По реке Великой (под созвездием кузькиной матери Леонида Янина) - 1996
Шрифт:
Разгрузив байду, мы втащили обломки на левый берег. В кустах нашлась удобная ровная полянка. Было видно, что мы здесь не первые. Пока женщины варили обед, мужики наложили шины на места переломов, вырезали и привязали к кильсону слеги. Вот где пригодилась бы потерянная на оз.Ашо медная проволока! Впрочем, сырой шпагат держит не хуже. Единственную серьезную трудность - отсутствие дрели - мы преодолели, пробуравив дырки для заклепок острием металлического напильника. Вместо заклепок забили несколько гвоздей. Всего ремонт с клейкой и обед заняли чуть больше трех часов.
9. р.Великая - ст.Идрица
Подниматься по Идрице было уже некогда, поэтому решили заночевать на Великой и утром, посушив байды, проехать или пройти до станции пешком. Ближе всего к Идрице Великая подходит чуть ниже моста дороги, идущей от минского шоссе к шоссе Пустошка-Опочка через пос.Речки. К тому же на дороге есть теоретический шанс поймать попутку.
Чуть было не встали в 1 км выше моста на высоком правобережном мыске с сосновым лесом. Но место не приглянулось: чересчур продуваемое, а дров негусто; неудобный для мытья байдарок берег, да и до Идрицы далековато... Посовещавшись, поплыли до моста. Однако там оказалась необозначенная на пятикилометровке деревня Яковлево. Сразу за домами левый берег вознесся метров на 40. Вверху на гребне - дорога. С одной стороны - обрыв и река, с другой - обрыв и болото. Палатку поставить, в принципе, можно, но лезть в такую гору, по грязи, с байдарками...
Послали разведку вперед по берегу. И не зря: через пятьсот метров (по реке - после километровой излучины) гребень расширяется, дорога уходит влево, а на повороте реки открывается пейзаж, достойный кисти Шишкина: высокий песчаный обрыв, под ним островок, наверху - бугор с соснами и поляна... Женщины еще поскрипывали про чересчур трудный и опасный (может насыпаться песок в сапоги) спуск к воде, но сомнений уже не было: лучшее враг хорошего.
Палатки поставили на самом краю обрыва. По-моему, красивейший лагерь в этом походе. Дети вырубили в песчано-глинистом конгломерате ступеньки и пошли купаться. Взрослые разложили байдарки на просушку и тоже пошли на речку, сплавали с детьми на остров с отменным пляжем. Жаль, тень от высокого обрыва уже в пять вечера закрывает берег и загорать становится холодно, но вода, прогревшаяся после Аллоли, прекрасна и в темноте.
Утром снова разведка. Дорога, отходящая от реки в 100м выше лагеря, через 200м спускается в низинку, еще через 100 - выходит на накатанный проселок. Оттуда до старого минского шоссе 1 км, до нового (автомагистрали) - 1.3 км. Продолжение проселка за автомагистралью надо искать чуть правее (западнее) места выхода на асфальт.
На развилке встретил местную жительницу лет 50 на велосипеде (ездила по ягоды), которая пояснила, что прямая дорога на станцию идет через лес, затем по полю и наконец через деревню выходит к мосту через Идрицу. Идти можно по азимуту, не забирая только слишком влево - там какая-то зона (военная то ли лагерь). Ориентир при пересечении поля - бугор с кучкой деревьев, который должен остаться слева. Справа на поле видны антенны РЛС какого-то военного аэродрома.
Впрочем, от второго перекрестка можно идти и по автомагистрали, а затем влево вдоль Идрицы: так чуть длиннее, но точно не заблудишься.
На обратном пути залез на какую-то горку слева (к западу) от проселка. И не зря: с вершины открывается удивительная панорама. Горка, как и большинство остальных бугров поблизости, очевидно моренного происхождения.
В лагерь вернулся только к завтраку. Поев, сводил детей на обнаруженную горку. Возле вершины нашли чей-то шалаш и малинник.
Пока взрослые складывали лагерь, дети еще раз искупались. К поезду вышли в полпервого. Шли медленно, но в одну ходку, несмотря на приличные рюкзаки. Кроме турснаряжения, каждый взрослый нес килограммов по десять варенья и ягод.
За две ходки дошли до шоссе, за третью - до поля. Все время следили за детьми: дорога каждые сто метров раздваивается, того гляди потеряются.
