По рукам и ногам
Шрифт:
Ланкмиллер смерил меня пронизывающим взглядом и обернулся спиной.
Эй, и что это значит? Мне за ним следовать? Кажется, сегодня хозяин не в духе. Ранимый какой, черт возьми.
Я сбежала вслед за Кэри по лестнице из дома на площадку. О, видимо, дела с пошлинами на машину уже улажены. Она красовалась у крыльца, черная и блестящая. Но общую уютную идиллию слегка портила, чересчур современная была.
Кэри молча открыл дверь переднего пассажирского сиденья, сам меня пристегнул, умудряясь при том демонстративно игнорировать. Сел за
Мне не по себе как-то стало. Стыдно. За два года работы в бордель-кафе я привыкла к брани, крикам и побоям. К демонстративному молчанию – нет. Это ужасно давяще действовало.
Он все всерьез воспринял? Но ведь тогда всерьез и сказано было.
– Слушай… – под нос пробурчала я, лбом прижавшись к стеклу; не выдержала, – тебя это сильно задело?
– Твои эмоциональные всплески? Нет, – ни тени эмоций в голосе, как робот какой.
Даже не повернулся. И, тем не менее, ощущение демонстративного равнодушие было стойкое, ничем не сгонишь.
– А чего тогда будто в рот воды набрал?! – вспыхнула я. – Или жалкая Кику не достойна хозяйского слова, ей только с пола есть положено, как собачонке? Если из меня наложницу сделал, так уж и чувств у меня сразу нет!
– Ты неуравновешенная… – спокойно поставил диагноз Кэри. Такой лед в его голосе дикий был, что меня даже холодном обдало.
– Ну и молчи, пожалуйста. Сам не лучше, – проворчала я, еще сильнее лбом к стеклу прижимаясь.
Ланкмиллер почему-то хихикнул. На душе паршиво было, честно признаться, хоть я и высказала ему, что накопилось.
Мы были на месте очень скоро, минут через пятнадцать. Мучитель меня к большому, огромному просто зданию привез. Снаружи оно все из стекла было, темно-синего. И оттого слепило на солнце. Медицинский центр?
Кэри парой фраз объяснился у приемной стойки и за руку не очень-то обходительно потащил меня по коридору почти до самого конца, и за шиворот вот совсем уж бесцеремонно втолкнул в восемнадцатый кабинет.
Он был светлый и небольшой, чисто прибранный. У одной стены книжный шкаф стоял. Ближе к окну – стол с аккуратно-разложенными стопочками бумаги. У другой стены что-то вроде кресла со слишком сильно откинутой спинкой, чтобы можно было полу-лежать. Для создания неофициальной обстановки?
Я съежилась и с трудом выдавила «здрастье» приятному мужчине средних лет, в очках, сидевшему за столом.
– Давно не виделись, – с усмешкой поприветствовал Кэри, облокачиваясь на стену.
– Ты же знаешь, – доктор даже поднялся из-за стола, – мои двери всегда для тебя открыты. Только кого ты привел с собой? Я удивлен. В Витто нельзя брать наложниц…
– Не наложница, – мучитель чересчур театрально развел руками. – Сестра.
Ах да, наша легенда же.
Доктор уверенным жестом к себе подозвал, но Ланкмиллеру пришлось меня значительно так в спину ткнуть, чтобы с места сдвинуть. Я неуверенно приблизилась.
– Ричард Фолиан, – приветливо представился
– Ничего-то от тебя не скрыть, – Ланкмиллер совершенно бесстыдно пожал плечами. – Ну ладно-ладно, наложница она.
Пф-ф, не особо и пытался. Видимо, они хорошо знакомы, так что вроде и смысла нет…
– Есть какие-то особые психические отклонения или просто плановая беседа? – будничным тоном поинтересовался Ричард, снова жестом мне на кресло указывая.
Я села и прямо-таки утонула в нем. Вид на ровный бежевый потолок открывался просто чудесный. Сразу захотелось спать.
– Амнезия у девочки, – негромко пояснил Ланкмиллер. Доктор даже присвистнул. Редкость?
– Что ж… я уже сейчас начну сеанс, а ты покинь, пожалуйста, помещение.
Я торопливо взглянула на Кэри и помотала головой.
– Хочешь, чтобы он остался? – доктор вскинул брови. – Но я, скорее всего, очень личные вопросы буду задавать, может, удобнее будет, если этот бесстыжий все-таки выйдет.
Я хихикнула и снова помотала головой.
Видно, Ланкмиллер с ним хорошо знаком. Или просто доверяет слишком, как психологу. В любом случае, на бесстыжего он не обиделся и сам опустился в кресло, только более удобное для сидячего положения. Я бы, может, и рада мучителя выдворить, но перечислить себя и один на один с незнакомым человеком остаться было слишком. Я за последним дни – сама удивляюсь – такой недоверчивой стала и шуганной, что даже стыдно. А еще этот вздох облегчения, когда Кэри все-таки разрешили никуда не уходить. Противно как.
– Как тебя зовут, дите? – доктор, добродушно и по-простому улыбаясь, придвинулся ко мне. А взгляд у него был не хуже Ланкмиллерского, цепкий и насквозь пронизывающий. Всю душу мне собрался выпотрошить не иначе. Дерьмовая это работа – психотерапевт…
– Р… – я кашлянула, подавившись воздухом, и, упрямо хмурясь, еле выдавила из себя, – Ки-ку.
– Готова приступить?
– Угу…
– Сколько тебе полных лет?
– Семнадцать. Или восемнадцать. Или где-то около того. Может меньше. Или больше, – я с первых слов поняла, что беседа будет не из приятных.
– Какой, на твой взгляд, промежуток времени, исчез у тебя из памяти? – Ричард, тем не менее, и бровью не повел.
– Понятия не имею, – совсем уж обреченно взвыла я. – Несколько лет.
– Что было до этого? – его вопросы, словно пощечины, сыпались…
– Ну… ничего такого особенного. Я жила в обычной семье, нищенской, но свободной. На пропитание денег хватало. Потом мама ушла. Не знаю, почему, отец не рассказывал. Он сам зашивался на работе целыми днями. По праздникам и выходным – пил. Потом дрых на диване, с ножом ни за кем не бегал. Я по мелочи подрабатывала, от случая к случаю. Если убраться надо или мусор вынести… Ничего особенного, жизнь как жизнь.