По рукам и ногам
Шрифт:
Но учитывая разбросанные на полу «игрушки» и ее какой-то странный, весьма специфический румянец… Кажется, я тут помешала чему-то… личному.
Да уж, скучно не будет. Я невольно попятилась, пока присоединиться не пригласили. К слову, а чего это Ланкмиллеру начальник охраны так срочно понадобился… Случилось, что ли, чего?
В голове вдруг совершенно не кстати всплыло предложение Марко, и словно какая-то невидимая сила, непреодолимая совершенно, заставила меня упереться взглядом в пол, будто бы это было интереснейшее
И мысли перепутались предательски. Точно как в тот раз, когда Кэри мне в шею дышал. И я, не говоря больше ничего – да и не получилось бы сказать – пулей взбежала наверх.
Алисия только проводила меня недоуменным взглядом.
Телефон был еще холодный с улицы и приятно студил воспаленные ладони. Кэри не звонил долго уже, и я все думала, с чего так. Думала, вдыхая воздух из распахнутой форточки глубоко и все равно как-то прерывисто, злая отчего-то на саму себя.
Какая здесь все-таки кровать мягкая, в «шоколадной» общажке совсем не такие были… Ух, там, наверное, сейчас оживленно, в смысле, в борделе… Ночные часы работы – самые жуткие.
Из тихого, туманного полусна меня бесцеремонно, совсем в духе Кэри, выдернул настойчивый телефонный звонок. От неожиданности я скинула трубку с кровати неосторожным движением, а потом еще с минуту безуспешно нащупывала ее там пальцами, так что когда наконец нажимала на зеленую трубочку, рассчитывала уже на качественный нагоняй.
Но вместо ожидаемого «Что так долго?» я услышала не менее недовольное:
– Что с голосом?
– Ничего… просто заснула, пока звонка ждала, – сонно объяснилась я, заваливаясь обратно на подушки и ероша волосы.
– А я разве говорил, что каждый вечер буду тебе звонить? Не многовато ли хочешь, милая? – о-о-о, дьявол, столько ехидства за раз, что я в нем чудом не задохнулась и булькнула в ответ что-то крайне невразумительное и совсем не то, что хотела булькнуть. Черт, я сейчас правда трубку брошу.
Он ведь действительно не говорил, так? Это я сама себе, выходит, выдумала. До какого ж надо было докатиться… Может, Марко и прав, я слишком привыкла, и мне пора менять свою жизнь немного более… решительными методами.
Воцарилось молчание, разбавляемое лишь зловещим шорохом помех в трубке, которую я стискивала так, что будь она хоть немного более хрупкой, уже б давно смялась, словно жестяная банка.
– Чем занималась весь день? Алисия сказала, что ты дома даже не появляешься, – глубокий голос заставил вздрогнуть и скривиться от необходимости отвечать
– А это мне не дом, – мрачно хмыкнула я, даже раскачиваясь от напряжения. Еще всего-то чуть-чуть, одно неверное слово, и на Кэри прольется поток настолько красочных эпитетов, что он потом не отмоется. Помнится, Ланкмиллер мне даже за них рот с мылом обещался промыть. Может, оно даже стоит быть привязанной к батарее.
– Хватит злиться,
– Я… я домой ходила. К себе домой, – про «Шоколад» деликатно умолчать? Отчего бы и нет?
– Это к отцу-то, который тебя продал за бутылку подзаборного коньяка и предположительно изнасиловал? Очаровательно. И как у тебя с психическим здоровьем? – какой же противный, Кэри.
Жаль, что телефон так легко не разломать, а то сошло бы за чудное оправдание беседу прекратить. Элен – просто героическая женщина, раз терпит его.
– Ничего никто меня не насиловал, это вы сами себе выдумали, хозяин, – даже не скрывая раздраженной ненависти выплюнула я в трубку, и тут же будто дух перехватило.
Злюсь. А отчего злюсь? На кого? Ланкмиллер-то тут и не делах. Не более невыносим, чем обычно. Просто беседа с самого начала как-то не задалась.
– Он сгорел, кстати, мой дом. И возвращаться мне, выходит, некуда, – уже значительно тише пробормотала я, сворачиваясь калачиком. Как-то потеряно вышло.
– Тебя и не гонят, – коротко отозвался Кэри, будто ожидая от меня чего-то.
– Не гонят из дома, где в любой момент либо в оргию вовлекут, либо к батарее привяжут?
– Я запретил Алисии вовлекать тебя в оргии, – Кэри устало хохотнул. – Так это у тебя из-за дома неконтролируемые перепады настроения?
– И из-за него тоже, но в меньшей степени. Во всем виновата нервотрепка последних дней… – черт возьми, вот выкрутилась! Точнее и не скажешь! Мне даже чуть-чуть стыдно за потрясающее лицемерие.
– М-да, нервотрепка, – согласился мучитель, – да еще эти кучи долбанных документов и «зуб»… Не удивлюсь, если у меня в скором времени откажет какая-нибудь часть тела.
Да, Кэри, я даже догадываюсь, о какой ты радеешь больше всего.
– Ну… ну попроси Элен, пусть она тебе массажик сделает, раз ты это любишь…
– Элен сейчас отбывает на-цепи-сидетельное наказание.
– Охох, за что ж это? – я даже села от удивления.
Элен-то – и вдруг наказание? Сюрприз-сюрприз, ничего не скажешь. У меня прям чуть дар речи не пропал.
– Да так, решила слегка погеройствовать. Я даже Генриха сорвал для ее поимки. Видите ли, «так безопаснее для нас обоих»… Чушь.
Вот оно что. Вот он весь его тяжелый день, ехидство и пропажа начальника охраны…
– Ай да Райт, она сбежала, а ты ее не убил?! Ну и новость!
– В отношении к себе на подобную лояльность не рассчитывай, – слишком как-то даже резко прозвучало, пусть и должно было быть шуткой; послышался звонок Ланкмиллерского рабочего телефона. – Черт, – раздосадовано вздохнул он. – Ладно, отдыхай, малыш.