По рукам и ногам
Шрифт:
– Я… н-не… – а что «не»? – Неправда? – оно действительно больше вопросом прозвучало и как-то слишком несчастно. – Ты все выдумал, только чтобы…
– Чтобы? – голос Кэри был спокойным, не издевательским, как обычно, а даже немного… мягким?
– Не знаю… – убито вздохнула я, радуясь хотя бы тому, что Ланкмиллера сейчас рядом нет.
Меня все то, что он сказал, потрясло так, что и не описать словами. Словно наизнанку вывернуло… Я замолчала, чувствуя, что дрожат губы. Выходит, он дал мне синий паспорт только для защиты, для того чтоб со дна вытянуть,
Такое придумать… Только не такая мразь, как он. Пусть и принципиальная, но мразь. И я для Ланкмиллера никто. Не из-за сисек же он в самом деле…
Я сжимала похолодевшими пальцами трубку и понимала, что если начну говорить все это, оно будет выглядеть полной чушью. И от этого жутко было.
– Чего ты молчишь? – со странной интонацией осведомился Кэри, будто это не он минуту назад разрушил все мои представления о мире и о себе.
Я, делая титаническое усилие, выдавила что-то неожиданно-жалобное и совершенно невразумительное. Тьфу, противно. Просто жалкая.
– Ладно, вижу тебе надо серьезно подумать обо всем.
Я, жмурясь, от коротких гудков, отняла трубку от уха. Эта снисходительность режет хуже ножа.
Алисия вздохнула, провожая меня взглядом, едва хлопнула входная дверь. Я старалась избегать еще одного представителя чудной семейки, отсиживаясь в своей комнате, но внутренне все равно догадывалась, что когда-нибудь и эта фишка перестанет действовать. Рыжая давно уже косо смотрит. С того дня, когда мы на вечере встретились.
– Чего-то ты нелюдимая какая-то, неужели не хочешь расслабиться? У меня сегодня такой напряженной день был, ну Ки-и-ику!
Я остановилась, глядя на ступеньки под своими ногами. Почему она просит? Почему просто не взять и не приказать? Ей просто сил не хватит заломать меня и заставить, как Ланкмиллер?
– Замкнутая такая… – Алисия в один мог подскочила ко мне и провела коготками по шее. – Выглядишь потеряно…
А я вот отступить не успела, прежде, чем она развернула меня к себе и настойчиво впилась в губы. И словно по позвоночнику электричество пропустили. И сил у меня, сил чтобы остановить ее, практически нет. А если бы это Кэри был?.. Я вздрогнула, оттолкнула совершенно обнаглевшую в своем поцелуе Алисию, покачав головой, так что это больше походило на приступ эпилепсии, нежели на отказ, и сбежала наверх.
Я думала, что засну сразу же, как голова подушки коснется. Обычно всегда так бывало. Только не в эту проклятую ночь, когда случилось то, чего мне не хотелось больше всего. В голову полезли мысли, какие я тщательнее всего запихивала дальше некуда. И о Марко. И о Кэри. Теперь еще и об его словах, беспощадных, словно казнь беглых рабов.
Я разглядывала свои запястья. Бинты были сорваны еще вчера, потому что уже и на бинты приличные не походили. Так поразительно пусто на душе, как было в тот раз. Удерживает только то, что я все еще чуть-чуть мучителю не верю, ссылаюсь на стечение обстоятельств и неполную свободу и прочее.
Я зачем-то нащупала в кармане трубку, и вдруг страшно-страшно стало от этих мыслей. И сама не поняла как это получилось.
– Да? – нехитрая комбинация клавиш и этот проклятый голос.
– Ты не спишь?
– Нет пока. У тебя что-то важное?
Будто он так далеко. И прямо над самым ухом. Странно до безумия. И что мне ему ответить? «Нет, мне просто покончить с собой хочется?»
«Нет, я встретиться хочу?»
«Нет, я…»
– Нет, просто уснуть не могу.
– Сожалею, я тебе не скоморох.
– Да… п-прости, – быстро выпалила я, закинув трубку под кровать, чтоб больше не вздумалось.
Ну что за дурак?
Я не успела насладиться новым, прекрасно отвлекающим от проблем занятием – выдумываванием всевозможных экзотических кличек мучителю – как и сам деспот не заставил себя ждать. Телефон противно и жутко требовательно запищал под кроватью, и я, кряхтя и матерясь, полезла его доставать. Неужто он смиловался? Да нет, скорее всего, гадость придумал. Я обреченно прикрыла глаза, выжимая кнопку вызова со всей возможной ненавистью.
– Чего?
– Вот именно по этому поводу я и перезваниваю. Ты как-то внезапно перешла на имена и фамильярности. Не подскажешь, с чего вдруг такая резкая перемена?
– А, так вы об этом… Я по привычке, прошу простить, – а ведь так и думала, уже кажется Ланкмиллера тысячу лет знаю.
– Если заснуть не можешь, потому что мысли всякие беспокоят, могу подсказать один надежный способ отвлечься.
– Какой же? – хмуро спросила я, уже не предчувствуя ничего хорошего.
– Подрочи, – фыркнул Ланкмиллер.
– Ясно, можно было и не спрашивать, – тут я хотела очень быстро свернуть разговор, но Кэри, разумеется, просто так не перезванивал.
– Серьезно, можешь даже прямо сейчас, я соскучился по твоим стонам.
Помню, мучитель говорил, что они его безумно возбуждают или что-то вроде того. Ланкмиллерский голос приобрел те тягучие, полу-хищнические интонации, которые обычно провялились, когда Кэри о чем-то подобном говорить начинал. Вроде мурчание, а вроде и рык.
Я без особой радости уставилась на мурашки на своей руке.
– Знаешь, ты меня настолько затрахал, что даже как-то не хочется.
Отчасти это было неправдой, мне хотелось. Но… Но не прямо вот так, чтобы он слышал.
– Ах, Кику, года три назад, когда я еще далек был от предпринимательского дела, мы с Николь уезжали в загородной дом и там по десять раз на дню трахались, а тебе еще повезло, что я слишком занят, так что не жалуйся. И не ломайся. То, что я далеко – не повод игнорировать приказы.
– Кэри… А, скажи, тебе правда маленькая грудь нравится? – вдруг ни с того ни с сего брякнула я, чтоб оттянуть момент его очередной безоговорочной победы.