По реке Великой (под созвездием кузькиной матери Леонида Янина) - 1996
Шрифт:
Мы пошли на север, по привычке выискивая уголок помрачнее и погрязнее, но не нашли. Пришлось встать на ровном чистом месте у домика, построенного добрыми самаритянами, без стен и крыши, но с лавочками и столом. Черники было мало. Зато была малина. Но мелкая. По берегам стояли палатки других первооткрывателей этого озера, но дружить с ними или прогонять было лень, потому что грянули громы и с неба на наше благодатное место посыпался град крупнее малины.
Этот драматический и лирический момент и отображен на картине великого Леонардо "Тайная вечеря". Дети, играющие в морской бой, раздача скудных пайков, все дышит лиризмом и мягкой романтикой. Но долгий оранжевый закат над лесом - как знак неминуемой беды, нависшей над экспедицией. На заднем плане - Венера с Амуром. Сверху - Зевс громовержец.
Утро было туманное, седое. Собрались и мужественно поплыли через густой туман озера Девято, рискуя напороться на скалы. От воды поднимался пар, как перед закипанием. Утки от нас шарахались, а одна цапля даже утопилась со страху. Когда проходили сухой затопленный лес, высадили завхоза Лену на дерево, для устрашения и в назидание, а также для поднятия боевого духа. Сделав вид, что ничего не произошло, наглый завхоз хладнокровно вскарабкалась повыше, поправила очки, вынула из кармана газету "Аргументы и факты", и стала увлеченно читать про "Будни секс-шопа".
Подождали полчаса, но стонов и извинений не услышали. Захотелось есть. Сняли настырного завхоза с кола и пошли искать реку Великую. Обогнули справа большой остров, заросший лесом и вошли в долгожданную реку. Миновав деревушку из избушек, уперлись в плотину. Вылезли и стали обноситься. Выглянуло солнышко, cтало всех подогревать и народ перетаскивал вещи медленно-медленно. Даже абориген подошел и тоже хотел помочь чего-нибудь перетащить. К себе в избу. А деревня называлась Копылок.
Девки ушли опять покупать хлеб, а я исследовал реку и достал у плотины дырявую русскую каску. Залез на плотину. Вода ревет, выбивая из каменного слива кучи грязной пены. Страшно представить, что будет с человеком, если он туда упадет.
А тут к нам сзади подошла еще одна байда. Бородатый мужичок-бодрячок с женой, собакой и дочкой. Женская половина команды была зла и неприветлива, за исключением собаки. Они, оказывается, 40 дней уже путешествуют, ага, собрали 30 литров черники, сварили и закрыли в двухлитровых баллонах. И только последние 3 дня не было дождей, так что они тут классно отдохнули. Мужик-негорюха, улыбаясь мужскому обществу, пожаловался: "40 дней с бабами! С бабами! 40 дней! Достали..." Дочь его, богатая невеста с 30 литрами варенья, конечно, ожидала, что я сейчас женюсь на ней, возьму в свою байдарку и увезу в сухую Москву под крышу, но я чистил каску и не заметил ее пламенных взоров и слез девичьих. Они погрузились за плотиной и снова поплыли отдыхать. А мы, вместо того, чтоб поднять на мачте "Грустного Роджера" и пойти на аббордаж, стали обжираться творогом с молоком. Богатый купчина сам лез на рожон! А боевые фрегаты вооружением в два весла, от 8 до 10 рук и от 110 до 180 зубов опять проканителились и не догнали.
Это называется - за черникой приехали!
Река Великая была невелика, неширока, но часто попадались омуты метров несколько глубиной, в камышах да в кувшинках. Но их не едят.
Черника на берегах совсем исчезла. У деревни Высокое за мостом сделали привал. Хоть малинкой побаловались. А дальше стала часто попадаться мелкая, зато съедобная черемуха. Ну просто не могу удержаться, когда вижу что-нибудь съедобное, и притом - ничье! Остальные тоже не сдержались.
Прошли несколько озер в кувшинках и река начала показывать иногда камни и большие валуны. А потом началась погоня.
