По рукам и ногам
Шрифт:
Туалет, кстати, куда меня запихнули парой грубых толчков под лопатки, оказался совсем даже чистый, в голубых тонах. Такие убирают раз в пятнадцать минут.
Я кинула на мучителя затравленный взгляд.
– Что, прямо здесь? Не надо, заметят же, – за жалобный скулеж я принялась, едва мне возможность говорить заново предоставили.
– Тебе на пользу острота ощущений, – Кэри затолкал меня в кабинку, даже не удосужившись удостовериться, что мы одни. – Получай удовольствие.
По правде говоря, никакой волнующей «остроты» я не чувствовала, только бетонную
Ланкмиллер запер кабинку изнутри. В ней вообще тесно было и неудобно для двоих.
– Эй, я, конечно, слышала, что многим такое нравится, но знаешь, я особого кайфа не ловлю. Тем более от изнасилований. Руки-руки, Кэри. Ты чрезмерно нетерпеливый. Ну отстань. Ну правда же, плохая идея… – продолжала причитать я, пока он мерзко дышал в шею, ощупывал практически несуществующую грудь, задирал юбку и, сетуя на наличие нижнего белья, отодвинул в сторону тонкую полоску ткани.
– Не скули, Кику. Ноешь и ноешь. Просто наслаждайся моментом.
Я приглушенно охнула.
Наслаждаться?
О да, я наслаждалась. Тяжелый запах моющего средства, холодная стенка кабинки к щеке, тошнотворное унижение и горячее тело хозяина, который трахал меня безбожно грубо даже для своей обычной манеры. Очень романтично, спасибо, Ланкмиллер.
Нет, было не ужасно противно, а, в общем, терпимо. Но ничего привлекательного.
Я даже не сопротивлялась уже, позволяя Кэри делать со мной, что хочется. Может, он так побыстрее закончит. С его насилием и доминирующими привычками мне пришлось смириться в конечном итоге. Поделать было нечего. Но я подозревала, что он ошибся, и именно окружающая обстановка не позволяет мне хоть капельку получать наслаждение от полового акта. Впрочем, Ланкмиллер-то явно «наслаждался моментом».
Я тихо ненавидела все подряд, и чувство это было паршивое. Все последующие подробности, включая стекающую по внутренней стороне бедра сперму и то, что нас в итоге действительно чуть не застукала уборщица, до жути хотелось поскорее опустить.
– Секс в общественном туалете – это худшее, что можно было придумать. Извращение какое-то, – все еще бубнила я уже на выходе из больницы. – Ты безнадежен. Клинически.
– А ты слишком серьезно все воспринимаешь, – видимо, мучителю заметно полегчало. Результат пагубной психологической помощи. – Можно иногда позволить себе нарушения общественного порядка. Вроде небольших шалостей.
– Шалун, тоже мне, – фыркнула я, залезая в машину и пристегиваясь.
Кэри снисходительно спустил мне шпильку.
Чувство, когда я вдруг поняла, что все еще заливаюсь краской при взгляде на мучителя, что в памяти сразу же всплывают события пятиминутной давности, было паршивым. Единственное, что в той ситуации казалось сладким это – унижение? Чувство… запретности? Легкое, томящее, пьянящее. Пронизывающее насквозь миллионами острых иголок. Вот это, пожалуй, будоражило. Нет, Ланкмиллеру определенно нужно было выбрать
– Кэри, что за проблемы у тебя с фирмой?
Я была уверена, что он не ответит иди ответит что-то в духе: «Не твое дело, не лезь».
– «Шиффбау» палки в колеса вставляет, не иначе, – Кэри пожал плечами.
Готовность говорить о чем угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями, давала о себе знать.
– Я… помню из детства « Golden Inc», крупнейшую судостроительную корпорацию. Тогда ей еще управлял Вестон Ланкмиллер. Это твой отец?
– Логично было бы предположить, – пожал плечами Кэри. Не слишком приятная тема для него.
– А когда я очнулась после амнезии, все как раз гудели о его смерти… Не было ни одной газеты, ни одного человека, ни разу об этом не упомянувших. Так вышло, что твой отец связал два обрывка моей жизни, как «до» и «после». Я только благодаря ему себя живой и чувствовала первые дни. Это напоминало постоянно, что я все в том же мире нахожусь, несмотря на то, что многое изменилось до невозможности.
– В том же, да не в том… – задумчиво проговорил Кэри, глядя на дорогу.
Ой. Я больно прикусила язык. Рассуждаю так отстраненно, совсем цинично, а это ведь и вправду был его отец. Близкий человек. Родной.
– Но «Шиффбау» я не помню.
– Это осколок «Golden Inc». Часть акций принадлежала Алексу Ланкмиллеру, брату моего отца. В итоге его охмурила какая-то шлюшка, слишком умная для своего внешнего вида. У нее был доступ ко всем данным компании включая уникальные технологии, особенности рынка сбыта. В итоге бесхитростный дядюшка был убит, акции по завещанию достались ей, были проданы, а на вырученные деньги Роза основала «Шиффбау». Прековарная тетка, без тени чести. Вы все такие?
Вопрос неважный как-то мимо ушей пролетел.
Может, я усложняю, но теперь мне даже кажется немного понятно, почему он решил сменить мне имя с «Розмари» на дурацкое «Кику». Кажется, ему противно. Ведь Роза это почти то же самое, что и Розмари.
– Вы в близких с ним были отношениях? С дядей… – я решила еще раз уточнить, чтоб наверняка.
– В близких.
– Насколько?
Кэри кинул на меня непонимающий взгляд.
– После того, что выяснилось, что ты… этот… Вполне сообразно предположить…
– Не в настолько близких, – холодно перебил Ланкмиллер и под немыслимым углом вывернул руль.
С новой силой взревел мотор, и я от неожиданности прижалась щекой к окну. Сразу стало понятно, зачем он все время требовал, чтоб я пристегивалась.
– С ума сошел, да?! Ты чего делаешь? – взвыла я, заметив, что скорость машины значительно прибавилась.
– Ухожу от слежки, – равнодушно пояснил Кэри, щурясь от солнца и кидая взгляд в зеркало заднего вида. – Ты посмотри, какие беззастенчивые, совсем обнаглели…
Главные улицы Анжи были огромные и пока что несильно загруженные движением. Ну не свернет же этот придурок в тихую часть города, где большую машину спрятать будет просто невозможно? Ланкмиллер верно подметил, слежка была совершенно нахальная – прямо по пятам…