По приказу президента

Брэдли Шелли

– Это значило для меня весь мир.

Она ему поверила.

– Мне не следовало верить тем сообщениям. В ту ночь я должна была пойти к тебе и потребовать объяснений. Но я боялась. Проявила слабость.

– Нет, малыш. Это вовсе не слабость. Я точно знал, какие слова использовать, чтобы оттолкнуть тебя и тем самым защитить. Все слова были направлены на то, чтобы нанести максимальный ущерб. Я сам себя ненавидел, но я… запаниковал. Ты не могла находиться рядом со мной.

Наконец-то они куда-то продвинулись.

– Ты был напуган. Мэд, скажи мне почему. Почему

именно.

Он на мгновение замолчал, и она уже было собралась повторить. Неужели ей действительно надо, чтобы он в подробностях описывал свой, должно быть, худший момент в жизни?

– Сначала я думал, что Крылов и его громилы просто поговорят со мной, станут угрожать.
– Казалось, он не мог смотреть ей в глаза, когда у него вырывались слова.
– Я думал, что смогу с ними торговаться. В конце концов, я все время заключал сделки.

– Почему ты не сбежал?

– Куда? Они зажали меня на заднем сиденье машины, а затем отвезли ко мне домой. Они подготовились. Знали, что я буду один. Но я все еще думал, что смогу улизнуть, что они собирались… пока они не надели на меня наручники. Тогда я понял, что выхода нет. И я понятия не имел, что они со мной сделают.

Она сглотнула, боясь за него.

– Мэд, тебе не нужно продолжать.

– Нет, тебе следует знать, но должен тебя предупредить, что в этой истории я совсем не выгляжу героем.
– Он сложил перед собой руки и не сводил с них взгляда.
– Крылов много говорил. Хотел бы я вспомнить хотя бы половину сказанного. Кое-что из этого могло быть полезно, но все время, пока он говорил, его «друг» меня пытал. Этот парень был непревзойденным профессионалом; он не касался моего лица. Крылов сказал, что мне нужно выходить на улицу, чтобы меня увидели, притворяться, будто все нормально. Хотя остальная часть меня была не такой неприкасаемой.

– О Боже.

Он сглотнул.

– Тебе кажется, что ты знаешь, что такое боль, но ты ничего не понимаешь, пока она не станет всем твоим миром, пока ты уже не сможешь видеть ничего за ее пределами. Именно тогда ты понимаешь, насколько ты хрупок, насколько хрупка жизнь. Это поразительно, когда в одно мгновение теряется всякое чувство безопасности, и ты осознаешь, что ты беспомощен и можешь лишь ждать, чтобы увидеть, выживешь ли.

Она пересекла пространство между ними, положив свою руку на его.

– Мэд, мне так жаль. Мне очень жаль, что это случилось с тобой.

– Они, казалось, часами били меня. Крылов рассказал о том, что он сделает с моими друзьями, если я продолжу копаться в делах фонда. Он очень подробно описал, что сделает с твоим братом, и позволь сказать, что, если у тебя когда-нибудь появятся племянницы и племянники, отчасти это моя заслуга.
– Мэд судорожно вздохнул.
– Я не мог допустить, чтобы это случилось с тобой. Но я ненавидел себя за то, что сломался.

– Ты не сломался.
– Она сжала его руку.
– Ты не можешь так думать. Ты выжил.

– Малыш, ты не знаешь… Я именно сломался. Я умолял их остановиться. Я сказал им, что они могут взять все, что у меня есть. Честно говоря, я бы отдал им все, но им

не нужны были мои деньги. Пока меня били, я действительно надеялся, что умру. И я мог бы, если бы не появился Фредди.
– Он с сожалением втянул воздух.
– Ты спросила меня, почему я решил порвать с тобой таким образом, почему я не выбрал какой-нибудь более добрый или логичный способ. Дело в том, что после того, как они показали мне, какой я чертов трус, я возненавидел себя. Ты заслужила лучшего человека, и я решил, что без меня твоя жизнь станет лучше.

Его жестокие по отношению к самому себе слова были для нее как нож в сердце.

– Ты не трус, Мэд. Ты продолжил бороться. Ты даже не прекратил расследование.

– Мне потребовалось несколько дней, чтобы снова на это решиться, - признался Мэд.
– Уверяю тебя, в первую неделю я не собирался делать ничего, кроме как лечиться и соображать, как мне дальше влачить свое жалкое существование без тебя. Я понял, что не заслужил твоей любви, поэтому вернулся к привычному поведению, потому что это был безопасно. Но потом разозлился. Это стало первым толчком. Постепенно Фредди ввел меня в курс дела, и все, чего я хотел, это размазать Крылова по стенке. Чем глубже я влезал в заговор, тем больше понимал, что это может повлиять на нас всех. А потом ... я обнаружил мотивацию куда сильнее гнева.

– Любовь.
– Теперь она знала, что Мэд не поддался жажде приключений и не среагировал слишком остро. Ему показали, как легко заставить его исчезнуть, и он пытался защитить ее единственным способом, который считал возможным - дистанцироваться, отпустить ее.

Он кивнул.

– Мне пришлось сделать все возможное, чтобы защитить семью. Я бы сделал это, даже если бы это означало потерять вас навсегда. Я сделаю это снова, если это спасет тебя и нашего ребенка. Я бы ушел и никогда не оглянулся, если бы это значило, что в конце ты останешься жива. Я бы предпочел, чтобы ты была счастлива с кем-то другим, чем умерла со мной. Вот что я понял. Я люблю тебя настолько, что готов поставить на первое место.

Теперь Сара его понимала. Действительно понимала, но нужно было объяснить ему, что в следующий раз он не может так поступить.

– Ты любишь меня достаточно, чтобы позволить рискнуть вместе с тобой? Я не смогу быть с тобой зная, что ты снова уйдешь. Мне нужно, чтобы ты поставил нашу семью на первое место. Это значит оставаться вместе. Обещаю, я буду осторожна, но ничего не получится, если мы не будем вместе.

Что-то вроде надежды засветилось в его глазах.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, что люблю тебя, и мне надоело не быть с тобой. – Было приятно признаться, словно груз свалился с плеч.
– Я любила тебя с детства. Я никогда не смогу забыть тебя и больше не хочу пытаться. Ты знаешь, как я решила назвать нашу дочь?

– Не Гортензией.

Он всегда мог ее рассмешить.

– Нет, определенно не Гортензией. Даже когда я злилась на тебя, когда я думала, что ты мертв, я знала, что хочу, чтобы ты стал частью ее жизни.
– Сара сжала его руку.
– Я назову ее Мэдлин.