По рукам и ногам
Шрифт:
– Да я тут, видите ли… страдаю. От несчастной любви к одному красавчику-морячку, который сегодня намылился в дальнее плавание. Такие дела.
И самой даже страшно стало – какая я противная. Интересно, если Ланкмиллер примет это за чистую монету, он меня прибьет? И по факту несуществующего морячка найдет и – тоже?
Но Кэри в ответ насмешливо фыркнул. И в голосе в точно такой же пропорции было яда.
– От тебя кто угодно намылится в дальнее плавание, ты и любить-то не умеешь, – отвратительное, с нескрываемой наглостью
Слащаво-то как это у него получилось, ничего хуже и быть не могло.
Я сжала перила. Как-то больнее вышло, чем можно было бы ожидать.
– А не слишком ли лихо, господин Ланкмиллер? Если я не радею к такому поклоннику унижения и ошейников, как вы, это вовсе не значит, что сердце мое не способно к теплым чувствам, – зло огрызнулась я, отворачиваясь от моря, потому что вдруг стало прямо противно.
– Ты когда-нибудь любила? – вместо того, чтобы снова съязвить, в лоб спросил Ланкмиллер.
– Нет.
– Вот так вот сразу, без заминки?
– А когда мне? Восьмилетней девочкой? Или за время беспрерывного впахивания в «Шоколаде»? Не знаю, может, и любила. Но только теперь ничего этого не помню. Зачем спрашиваешь, не много ли и так на тебя «любителей»?
– Праздный интерес, обо мне и речи не шло. Подумал, может, ты хотя бы знаешь, как это.
– Не знаю, отвяжитесь. Раз уж выдали синий паспорт, так и совесть поимейте не лезть в мою личную жизнь со своими бестактными расспросами.
– Кику, такая ты нервная стала последнее время. Мужика тебе не хватает и хорошего качественного секса.
– Н-да, у вас все к одному сводится, – буркнула я, удерживаясь от того, чтобы хихикнуть. Забавно даже. С другой стороны боюсь подумать, что если он прав…
– В общем так, я завтра приезжаю в Шель, правда, ненадолго. Мне нужно быть на открытии завода. После этого мы встретимся.
– Зачем? – глухо спросила я. Браво, чудеса проницательности. А как будто неясно.
– Что, так не хочешь меня видеть? – фыркнул Кэри.
– А хоть бы и не хочу.
– Это ненадолго, максимум на полчаса, дольше нельзя. Генрих говорит, что у меня даже телефоны просушиваются, так что я сейчас с Нейгаузовского.
– Ты поэтому… не звонил два дня?
– А ты думала, я все это время кровать вспахивал с Элен? Не без этого, конечно, но…
– Можно мне без подробностей, пожалуйста, – тихо попросила я.
– В любом случае, рад, что за это время ты не успела наделать фундаментальных глупостей. Слушай внимательно, завтра, около двух, ты должна быть в гостинице над «Шоколадом» своим, в номере 4023. Я подойду позже и уйду раньше, чем тебе полагается.
– Все конспирация, да?
– Я думаю, толку в ней нет, каждый день словно прогулка по краю пропасти, – он отчего-то усмехнулся.
– Каждый день, как будто, последний, – завершила я. – Не знаю, мне отчего-то кажется, что эта фраза должна именно так заканчиваться. Это слова из песни?
Ланкмиллер
– Вполне может быть.
На миг сердце зашлось от странного его голоса. Так это все глупо выходит. Если каждый день и последний, то может, наша встреча завтрашняя тоже? Он вообще-то мразь порядочная, но действительно ли заслужил смерти? Может быть, и не к наложницам, но ему не чуждо человеческие чувства испытывать. Но я быстро тряхнула головой, одумавшись.
Оправдываю его тут, тоже мне…
– Не драматизируйте, хозяин.
А в трубке уже звучали отрывистые гудки.
========== Часть 79 ==========
Я вдохнула и резко выдохнула. Конечно, совесть была мне мало свойственна, но все-таки отпрашиваться в разгар рабочего дня – да еще и, как назло, донельзя загруженного – было верхом всякого допустимого нахальства, на которое я могла пойти… Будто приезд Ланкмиллера оказывал такое влияние на людей, что все похотливые самцы столицы решили его отметить именно в этом месте и именно к двум часам дня. А, ну в два же еще и стриптиз начинается, совсем замечательно…
О том, что всем о визите мучителя давно известно мне сказала сама Зои. Точнее, это по случайности вышло.
– Роуз, глянь, сегодня в одиннадцать часов это открытие завода было, – старшая официантка втащила меня за руку в подсобку. – Хорош же?
– Кто, завод? – без энтузиазма пробормотала я, спотыкаясь о коробку с какими-то то ли зефирками, то ли весьма своеобразными шоколадными лебедями. Судя по этикете, было точно либо одно, либо другое, но галочкой отмаркировать, видимо, забыли.
– Да нет, – раздраженно отмахнулась Зои, щелкая мышкой. – Ланкмиллер твой.
– А по-моему, не очень, – я присела на вертящийся стул специально, чтобы к монитору быть лишь в пол-оборота. – Ты используешь рабочий компьютер, чтобы пялиться на мужиков?
Зои демонстративно вздохнула, заводя глаза к потолку.
– Мы его почти и по назначению-то не используем, пусть хоть так, нечего мне тут, – она снова обратила свой взор к томно мерцающему монитору и твердо констатировала. – Обожаю мужчин в костюмах.
– Ага, а еще лучше без костюмов, – передразнила я, краем глаза кося в монитор, где обретался Ланкмиллер во всей своей красе и окружении каких-то презентабельных деловых мужиков, местами лысых. И тут мне от него не скрыться, что за напасть!
И так сегодня целый день чувства какие-то смешанные.
С одной стороны, я надеялась, что встреча наша хоть что-нибудь уже для меня прояснит, а то, кажется, уже и Зои знает о делах Ланкмиллерских больше меня.
С другой…
С другой стороны мне тревожно и неуютно, как всегда. Будто холодно. У Кэри острые глаза, слишком неприятные. Они были красивыми только тогда, когда он на Элен смотрел. Теплыми, и будто в них искрилось что-то и плавилось. На меня он так никогда не смотрел.