По особо важным телам
Шрифт:
Оставив машину на безопасном удалении от объекта, Ричер с деловой мордой пехотного офицера потопал на задний больничный двор. Точно, у спецуры аврал и бардак! На центральном входе целый Робокоп выставлен, а с тылов, откуда скорее всего можно ждать любого сюрприза - ни души, только медработник какой-то топчется. Стало быть и дорога открыта, и язык из местных имеется…
Медработник оказался толстячком-санитаром в сальном халате. Выскочил явно на перекур, однако своего табака по ночному времени не имел и оглядывался по
– Извиняюсь, закурить не найдется?
Ричер молча достал располовиненный «Кент» раскрыл пальцем, протянул пачку.
– Две бери! На дежурстве?
– Ага! Благодарю!
По словечкам — из городской шпаны, но не местный. Стало быть жаться не будет, все что знает расскажет…
Как и на аэродромном КП, дорогое, по здешним меркам, курево сработало безотказно.
– Слышь, зема! Я со светлодарки приехал. Тут наших хлопцев раненых привезли, командир отправил узнать что и как.
– А, так это твои тут накуролесили? Ну вы там все шизанутые…
– Оба-на! Что случилось?
– Та ты шо! Тут такой шухер был. Сперва на реанимобиле привезли троих военных откуда-то — девку, мужика с простреленным плечом и третьего, у него пуля в животе. И не просто привезли, а с охраной. Это точно твои?
– Мои! Точнее не бывает!
– не скрывая радости ответил Ричер. Значит Ласка тоже свалила с аэродрома... Теперь оставалось выяснить судьбу Шульги и, конечно, груза. Ну да ладно, проблемы будем решать по мере их поступления…
– Ох твои и устроили!
– Что такое? Опять нажрались? Так ты скажи, в какой они палате, я быстро разберусь!
– Какая, в жопу, палата!? Девка и раненый двух охранников разоружили, связали и в подсобке заперли, со швабрами и халатами. Никто ничего не знал, пока вторая бригада из ментовки не прибыла. Того, что в реанимации, охранять. Своих не нашли, связи нет, пошли мелким чесом больницу шухерить. Их там и сейчас, шо муравьев.
– Это ж залет, бля!
– Ричер, напрягая все свои актерские таланты, как мог, изобразил командирское охренение.
– Ну и что дальше было?
– Та не кажи, все как в кино! Поки тех беглых по больнице шукали, они у ментов машину угнали и свалили отсюда… Залет конечно. Не, ну если тебе нужно с их старшим поговорить, так я давай проведу…
– Да не, ну нах. Пусть теперь командир сам разбирается. Я замполит, мое дело маленькое, проверил-доложил… Слушай, я поеду наверное. А ты не говори никому про меня. Бо не отцепятся, до утра заставят протоколы писать... А сигареты - все забирай, брат!
Санитар принял протянутый «Кент» и кивнул, соглашаясь с аргументами собеседника. «Любовь» военных к бумажно-протокольным делам ни для кого не секрет.
– Так, ладно, а с тяжелым там что?
– Прооперировали. Я его сам на МРТ катал. Хирург сказал, что пуля в позвонке застряла, вынимать не рискнул.
– И что МРТ?
–
–
А вот это уже ойбля, подумал, прощаясь, Ричер.
Палату, в которой лежал под аппаратом Еврей, охраняли почище президентских апартаментов. В коридоре толклось четверо, в предбаннике — двое. В сам бокс, отделенный матовым полупрозрачным стеклом, доктора военных не допустили — санитария.
Однако был у постсоветских, даже загранично оснащенных больниц, один небольшой изъян. Минздравы повсеместно не жалели денег на герметичные пластиковые окна, но при этом отчаянно экономили на климат-контроле, так что в наглухо закупоренных маленьких помещениях летом было очень жарко и нечем дышать. По этой причине одну из створок окна реанимационная сестра, чтобы не перегреть больного, оставила приоткрытой.
Именно эта створка медленно потянулась вовнутрь, пропуская в неосвещенный бокс огромную, но при этом совершенно бесшумную тень. Ричер, забравшийся по стене на третий этаж, замер у дальней стены. Чуть постоял, убеждаясь, что вооруженная до зубов охрана кемарит на стульях, и подошел к кровати.
Еврей тихо и ровно дышал. Уши его, казалось, еще больше оттопырились, чем обычно, и стали мутно-прозрачными, словно из воска.
– Держись!
– прошептал Ричер, взяв за руку паренька.
– Ща мы тут разберемся, и вернемся к тебе…
«Крафтер» оказался не заперт. Старею, подумал Ричер. Угнать местные не угонят, но салон могли обшмонать… Он запрыгнул за руль, вставил ключ и уже собрался заводить машину, как спиной почуял, что в салоне он не один. Ричер медленно и плавно, стараясь не светить силуэтом на фоне лобового стекла, начал наклоняться, типа что-то выронил на пол, одновременно двигая руку к набедренной кобуре. Но через полсекунды выпрямился и громко, с явным облегчением процитировал:
– Говорит он, - вижу я: Лебедь тешится моя!
* * *
– Та они как дети, командир!
– радостно стрекотала Ласка, завершая длинный рассказ.
– Я чуть секса поддала, расслабились, как коты мартовские. Первого на ствол взяла под реанимацией, нашла подсобку, затолкала, упаковала. Второго прихватили с Шаманом, и туда же. Дождались, пока другая группа приедет, чтобы на выходе не пересечься, взяли у них машину, отогнали за километр, а сами вернулись, бо ситуация непонятная. Стали место искать для наблюдения, а тут твоя машина стоит. В ней решили и подождать…