу же приняв позицию жертвы. – Она ненормальная!
–
Но я ничего не говорила. Молчала. Зато Малиновская не закрывала рот:
– Туманова на меня напала! Просто так! Говорю же, поехавшая!
– Лика, помолчи, - поморщилась Ольга Владимировна и сказала мне идти следом за ней, а остальным велела сесть и начать делать упражнение.
Мы молча вышли из класса и попали в пустой коридор – оказывается, уже прозвенел звонок, и начались уроки. Классная отвела меня за угол и остановилась. Я думала, она начнет ругать меня, он нет. Ольга Владимировна вдруг коснулась моего предплечья и мягко произнесла:
– Полина, как ты? Ты можешь мне рассказать обо всем. Я помогу, если нужно.
В ее голосе было столько заботы, что я растерялась. И вся та ярость, что кипела в груди, испарилась, оставив после себя горечь.
– Полина, я знаю, что ты очень переживаешь из-за того, что случилось с Димой. Мы все переживаем, все скорбим, - продолжала она тем самым тоном, который обезоруживал меня. – Ты близко общалась с Димой. Наверняка он был для тебя особенным человеком. И его уход… повлиял на тебя. Но ты должна держаться, Полина. Ради него. Не ввязывайся в конфликты с Малиновской и ее компанией. Это ничем хорошим не закончится. К тому же ее мать – завуч. Хоть и завуч младших классов, но влияние на директора имеет. Дочь всегда подстрахует. А кто подстрахует тебя, Полина?
Никто. Разве ответ не очевиден?
– Конечно, я буду тебя отстаивать, но не все в моих силах. Поэтому, повторюсь, держись. И ни во что ни вмешивайся.
– Хорошо, Ольга Владимировна, - ответила я и она с теплой улыбкой, за которой скрывалась грусть, погладила меня по голове. Как маленькую.
– Что между вами происходит? Я же знаю – вы не ладите.
Я задумчиво поглядела на учительницу. Она ведь наверняка не в курсе того, что произошло в первые учебные дни. Как я стала изгоем, а потом – девушкой самого опасного парня. Учителя часто вообще не догадываются о том, что происходит с нами на самом деле. И рассказывать я ничего не стану. Если раньше было стыдно говорить об этом, то сейчас я просто сама хочу решить все свои проблемы. Чувствую, что могу сделать это сама. Без взрослых.
– Просто я ей не нравлюсь. А она не нравится мне.
– Мне тоже много кто не нравится, - вздохнула классная. – Но если я буду драться со всеми, кто мне не нравится, начнется дурдом.
Я улыбнулась против воли. Не могла представить хрупкую классную в драке.
– Что ты улыбаешься? – усмехнулась Ольга Владимировна. – У меня пояс по тхэквондо. Если нужно – могу за себя постоять, да еще как.
– Ничего себе.
– Если в тебе много боли или злости, ты тоже можешь заняться спортом. И выплескивать их на тренировках. Поверь, это работает.
– Спасибо, я подумаю над этим, - ответила я.
– Я уже предлагала тебе через маму занятия со школьным психологом. И предложу еще раз. Если тебе нужна поддержка, я отведу тебя к нему. Вы будете заниматься. Со временем тебе станет легче.
Я помотала головой.
– Спасибо, но не надо. Я не могу говорить об этом. По крайней мере, сейчас.
– Понимаю. Но если тебе понадобится поддержка или помощь – неважно, какая, обещай, что попросишь их у меня.
Снова кивок.
– С Ликой я поговорю после урока. Она умеет провоцировать, но ты не должна поддаваться. Пожалуйста, держи себя в руках и все вопросы старайся решать словами, а не кулаками. Иначе придется вызывать твоих родителей. И решать все в кабинете директора. Вы уже не маленькие. Выпускники. Должны все понимать.
– Хорошо, я постараюсь.
– Вот и умничка. А теперь идем на урок.
Учительница первой развернулась, чтобы направится в кабинет. А я окликнула ее по имени:
– Ольга Владимировна.
– Что?
– Не был, - тихо сказала я, глядя в окно, за которым бушевал ветер, качая голые ветки.
– Не поняла, - нахмурилась она.
– Дима не был для меня особенным человеком. Он до сих пор остается им.
Классная лишь кивнула и поспешила отвернуться – я заметила, как в ее глазах блеснули слезы. Ей было жаль Диму. На похоронах она плакала – единственная из всех учителей, которые пришли в тот день.
Мы вернулись в кабинет. Я села на свое место рядом с Диларой, и Ольга Владимировна, заметив это, ничего не сказала. Кажется, она дала молчаливое согласие на то, чтобы теперь мы сидели вместе.
– Что она тебе сказала? – встревоженно прошептала Дилара. – Родителей вызовет?
– Нет, просто попросила не драться, - тихо ответила я.
– Ты с ума сошла! Полезла в драку с Малиной! Я чуть не умерла от страха!
– Все ведь хорошо? – через силу улыбнулась я. И Дилара легонько пнула меня под столом.
Начался урок. Но я не слушала классную – не могла сосредоточится. Зато чувствовала на себя взгляды одноклассников и порою слышала шепотки. Наверняка обсуждали меня.
В конце урока мне на парту прилетела записка. Я развернула ее и прочитала: «Тебе не жить, крыса». Очередной привет от Малиновской. Знакомая волна злости захлестнул меня, и я обернулась на Лику, которая сидела за последней партой и ухмылялась, глядя на меня. Власов тоже смотрел со своего места, но без ухмылки, а спокойно – он ничего больше не боялся и чувствовал себя безнаказанно.
Спокойно, Полина. Спокойно. Не совершай опрометчивых поступков.
Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Злость медленно отступила.
Прозвенел звонок. Ольга Владимировна дала домашнее задание и позвала за собой Малиновскую и ее подруг – видимо, на разговор. Им пришлось уйти. Остальные одноклассники и одноклассники ничего мне не говорили. Делали вид, что меня не существует. Ну и Дилары тоже. Власов без Малины тоже особой смелостью не блистал. Кинув на меня неприятный взгляд, он свалил из класса.