По правде говоря
Шрифт:
Его красивая, широкая улыбка померкла. И взгляд, обращённый ко мне, стал недовольным.
– Вик, не начинай.
– Что значит, не начинай? – Я вновь посмотрела на машину, и понимала, что начинаю впадать в панику. А Вовка тем временем на меня с обидой накинулся.
– Вот ты всегда так! Даже не выслушаешь толком! А я тебя порадовать хотел… Смотри, стол для тебя накрыл! А ты сразу меня отчитывать, как школьника. А я не школьник, поняла? Я всё отлично соображаю. Я взрослый мужик, и, если помнишь, и до встречи с тобой как-то жил! Не тужил. – Он отошёл от меня, сел за стол и откинул крышку на коробке с пиццей. Подцепил один кусок и потянул его в рот, но было заметно, что Вовка всерьёз раздражён. На меня поглядывал с укором и обидой.
– Вова, у нас нет денег машины покупать, – попыталась донести я до него. Сказала это и развела руками. – У нас, вообще, денег нет.
– Ты опять, опять? – Он жевал и смотрел на меня с гневом. – Упрекаешь меня в том, что я не работаю!
– Я не упрекаю, – возразила я. – Но денег на кредит за машину у нас нет, – твердо добавила я.
– Может, ты выслушаешь для начала? – Вова бросил недоеденный кусок пиццы на тарелку, облизал пальцы. – Что за манера сразу впадать в панику?
– Я не впадаю в панику, я пытаюсь тебе объяснить…
– И я пытаюсь тебе объяснить! А ты не слушаешь, только всё портишь!
От этих слов стало обидно. И я замолчала. Сложила руки на груди, на Вовку смотрела с ожиданием.
– На половину машины родители денег дали. Я же платил за них тогда кредит, вот они решили нам, так сказать, вернуть долг. А мне нужна машина, я не могу без машины, Вика!
– И куда ты будешь на ней ездить? – поинтересовалась я. – К родителям в гости?
Он скривился.
– Вот почему ты такая злая? – упрекнул он меня. – Хотя бы и к ним. А ещё на собеседования. Как, скажи мне, можно найти нормальную работу, когда ты приезжаешь на собеседование на автобусе?
Я плечами пожала.
– Я же нашла.
– Да ты сразу после института туда устроилась, на свой завод. Туда все на автобусах ездят, как ещё-то?
– Этот завод, Вова, нас с тобой кормит.
– Да устроюсь я на работу, устроюсь! – завопил он. – Меня Севка к себе зовёт давным-давно, пойду к нему, если уж совсем припрёт. Буду окна пластиковые продавать, лишь бы ты была спокойна и довольна. И за машину буду сам платить!
Ничем толковым наш с ним разговор не закончился. А позже ещё и Лидия Николаевна позвонила, видимо, хотела в деталях узнать, как сильно я обрадовалась «сюрпризу», и Вова, конечно, матери нажаловался. Я сидела на кухне, успев переодеться в домашний костюм, грызла пиццу, смотрела в окно, в сумерки, и с тоской прислушивалась к телефонному разговору любимого с мамой. В какой-то момент он даже сунул мне трубку в руку, пришлось приложить её к уху.
– Вика, ты что, – запричитала моя будущая свекровь, – мы с отцом так старались, деньги копили, а ты недовольна?
– Лидия Николаевна, дело не в том, что я недовольна, – попробовала я донести до неё суть вопроса, – а в том, что у нас нет денег выплачивать даже половину стоимости этой машины. Их просто нет.
– Будут, – уверенно перебила она меня. – Вова сейчас какую угодно работу найдёт. Вот посмотришь. А пока мы поможем, как всегда, кстати. Холодильник вам забьём, вот Вова как раз приедет и всё привезёт. Мы же с отцом всегда помогаем, тебе ли жаловаться? Мы никогда вас с Вовой не бросаем в трудной ситуации. А вот твоим родителям совершенно наплевать, что вы едите и где живёте.
На эти претензии у меня никогда не находилось ответов. Что я могла сказать? Что с удовольствием обошлась бы без их «родительской поддержки»? Что она кажется мне назойливой и навязчивой? Что их родительская помощь позволяет их великовозрастному сыну проявлять все признаки инфантильности? Без всяких зазрений совести. Да, именно так мне и кажется. Вот только в отсутствие у Вовки работы, мы, на самом деле, без поддержки не проживём. Вот и приходится мириться, приходится быть благодарной. И понятно, что никуда мне от этой машины не деться. А Вовка, стоя рядом и слушая наш с Лидией Николаевной разговор, выглядел победителем. Понял, что я сдалась. А позже, когда мы уже легли спать, сказал:
– Странная ты, Вика. Другая бы на твоём месте радовалась. Машина в семье появилась, да ещё, считай, с пятидесятипроцентной скидкой.
Скидке я особо радовалась, добавить нечего.
После утренней пробежки, я снова у подъезда встретилась с Жанной. Это был наш каждодневный с ней ритуал. Мы встречались по утрам, болтали недолго, а по выходным поднимались к ней и пили кофе с печеньем. Сегодня мне кофе пить было некогда, а пожаловаться хотелось. Я стояла, смотрела на новенький синий «хёндай» и жаловалась подруге на то, что, судя по всему, есть нам скоро будет не на что.
– А сколько платить? – спросила Жанка, тоже разглядывая наше новое семейное приобретение.
– Это мне предстоит выяснить. Но я с утра глянула цены в интернете. Они меня совсем не порадовали.
– Можно было взять не новую… – несмело проговорила Жанна. Я после этих слов многозначительно на неё глянула. Соседка вздохнула, а мне сказала в качестве поддержки: – Ладно, не расстраивайся, всё как-нибудь утрясется. Может, Вовка и, правда, на этой машине работу найдёт?
– Может, – согласилась я. – Или станет кататься к маме с папой за банками с закрутками и картошкой. А что, неплохое обеспечение семьи продуктами. С голода не умрём.
Жанна наклонилась, взяла Бубуню на руки, а сама усмехнулась.
– Вот только любимому ты этого не скажешь, тем более, в таком тоне. Это со мной можно позлорадствовать.
В ответ на это справедливое, надо сказать, замечание, я трусливо промолчала. А Жанна, когда мы прощались с ней в подъезде, вдруг предложила:
– Почему бы тебе не получить права? По крайней мере, не так обидно будет за машинку платить.
Хм. Об этом я не думала. Хотя, сомневаюсь, что мне позволят сесть за руль. Я даже представила лица Вовы и его родителей, их наполненные ужасом глаза. Даже вроде услышала голос Лидии Николаевны:
– Ты с ума сошла, Вика! Разве это женское дело?
К моему удивлению, вернувшись домой, я застала Вовку на кухне, попивающим кофе и жующим бутерброд. Уже привыкла, что по утрам мы не встречаемся, что он спит едва ли не до обеда, утомившийся компьютерными боями и войнами. А вчера, на фоне ссоры и общих несогласий, спать он лёг вместе со мной, наверное, для того, чтобы демонстративно повернуться ко мне спиной, и вот посмотрите – на часах семь утра, а он бодр и готов к подвигам. Хотя, может, и не готов, это я так уж, для красного словца.