Дело в том, что Дещеревский только притворялся мирным таджикским декханином с пиалой на дастархане и саксаулом у сакли, а сам сколотил отряд басмачей и байдарка этого курбаши вероломно, без предъявления каких-либо претензий вторглась на наш, исконно наш правый берег и стала объедать чего-то вкусненькое. Весло мщения задрожало в руке моей, но, почуя опасность, нукеры увеличили скорость своего черполета и ушли за пределы досягаемости весла. Пришлось сделать аркан из буксирной веревки и арканить курбаши, дабы искоренить и в назидание чтоб. Курбаши долго не подпускал к себе на расстояние прицельного броска, торопясь увести своих абреков за барханы. Наконец, расстояние сократилось и петля возмездия, красиво разворачиваясь в воздухе, просвистела к голове супостата. Но тот, к сожалению, трусливо пригнулся и аркан захлестнул тонкую, белую, беззащитную шею Лены. Хотя она, в общем, была почти не виновата.
Затягивать петлю потуже я не стал и Лена ее сбросила, но басмачи перепугались и стали нам всячески грозить, запугивать и угрожать. Тем временем начали проходить большие завалы из камней. Солнце слепило в глаза, яркие блики на воде мешали смотреть и скрадыывали подводные камни. Из-за медленного течения не видны были даже буруны у скрытых под водой препятствий. Байдарка проходила такие опасные места с нечеловеческим визгом шкуры по камням, как теркой по сердцу, и становилась на дыбы. Приходилось часто покидать корабль в своих болотных сапогах и снимать его с очередного валуна. Гений весла Игорь тоже делал все возможное, и все-таки в трюмах наших стала прибывать вода... И взмолился он: "Господи, направь байдарку мою на путь истинный!" ("Краткий туристский молитвослов").
Этот драматический момент экспедиции отражен в картине Тициана: "Снятие с валуна", на картине Айвазовского "Девятый валун" и в триптихе Боттичелли "Поучение Дещеревского перед мелью", "Поучение Дещеревского на мели", "Поучение Дещеревского после мели". Особенно драматична и поэтому известна центральная часть триптиха.
Когда мы дошли до разбитой плотины и вытащили байдарку на берег, то обнаружили, что защитные наклейки во многих местах содраны и в шкуре - даже две дырки. Заткнули их чем-то, клеить было некогда и стали переносить вещи за руины плотины.
Левая часть плотины была целой, со стоком, а правая, разрушенная еще во время войны, представляла собой кривое обходное русло, забросанное огромными валунами, кусками арматуры и ограниченное справа высоким глинистым берегом. Ревела бешеная вода и перейти реку вброд было нельзя. Даже не доходя до плотины, напор воды валил с ног. Можно было обнестись по берегу, там даже была тропинка, но Дещеревский авторитетно заявил, что "здесь нужна проводка". И действительно, обнести-то было легко, за 30 секунд, но этим мы лишали себя и российскую науку многих ценнейших данных о флуктуациях закона подлости. Нет, если уж начали, надо довести дело до конца. А конец был близок.
Буквально за пол-часа, крича и оря советы, провели первую байдарку через камни. Вроде ничего не погнулось и не оторвалось. А вот у второй байды сразу оторвался буксирный конец. На одной веревке ее не проволочить, лодку может прижать к камню, перевернуть, переломить. И хрен потом достанешь. Мы с Мишей решили байду из воды поднять на берег. Из воды вынули. А когда поднимали на берег, мои сапоги заскользили по мокрой от брызг глине и я полетел спиной вниз в ревущую бездну.
В телесериале "Глупые но смелые" этот кадр с моим падением в плотину показывают очень долго, со вкусом, пока все роли не пройдут, а на самом деле долетел я очень быстро, даже сапоги не успел снять. Подумал только, что - не повезло. Но - повезло, попал в глубокую яму, забился под камень, полежал там, отдохнул, всплыл и вылез на другой стороне плотины, счастливый, что живой. Правда, кепку-невидимку смыло и уволокло неведомо куда. Перебрался на свой правый берег и встретил там счастливого Олега, по уши обрадованного моим заплывом. Так и сказал: "Так тебе и надо!" А почему собственно?...