Перейдя поле (четвертая ходка), пообедали. В 14.10 пошли дальше. У моста через Идрицу женщины и дети остановились отдохнуть, а нас погнали на станцию за билетами, и не зря: за час до поезда у кассы уже собралась небольшая очередь. Места на московские прицепные вагоны в Идрице есть почти всегда (увы, только боковые - остальное забирает Себеж), но билеты кассир выписывает вручную, и если группа появляется одновременно с поездом, он может просто физически не успеть это сделать.
3А. Впечатления
"Поход окончен!
Да здравствует новый поход!"
Вряд ли, написав такие строки после возвращения из Нижней Шакуранской пещеры, Аня предполагала, что до этого следующего похода пройдет долгих 9 лет. Но все проходит, прошли и эти годы. И вот обремененные детьми, удостоверениями Госдумы, остепеневшие, мы - ура!
– опять собрались вместе ради Великой реки...
Естественно, как только дата выезда была определена, начались неудачи. Малышь не отпустили в поход родители. Иренку - огурцы и картошка. Уже по дороге в билетную кассу меня пытались задержать сначала автобус, сломавшийся на полдороге до Серпухова, а затем поезд метро, застрявший на станции Баррикадная. Куколевых долго не отпускала непроклееная байдарка. За Леней всю ночь перед выездом гонялись менты с автоматами. Но так и не догнали, а то бы тоже, разумеется, не отпустили.
Как всегда, перед выездом испортилась погода. Но на этот раз она явно поторопилась. Все предыдущие годы независимо от графика отпусков с мая и до самого отъезда стояла невообразимая жара и сушь (чем мы несколько раз пользовались в майские праздники), а сплошные многомесячные дожди начинались только накануне Похода. Особый шик был продемонстрирован на Мологе, когда проливной дождь хлынул точно в момент прибытия нашего поезда в Максатиху. (До этого там за все лето не упало ни капли). Мы даже успели, почти не промокнув, добежать до реки и найти пятачок сухой травы под особенно густым дубом, но это было последнее сухое место в этом походе. В отличие от обычных летних ливней, столь же сильных, как и скоротечных, мологский дождь продолжался до самого отъезда и прекратился только в Москве.
Но теперь, в нарушение всех прошлых традиций, дожди и похолодание наступили заранее, за две недели до старта. Мы расценили это как хорошее предзнаменование: ага, не все гладко в небесной канцелярии! И правда, в день выезда еще капало, но уже утром в поезде мы увидели первые окошки синего неба, а в момент нашего прибытия на станцию последние облака испуганно убегали на восток. Стояло жаркое июльское утро....
Ласковое солнышко разморило даже сурового Игоря. Как всегда в летних "семейных" походах, мы собирали экипажи по принципу: больше народу меньше проблем с байдарками. Вообще, по моему, для удобства подъезда-выезда, сборки-разборки лагеря и прочих волоков на каждую байду должно приходиться минимум по трое взрослых. Но поскольку сами по себе эти взрослые обычно всегда сидят дома, и вытащить их оттуда под силу только отпетым малолетним сорванцам вроде Ксюши, прибавляем еще по два ребенка. Итого получается пять человек экипажа на каждую лодку.
Увы, Игорь, не ходивший с нами по Двине и поэтому слегка подзабывший прелесть пятикилометровых таежно-болотных волоков, преодолеваемых без разборки байдарок и потери снаряжения за четыре оставшихся до темноты часа, изначально придерживался другого мнения. То есть он конечно согласился со мной, что еще один-два человека (кроме твердо настроенных ехать нас, их и Лени Янина) нам в этом походе не помешают, но сделал это только из вежливости.
Поскольку я впервые в жизни столкнулся со столь вежливым человеком (все-таки Помощник Депутата Госдумы, Однако), то принял его слова за чистую монету и действительно начал искать еще одного дурака, который согласится не только провести с нами две недели по колено в воде среди комаров на болоте, но и заплатить немаленькую, по меркам госбюджетного институтского оклада, сумму за билеты. В глубине души Игорь настолько не сомневался, что сделать это в такой дождь будет абсолютно невозможно, что когда я поздно вечером позвонил ему и сказал, что нужны еще два билета для пары Миш (Иванова и Иванова), он даже не сразу понял, в чем дело. И лишь в середине ночи ответный звонок взбудоражил наш дом. Только чтобы не испортить не приспособленную к принятым в парламенте выпадам подслушивающую аппаратуру (государственный человек, все-таки, однако), Игорь старался придерживаться разговорно-литературного русского. Но за каждой сказанной им буквой, безусловно, угадывались очень конкретные выражения... И лишь под утро, после еще нескольких десятков междугородних звонков Лена, наконец, сумела уговорить его не принимать все чересчур близко к сердцу, поскольку перегруженными наши байдарки будут не весь поход, а только до первого утонутия...