По рукам и ногам
Шрифт:
Я нахмурилась и потрясла головой. Не нравится привычка вечно сравнивать то, что было, с тем, что есть. Сравнения никогда не в пользу прошлого. Я все пытаюсь-пытаюсь себя успокоить, и вот однажды успокоюсь, привяжусь к Ланкмиллеру, буду его каждый день ублажать, пока не надоем или не состарюсь. Привязанность – мерзко.
Но кофе у него хороший. Я сначала слизала пенку, отерла ее остатки с носа, потом еще раз принюхалась, тая от удовольствия.
Потом заметила, что Ланкмиллер за мной уже давно
– Одежду свою на кровати посмотри, – кивнул Кэри.
Я послушно поплелась туда, но через пару мгновений обратно выглянула.
– Неловко говорить об этом… Но ты ничего не забыл случайно? К примеру, нижнее белье там? – я спросила со старательной вежливостью, стараясь его не разгневать.
– Лифчик? Да тебе и прятать-то туда нечего.
Я вспыхнула.
– Ну спасибо. А трусы то за что?
– Мне так хочется, – Кэри невинно пожал плечами. – А ты исполняешь.
Исполняю… Исполняю? Он так пронзительно на меня смотрел, что просто рот не открывался возразить, хотя возражений был вагон и маленькая тележка.
Я вернулась обратно и тихо себя похвалила.
Это бесполезно. Протестовать бесполезно.
Лучше уже сейчас начать втираться в доверие и расположение завоевывать. Пусть это негигиенично и вообще…
Спасибо, что хоть джинсы, не юбка. Помню, как их мерила в магазине, с «корсетными» завязками по бокам и стремной большой железной пряжкой на поясе. В качестве «верхней» одежды мне предлагалась кофта в крупную черно-белую полоску, на размер, наверное, больше. Или, если рукава свисают, так и надо?
Да чтоб тебя, Ланкмиллер. Ну и вкус.
– Кику, солнце, долго ты там? Машина уже готова.
Унизил меня и ра-ад, мучитель. Сразу настроение до небес. Я вышла к нему, стараясь своей внутренней злобы не показывать. Надо глаза потупить. Ай, да что я стараюсь, у меня все и так на лице написано, это еще Феликс говорил.
Кэри самодовольно усмехнулся, пуская по спине моей стадо противно-липких мурашек.
Машина действительно уже была готова, тот черный джип, на котором я приехала в поместье Ланкмиллера в первый раз. Кэри разрешил на первое сиденье сесть и зачем-то самостоятельно пристегнул. Я сжимала коленки и сосредоточенно сопела. Машина плавно тронулась.
О, как же я была благодарна судьбе за то, что по пути из дома мне не встретилась ни одна наложница, ни служанка. Я бы попросту сгорела, наверное, от одного только взгляда. Кэри они надоели, наложницы, посчитанные по правилам ушедшей эпохи или как там. В общем говоря, он правил не хотел. Или хотел свои.
От выезда из Шель в Витторизу было всего километров двадцать, которые мы проехали молча. Утренние сумерки еще не до конца развеялись, и машин на дороге почти не было. Я тихонько подремывала, прислонившись виском к стеклу.
–
– Оно уже не мое, – я поджала губы и тут же осторожно спросила. – Мы в столице будем жить?
– В пригороде. В столице слишком шумно.
Ланкмиллер питает какую-то особую нежную любовь к пригородам, видимо.
– Смотри, – он не отнимая ладонь от руля, указал вперед.
Я даже приподнялась над сиденьем, насколько ремень позволил. Машин уже стало куда больше, а дорога впереди разделилась, не множество маленьких и узких. Теперь все ясно, это въезд. Выезд в другом месте. И в конце каждой этой дорожки наверняка терминал проверки стоит. Но все же желающих попасть на территорию Витто оказалось куда меньше, чем я думала.
– Это лишь потому, что здесь платный въезд, – спокойно пояснил Кэри, притормаживая за последней в очереди к терминала машиной.
– Зачем делать платный, если есть бесплатный? – оторопела я.
– Для тех, кто торопиться, – Ланкмиллер пожал плечами, – паспорт свой возьми.
Он протянул мне брошенную вчера на полу в его кабинете корочку. Я недоверчиво ее приняла и убрала пока что в карман. До терминала далеко было, а очередь почти что не двигалась. Видно, кто-то впереди с документами намудрил или с нормами въезда.
Ланкмиллер расслабленно откинулся на спинку водительского кресла, и спокойно наблюдала дорогой. Как бы об интим-услугах не попросил.
У меня немного тряслись руки и крутило живот, то ли от нервов, то ли все еще последствия отравления так проявлялись. Я с утра не завтракала, только кофе пила и таблетку обезболивающего, на которое я плотно подсела за эти двое суток.
– Кэри… – я тронула его за плечо, – можно окно… немножко…
И заметила, как судорога по пальцам пробежалась от его имени. На вкус оно такое, совсем даже не терпкое…
– Зачем это? – лениво спросил он, даже головы не повернув.
– Сбежать собираюсь, знаешь?! Через окно! – я от досады по бардачку хлопнула. – Нехорошо мне.
– От загазованной отравы за стеклом лучше не станет, – лицо Ланкмиллера кроме безучастной скуки ничего не выражало, и это почему-то задевало меня довольно сильно.
К черту не сдалась его забота, но такое демонстративное равнодушие – это уже глупо даже и подозрительно. Будто я мошка, а он и мечтает только раздавить поскорей, чтоб не мешалась.