По осколкам твоего сердца
Шрифт:
Она замолчала. И это молчание, что повисло между мной и первой любимой девочкой Димы напрягало меня.
– Что ты хотела, Саша? – спросила я.
– Узнать, как ты, - вздохнула она и добавила: - Мне тоскливо. Все время вспоминаю его. Диму. Да, мы не давно не общались, он всего лишь моя детская привязанность, но… Но все равно так плохо. Наверное, и тебе тоже.
Да, мне было плохо. Но я ничего не сказала. Молчала.
– Мне страшно, - вдруг произнесла Саша. – Мама опять в больнице. Папе на нас плевать. Говорят, твоя мама родит ему
В ее голосе звучала обреченность.
– Что с мамой? – спросила я.
– Не знаю. Что-то с сердцем. Она не говорит. Не хочет нас расстраивать. Но я понимаю – она что-то скрывает. Мне так страшно, Полина, - прошептала Саша. – Мне кажется, я схожу с ума. Боже, как холодно…
– Где ты? – спросила я, заподозрив неладное. Слишком уж странной была эта девчонка.
– На крыше… - Призналась она, и я нервно сглотнула.
– И что ты там делаешь?
– Смотрю на звезды. Отсюда лучше видно. И город видно, как на ладони. Тут двадцать три этажа, и вид шикарный. А мы живем на третьем. И ничего не видим, - продолжала Саша. – Знаешь, когда я смотрю на звезды, думаю, что одна из них – это Дима. Что он смотрит на меня оттуда. Со своей звезды. Видит. Слышит. Может быть, даже улыбается. Мне кажется, что, если взять разбег и прыгнуть, можно будет попасть на одну из звезд.
Девушка рассмеялась.
– Саша, иди домой, - вздохнула я, понимая, что она не в себе. Мало ли что ей взбредет в голову на этой самой крыше? Двадцать три этажа – это целая пропасть. Вдруг правда прыгнет?
– Не хочу. Брат притащил друзей, я не люблю, когда они у нас, - ответила девушка. – Извини, что надоедаю тебе. Я просто хотела поговорить хоть с кем-то… Пока…
– Стой! – воскликнула я. – Саша, мне тоже хочется с кем-нибудь поговорить…
Я стала нести какую-то чушь, что-то про звезды и небо, а сама поставила звонок на громкую связь, и одновременно стала набирать сообщение ее брату. Благо, номер этого придурка Руслана сохранился.
«Твоя сестра на крыше вашего дома. Забери ее оттуда, с ней что-то не так», - написала я ему, ни на что особенно не надеясь. Если он не ответит, мне придется идти к Андрею. Но сомневаюсь, что ему есть дела до дочери, которую он бросил.
На удивление Руслан быстро ответил мне:
«В смысле? Ты о чем?»
«Саша позвонила мне. Я разговариваю с ней по телефону. И она странная. Забери ее оттуда, пока я с ней разговариваю».
«Ок».
Руслан написал всего одно слово – две буквы. И я не понимала, действительно ли он заберет сестру, или же ему плевать. Я слушала Сашу, которая рассказывала какую-то историю о том, как они с Русланом, матерью и отцом поехали в детстве в Анапу, и не понимала, что делать дальше.
– Тогда папа казался таким хорошим, - говорила Саша. – С большим уважением и нежностью относился к маме. И баловал нас с Русиком – нам было лет по пять-шесть. В тайне от мамы он покупал нам конфеты. И…
Закончить она не успела – видимо, увидела брата.
– Ты что тут делаешь? – удивленно спросила Саша.
– Тебя ищу, - услышала я голос Руслана, и выдохнула с облегчением. Пришел.
– Зачем?
– Чтобы отвести домой.
– Там твои друзья.
– Они ушли. Идем. Саша. Саша! – рявкнул Руслан. Наверное, он схватил ее за руку, и она закричала:
– Пусти меня! Пусти! Русик! Я не хочу домой, не хочу…
– Идем. Тут холодно. Замерзнешь. Не усложняй мне жизнь! Я и так на пределе. Хватит вести себя, как идиотка! Все, иди ко мне.
На этом связь оборвалась, однако спустя несколько минут от Руслана пришло сообщение: «Спасибо». И ни словом больше.
Не знаю, что с Сашей. Депрессия или какое-то расстройство. Но ей явно нужна помощь отца. А ее папочке плевать. Ненависть к Андрею только росла.
Я вышла из комнаты, чтобы попить воды. И когда проходила мимо полутемной гостиной, увидела маму и отчима – они сидели на диване в обнимку и смотрели какой-то фильм. Настоящая влюбленная парочка.
Когда я возвращалась обратно, услышала приглушенный голос Андрея:
– Раз ты все рассказала своей дочери, предлагаю завтра поездить по детским магазинам и присмотреть нашему сыну кроватку, коляску… Что там еще нужно малышам?
– Не рано еще? – спросила мама счастливым голосом.
– Ты ведь хочешь этого. Я знаю – хочешь. Так зачем откладывать? Возьму завтра отгул. Как тебе такой план?
– Хороший план, Андрюш!
Меня передернуло. Фразы «своей дочери» и «нашему сыну» резали слух.
Я легла в кровать. Перед сном пересматривала видео с Димой. И заснула с мыслями о нем.
Шторы в комнате я так и не распахнула – боялась увидеть, что в окнах Димы загорится свет. Мне не хотелось наблюдать за тем, как его квартира становится чужой. Душой я все еще находилась там.
Я находилась в прошлом.
На следующее утро я специально рано вышла из дома, чтобы не встречаться утром ни с мамой, ни с отчимом. Надела наушники и, включив плей-лист, состоявший из песен любимой группы, неспешно пошла в школу. Ноябрь был серым и унылым, снега еще не было, и тоска, что застыла в холодном воздухе, разъедала душу.
В школу я пришла одной из первых. Сидела на подоконнике, погрузившись в музыку и воспоминания. Здесь я больше не чувствовала себя в безопасности. Напротив, отовсюду ждала подвоха, ведь Малина объявила войну. Однако на уроках ничего необычного не происходило.
Глава 11. Перед грозой
В воздухе витало напряжение. За мной наблюдали – я чувствовала это, как никогда. Но молчали. Ничего не делали.
Никаких обидных слов, насмешек или издевок. Ничего. Только взгляды в спину. Их бросали в меня, словно кинжалы. Но боль от расставания с Димой была такой, что боли от этих взглядов-кинжалов я не ощущала.