По особо важным телам
Шрифт:
Прорыв, если можно так выразиться, наступил на четвертом томе. В феврале текущего года некая бандгруппа на Полтавщине попыталась взять инкассаторскую машину, но получила жесткий отпор. Инкассаторы были все ветераны с боевым опытом, и после того, как их попытались заблокировать на дороге, без малейших рефлексий открыли огонь на поражение. Из троих нападавших ушел лишь один, да и того на следующий день взяли в больнице с пулевыми ранениями…
Приятные для следствия сюрпризы принесла машина, которую использовали налетчики. Была она, как выяснилось, «одолжена под залог» с одной из киевских частных штрафплощадок. Среди извлеченных из корпуса пуль две оказались старыми, и, если верить пулегильзотеке, были выпущены из автомата, закрепленного за одним из полицейских того наряда, который преследовал в октябре убийц.
После такой находки машину разобрали на части и вытянули из нее все, что хоть как-то можно было использовать для идентификации личностей. Таким образом были обнаружены пятна крови, которая, по результатам гендактилоскопии, принадлежали некоему Сергею Велецкому. В прошлом году в общую базу начали вводить данные генэкспертиз, которые делали в военных госпиталях в первые годы войны для опознания в случае смерти, - вот и выплыл на свет божий этот сержант-артиллерист, контрактник, воевавший в 2014-15 году. По данным, полученным из военкомата, он был весьма подходящей кандидатурой на участие в ограблении…
Тогда же, в феврале, Велецкий был поставлен в розыск, но не общий, а закрытый, чтоб не спугнуть. Только вот исчез он, словно и не было никогда. С августа прошлого года никаких следов — ни админпротоколов, ни обращений в медицинские и прочие госучреждения, ни телефонных биллингов по известным номерам, ни даже операций по кредитным картам и банковским счетам. Но пару часов назад его фото было идентифицировано компьютером по закрытой базе СБУ.
Велецкий обнаружился на Краматорском аэродроме, куда прилетел на самолете с той стороны… Ну что же, теперь понятно, почему такая спешка и зачем зампрокурора на ночь глядя его сорвал. Это вам уже не тривиальный эксцесс исполнителя, произошедший во время ограбления военного-предателя, а добротная заказуха, из которой можно и политику навертеть...
Он открыл заготовку «Подозрения», и начал вбивать в нее все необходимые данные, вставляя в шаблон копипаст из отсканированных материалов уголовного дела.
Методику проведения подобных расследований Таращенко отработал до совершенства еще в районной прокуратуре. Закон у нас гибкий. Часто за одно и то же деяние человека можно обвинить в чем угодно - от административного проступка до хищения в особо крупных размерах. Берешь Уголовный кодекс, вытягиваешь из него самые «тяжелые» статьи изо всех, что можно пристегнуть к конкретному делу, и подгоняешь под них улики, факты и прочие «свидетельства».
И потянулись, принося поощрения и награды, расследованные и доведенные до суда обвинения в тяжких, а когда повезет и особо тяжких. Прошло меньше года, и вот он из района переехал в ГП…
Часа через два, когда в обвинении уже была «обоснована» добротная сто пятнадцатая с букетом отягчающих обстоятельств, в кабинет без стука вошел Барыгин.
Следователь по особо важным делам хоть и был рангом пониже, чем прокурор, однако служил в генеральной уже лет семнадцать, пережил все чистки с люстрациями и сменами власти. Вес у начальства он имел, по сравнению с Таращенко, совершенно несопоставимый. Опять же, процессуально независимая фигура…
Барыгин бесцеремонно плюхнулся на стул.
– Строчишь, писарь?
– Скоро уже закончу.
– Контора пишет. Давай-давай… А ты знаешь, кого твой клиент притаранил из Ростова на “кукурузнике”?
– Кого?
– Януковича!
– Какого?
– Ну не сына, конечно. Того самого, старшего!
Таращенко от удивления выпустил мышь, и типовая фраза «совершая преступные действия в рамках единого умысла...» вставилась в совершенно неподходящее место.
– То есть как?
– Вот так! В Краматорске работала группа харьковского СБУ. Ей командует племяш кума нашего Ивана свет Алексеича. Когда «кукурузник» туда на вынужденную пошел, их вызвали принимать. Племяш - хлопец умный, целый майор. Как въехал в ситуацию, прикинул хрен к носу и тут же дядюшке доложил. Дядюшка в Харьковском областном УВД не последняя личность. Ну он тут же Алексеича дернул, куда без прокуратуры, а они пять лет в одном кабинете при Кучме сидели. Мужики тертые, быстро и тихо подняли на уши всех, кого только смогли. Жалами поводили, чьи такие крутые тушку из Ростова доставили... Со всех сторон тишина. Стало быть ничьи, инициативники. Ну а когда по базе всплыло, что этот Велецкий на теракт бьется, приняли решение на реализацию.
– Реализацию чего?
– Ты что, Таращенко, первый раз замужем? Бывшего гаранта майор и его ребята сами под фанфары «задержат»!
– А тех, кто его привезли, куда деть?
– Ну ты, хлопче, закопался в бумагах. Для чего, по-твоему, тебя вызвали подозрение рисовать? Закроем Велецкого, а следом и остальных. К делу их прицепим, как ты это умеешь. Чтоб не вякали, два месяца посидят у дядюшки в Харькове, там все схвачено, а потом уже всем будет пофиг. Понял теперь, почему тебе Алексеич досрочно в штат обещал?
– Понял!
Таращенко словно в себя еще одну чашку кофе влил. Перспектива, обрисованная Барыгиным, будоражила ум и настраивала на быструю эффективную работу. Ведь все, кто приложит руку к задержанию этого беглеца, будут поощрены на самом высоком уровне…
– Стало быть, мы с тобой едем?..
– спросил он у следака.
– Точно!
– Ответил, ковыряясь в носу, Барыгин.
– Ты будешь Велецкого оформлять, а я с майором и его операми, соответственно, “задерживать” Яныка. Естественно с риском для жизни… Так что давай, заканчивай поскорее. Машина ждет.
– А если все-таки они чьи-то, и это потом всплывет?
– спросил он на всякий случай, перед тем как Барыгин скрылся за дверью.
– Кто первый встал - того и тапки!
– ухмыльнулся важняк.
– Тут главное — доложить и в новостях засветиться. Как только всю шайку по камерам растолкаем, хрен нам уже что сделают...
* * *
Со всеми сборами и утрясками, стартовали лишь в полвторого. Киевским «новым копам» корочки генеральной прокуратуры были глубоко похрен, и машина шла по ночному городу на грани дозволенных восьмидесяти километров в час. Только выскочив за городскую черту поперли по бориспольской трассе хорошо за сто сорок.
Барыгин сразу задрых, как суслик. А Таращенко, накачавшийся кофе, был ни в одном глазу. Комфортабельный микроавтобус шел мягко, и он листал дело, том за томом пытаясь представить себе, что за человек этот Велецкий, и что же на самом деле произошло тогда, в октябре…
4. Два допроса
Изюмский блокпост. Под таким названием сегодня известен контрольный пункт дорожно-патрульной службы (бывшей ГАИ) «Каменка», по трассе Харьков-Донецк на границе этих двух областей.