По рукам и ногам
Шрифт:
– Не прикидывайся, – он властно преклонил мою голову за затылок к своему плечу, – скромность тебя не красит.
– Скромность всех красит.
Я от злости сильно в него вцепилась и, видать, попала куда-то в нерв, потому что Кэри тут же зажмурится и зашипел.
– Извини, – буркнула я, – выпусти, неудобно.
– Только не в постели. Продолжить в том же духе – упустишь кучу незабываемых ощущений, это я тебе обещаю.
Нахуй надо. Мое незабываемое ощущение – это когда тебя рядом не будет. А не будет? А если не удастся мне побег.
– Я бы с тобой поспорила, но… с хозяином же не спорят?
Кэри ничего не ответил, даже не повернул головы, только льдом обдающий взгляд на меня перевел.
Зачесались руки еще куда-нибудь ему там нажать.
Нет, на попятный теперь уж поздно, так я желаемого никогда не добьюсь. Но.
Он видит меня насквозь.
Все это должно плохо кончиться.
Мне не нравится.
Мне страшно.
От его взгляда страшно. От пальцев.
Он смотрел так, будто знал наперед, что я в следующую секунду подумаю. А мне просто хотелось исчезнуть. Хоть под землю провалиться.
Страшно, а деться все-таки некуда. Надо зарабатывать благосклонность.
Я положила ладони ему на плечи и старательно, не спеша принялась за дело. Хоть бы все благополучно прошло и он остался доволен.
Ланкмиллер молчал. Я сидела сзади него, поэтому, ему, может, удобно было откинуть голову на мое плечо, глаза он закрыл и, кажется, расслабился. Доверяет? А если я ему вот сейчас нож под ребра всажу?
Эх, был бы – всадила.
Заканчивать не хотелось, после этого непременно последует «неловкая пауза», а после неловкой паузы секс. Но руки уже болят.
– Тебе… как? Лучше? – мне ужасно не нравилась новая привычка спотыкаться полу-слове.
Кэри ничего не ответил, и даже на меня не взглянул. Кажется, он вообще настолько абстрагировался от реальности, что даже не хотел возвращаться обратно. Ну ладно, тогда мне придется это самой… Держу пари, Ланкмиллер все, что ни делает, делает специально…
Я даже его трогать боюсь, а мне надо привыкнуть до такой степени, чтоб выучить все его эрогенные зоны.
Чувство двоякое. Жуткое. Если бы на его месте оказался Флетчер, такого бы не было. Я стыла бы к нему холодным отвращением и блевала прямо на покрывало. Кэри был очень даже человеком, но не для меня. Я его ничуть даже не жалела и не оправдывала.
Просто тело – это тело. Оно подводит меня почти вероломно. Возбуждение – штука странная, но если учесть, что мне все равно придется под Ланкмиллера ложиться…
Кажется, в бордель-кафе бытовала даже пословица на случай. Не помню ее точно, но суть примерно состояла в том, что если уж тебя насилуют и выхода другого нет, расслабься и получай удовольствие. Как раз чертовски в духе Шель. Совершенно пошло и безмозгло.
Кстати, эрогенные зоны – звучит почти заманчиво. Интересно, у Кэри такие слабости есть? А у меня есть?
Я потерлась о щеку Ланкмиллера, обиженно пыхтя.
– Кэ-эри, ну я закончила. Ну?
Не ответит –
Пальцы соскользнули с его плеч вниз по груди и животу. Здорово, я его трогаю.
Соблазн в расстегивании верхней пуговицы на брюках подавить не удалось.
– Кэри! – я требовательно боднула его в щеку.
Это тактика возбуждения молчанием? Совсем не здорово, но Ланкмиллер в ней преуспел.
Я притворилась, что продолжаю массаж делать, но уже мягко, без нажима, иногда касаясь кожи губами. Кэри выдавало разве что дыхание, зато с головой.
А если вот ему тоже засос оставить? Хотя нет, не простит. Я осторожно поцеловала его в ключицу, потом, облизывая губы, случайно задела ее языком. Перешла на шею.
Я ничего этого не умею. Странно, что ему до сих пор не смешно еще от моей старательности.
Кэри неожиданно вдруг отстранил меня за плечи.
– Ну нет, только не в губы, – нахмурился он.
– Почему?
– Ты пробовала целоваться? По мне это отвратительно.
– А по мне – я не пробовала.
Он взял меня за подбородок, вдобавок еще и щеки сжимая так, что даже больно.
– Почему ты такая запуганная, скажи.
Я, неосознанно сжимаясь, опустила взгляд, чем вызвала суровое Ланкмиллерское:
– В глаза смотреть!
Наверное, выражение моего лица было очень смешное, но Ланкмиллер ни разу не улыбнулся. Я несколько раз пыталась честно поднять глаза, но через секунду опускала снова, кляня себя за слабость.
В конце концов я просто не могу. У Кэри до безумия тяжелый взгляд, как будто он меня в чем-то обвиняет. Но он на всех так смотрит. Я просто не могу привыкнуть.
Глаза начинало щипать. Я инстинктивно сжималась и отстранялась, но издеватель только выше задирал мой подбородок. Насквозь. Насквозь, зараза.
Он закончил эту пытку, когда казалось, что почти что прожег во мне дыру.
С изучения глаз перешел на шею. Я слабая, оказывается. Отвратительно.
Кончики его пальцев царапали линии вен, проступавшие под кожей, и ямочку между ключицами. Я почти даже расслабилась, но Ланкмиллер неожиданно схватил меня за горло, почти перекрывая дыхание. Он мастер на подло ты большой. Или так полагается?
Запрокинув голову, даже можно было дышать, но черные точки перед глазами мне решительно не нравились. Ну давай, задуши меня, и покончим с этим. Кэри медленно отнял руку, изучая оставшиеся красные следы от пальцев. Странно, я даже не думала о том, что можно вырываться.
– Восхитительно, – выдохнул он. – Тебе пойдет ошейник.
А тебе топор в голове.
– Сначала на цепь в вольном городе. Теперь еще и ошейник. Ланкмиллер, да ты издеваешься, – тоскливо взвыла я.
– Хозяин, – настойчиво поправил Кэри, отвлекаясь на шкаф со своими игрушками. Мне туда даже смотреть не хотелось, но едва взгляд на ошейник упал, я подумала, что здорово было бы, если б Ланкмиллер меня все-таки задушил.