По рукам и ногам
Шрифт:
– Послушай, Кику, – доктор внезапно придвинулся ближе, и голос у него сразу сделался искренний, не сахарный, и взгляд переменился, слишком серьезный стал. – То, что с тобой произошло, случилось на фоне сильнейшей моральной травмы, потрясения, к которому твоя психика не смогла приспособиться и поэтому решила просто забыть. Ты уверена, что хочешь вспомнить? Подумай хорошо, уверена?
Кэри скривился и помрачнел. От ванильности перекосило?
– Нет, – я почему-то почувствовала себя уязвимой очень и нервно спрятала глаза. Голос сорвался почти
Доктор вздохнул и пожал плечами, мол, нет так нет, заставлять не буду. Он этого ответа скорее всего ждал. Ну, то есть, предсказывал внутренне, что я испугаюсь. Прошлого своего боюсь. Трусиха. Беспросветная.
Кэри, может, и возразить что хотел, но в кармане его заиграл мелодию мобильник.
Ланкмиллер поднял трубку, ответил что-то резкое и отрывистое, переменившись в лице, и отключался.
– Что-то случилось? – обеспокоено спросил Ричард.
– На фирме убили кого-то. Сейчас поеду разбираться, – Кэри совсем мрачный сделался, прямо хуже тучи.
Еще бы, это проблема немаленькая – убийство. И вообще, что-то нехорошо мне от его бизнеса. Жуть какая.
– Вот теперь нам все же придется наедине остаться. Я пару напутствий скажу и отпущу. Подожди за дверью минуты две, понимаю, тебе ехать надо. Ничего, в другой раз заглядывайте, только рад буду, – доктор коротко кивнул мучителю.
Кэри молча вышел их кабинета, даже взгляда в мою сторону не кинул. В любом случае, кажется, у него назрели серьезные такие неприятности. Убийство на фирме – я точно не знаю – но это ж сколько бумаг ему придется теперь составить и подписать, как ее хозяину.
Хозяин… Отвратительное слово, просто омерзительное. Сугубо вещам и применимое. Думаю, Кэри тоже так считает, разве только вещи для него – понятие более широкое.
– Итак… – доктор придвинулся ко мне, а я резко села, не выдержав такого напора.
Склоняется надо мной, словно над больной, тоже мне… Может, он даже считал меня больной. Может даже, так и было. Только это противно: сочувствующий взгляд сверху.
– Чего? – хмуро отозвалась я, комкая юбку на коленях. – Этим давно занимаетесь?
– Чем? – Ричард решил уточнить, наверное, просто для того, чтобы попросту лучше наладить со мной контакт. На деле-то все он понял.
– Ну, психологией.
– Специализируюсь на психологии подавляемой личности. Начиная от синдрома жертвы и заканчивая всеми вытекающими расстройствами. Также моделирую лучшие стратегии поведения для попавших в похожую ситуацию. Если хочешь совета, можешь обращаться. А вообще-то я переживаю. Тебя же ломает твое собственное положение? Тебя ломает необходимость подчиняться, ломает унижение. Тебя, уже сломанную. Иными словами, как бы это не вылилось в куда более серьезно и неприятное психическое заболевание. Кику, скажи, ты часто плачешь?
Я скривилась. Слышать это от Кэри было уже привычным делом и даже совсем естественным. Как будто для него в жизни никогда и не существовало Розмари – я началась лишь с того момента, как
Помотала головой.
– Нет.
– Негативным эмоциям нужен выход. Как ты его даешь?
– Я не хочу об этом.
Это плохой уклончивый ответ был. Но.
Я не хочу, чтобы лезли ко мне в душу. Что угодно, только отстаньте.
Взгляд доктора переменился.
– У тебя нет другого выхода, кроме как снимать нервное напряжение через секс. Способ хороший и действенный, если ты уже научилась получать от него удовольствия. Если нет, это лишь глубже вгонит тебя в депрессию.
– Спасибо, мне все ясно, – я резко поднялась с пациентского кресла. Говорит прямо то же самое, что и мучитель.
– Интересное дело, – Ричард не стал пытаться меня останавливать, он расслабленно откинулся на спинку кресла и принялся что-то увлеченно прикидывать в уме, – если ты все-таки научишься, положение, которое сейчас тебя подавляет, начнет разряжать, а в итоге обратиться в нечто вроде зависимости. Будет замкнутый круг, понимаешь? Такое часто случается. Что касается рациональных советов, слушайся господина. Он иной раз бывает вспыльчивый, – доктор задрал рукав моей рубашки, намекая на синяки, тянувшиеся по запястью.
Я уже ознакомилась с грубым пристрастием Ланкмиллера таскать меня, сжимая руку чуть выше ладони. Но откуда сиреневые пятна взялись в таком количестве, ума не приложу.
– Стой, надо бы тебя проводить, негоже наложнице одной расхаживать, – полу-заботливый, полу-цинично-подковыриствый Ричард поднялся и, прихрамывая, поплелся следом.
А то я выпрыгну в окно и немедля пущусь во все тяжкие. А Кэри с ума от горя сойдет.
Кстати, он стоял в коридоре, подпирая собой стену и копаясь в телефоне крайне сосредоточенно. Сейчас ему было совершенно вежливо на меня наплевать.
Ричард встрепал мои волосы и ободрительной усмешкой ответил на мрачный взгляд в упор.
– Колючая, как ежик. Да ладно, бывай.
Это всего лишь жалкий механизм самозащиты, имелось в виду.
Он обратно в свой кабинет вернулся, а Ланкмиллер, не глядя сжал мое запястье.
– О чем говорили? – даже от экрана не оторвался.
– Ты сам ушел, – из вредности выплюнула я. – Мог бы остаться и послушать.
Исходя из того, как он запястье мне сдавил, это был неправильный ответ.
– О психологии жертвы и способах снятия стресса, – без особой охоты уточнила я. – Выпусти, больно.
Мне отчаянно не нравилось, то, что он не отпускал. Что убрал телефон в карман и теперь размеренно дышит в шею. Не нравилось, что меня бросило в жар да еще, вдобавок ко всему, побагровели щеки.
Ланкмиллер резко прижал ладонь к моим губам, отняв возможность привести ему в противовес парочку разумных доводов. Мне даже теперь понятно стало, почему он тут стоял, напротив туалета, вместо того, чтобы сесть на одно из кресел длиннющего ряда вдоль обеих стен.