По семейным обстоятельствам
Шрифт:
— А вы? — прямо спросил он. — Вы тут что забыли? Если знали, кто такой герцог — зачем сунулись?
— Вы правы. Я разделю с вами звание не самого умного человека. Я тоже — идиотка. Думала… да ни о чем я не думала. Уж вас точно — не искала.
— Но нашли. И теперь вы меня вытащите.
— Конечно, вытащу, куда ж я денусь. Только скажите честно — что вы хотите от Ари?
— Чтобы она была счастлива, — спокойно ответил Леон — а что он еще скажет? — Ей учится надо. Замуж — совсем рано. Надеюсь, она сама это поймет.
— Сколько вам лет?
— Двадцать.
— Из
— Согласен с вами.
— И в большой чемодан вы вполне уместитесь.
— Невероятно счастлив.
Что ж, вкус у Ари отменный. Куда лучше, чем был у Наты в ее годы. И, кажется, княжеству Белогорскому невероятно повезло с новым правителем. А Нате — с союзником. Даже больной, опоенный, беспомощный, мальчик излучал такое спокойствие и уверенность в себе, что сразу понятно — непростой он человек. Почему герцог Лотрейн так рискует — вот в чем вопрос. Не узнал? Не разглядел? Просто — не подумал даже? Как глупо!
Будь рядом Гесс — он бы сказал, что герцог всё чаще стал совершать ошибки, что не замечал очевидных вещей — и оттого его верный слуга давно вел осадные работы, намереваясь Лотрейна свалить с пьедестала. Но Гесс занимался совсем другими вещами. Гесса вообще уже не было в замке. Он быстро шел по лесной тропинке, петляющей между деревьями. Добрался до большого камня на перекрестье, завернул в чащу, нашел дерево с дуплом, смело засунул туда руку — разумеется, в толстой кожаной перчатке. Вытащил небольшую бутылку, повертел в руках, довольно хмыкнул. Взамен оставил кошелек с деньгами.
Капрал понятия не имел, кто снабжал его этим зельем. До того, как он стал доверенным лицом Лотрейна, эта работа была возложена на его старого знакомого. Кстати, не так уж и давно его предшественник его умудрился свернуть шею, грохнувшись пьяным с лестницы (разумеется, не без помощи самого Гесса). Но договоренности соблюдались более, чем тщательно. Раз в месяц в дупле появлялась бутыль с зельем. Гесс ее забирал, оставляя уговоренную оплату. Нет, ему было нетрудно устроить засаду и узнать таинственного поставщика, но зачем? Сейчас ему это совершенно не нужно. Главное — зелье.
Да. Теперь будет весело. И главное — Нате понравится. Гесс рассчитывал ее напугать до полусмерти и заполучить в свои цепкие руки. На цверга у него тоже есть управа. А ведьма… с ведьмой сложнее. Ведьму надо беречь. Маленькая она еще девочка, хрупкая. Жалко ее губить.
Впервые в жизни Гессу было кого-то жалко. Чувство было крайне неприятным и даже болезненным, но с ним он разберется позже. Пока же — да начнется праздник!
28.
Ната и долгосрочное планирование
Не найдя Ари в постели, Ната успела запаниковать. К счастью, ведьма подала голос из уборной. Она сидела там на каменном полу и стучала зубами, но взгляд был у нее вполне осмысленным.
— Ну что смотришь, переоценила свои силы, — буркнула она в ответ на Наткин испуганный взгляд. — Ох, и зачем мы сюда сунулись?
— Не знаю, — буркнула Ната, помогая девочке подняться. — Я думала — вот приедем и всё сразу получится. Сначала немного осмотримся, потом мы своей магией заставишь Лотрейна признаться в своих преступлениях, потом его — под суд и все такое.
— Думать — это вообще не твое, — сообщила ей Ари. — Больше не надо думать, пожалуйста. Хотя, конечно, если бы не приехали… Леону была бы крышка.
— Ну видишь, не совсем всё ужасно.
— Всё еще хуже. Усатый этот… я его боюсь. По-настоящему. Больше, чем герцога. Герцог, по-моему, просто извращенец, а капрал — чистое, концентрированное зло.
— Его зовут Гесс, — сообщила Ната. — И откуда ты слов таких нахваталась, а? Это деревенская-то ведьма?
— Так я ж не совсем дура. И бабушка меня учила. Она надеялась, что я когда-нибудь в университет поступлю.
— Поступишь, конечно, — утешила ее Ната, помогая ведьме залезть в постель и укутывая ее в одеяло.
— Да уж конечно, — невесело ответила Ари, закрывая глаза. — Теперь-то никуда не денусь. Наденут мне браслеты-ограничители, заставят учится. Еще и стипендию дадут, а после — контракт лет этак на десять. Обязательный.
— А ты хотела по-другому?
— Я хотела тихо-мирно выйти замуж, — тоскливо протянула ведьма. — Учиться уж точно не стремилась. Домик бы свой, огородик… козочку можно. Детишек родить. А теперь придется обо всем этом забыть.
Козочку! Ната содрогнулась. Вот уж не понять ей таких фантазий. Жить в деревне — никогда больше. Она когда-то сбежала из деревни сверкая пятками и ни разу не испытывала желания туда вернуться. Ни единого раза. И не возвращалась. И не жалела об этом.
Ведьма уснула, а Ната прилегла рядом с блокнотом. Делать все равно было нечего, а Иен, значит, кузнец. А не нарисовать ли ей какую-нибудь диковинную сумочку? Клатч там или ридикюль. А может — большую такую, кожаную? С карманами? Начала рисовать, увлеклась. Просто сумка — это ерунда. Вот если ее в комплекте с перчатками сделать… с ремнем красивым, к примеру… Рисовала Ната всегда хорошо, воображение тоже было богатое. Вспомнила, как в детстве мечтала стать модельером. Улыбнувшись, штрихами изобразила короткий кожаный пиджак — поверх платья в пол. И шляпку к нему — с пером. Ремень с клепками — и висящим на бедре кошельком-кобурой.
А чего только женские аксессуары? Мужчины тоже ремни любят. И сумки. Вон у того квадратного дядьки из Лилькиной квартиры, который, кажется, приходился ей биологическим папашей, была неплохая сумка. Но она такая… типично цверговская. А что бы носили альвы? Какая бы сумка подошла Валенуэлю? Светлая, наверное. Серо-голубая. Треугольная на бедро, надевающаяся через плечо, как перевязь. Ната знала, что у Валя есть меч, но в городе он с ним не ходил, в городе с оружием ходили только военные. А кошельки носили на поясе или в карманах плащей. Такой вот сумки она ни разу не видела. А ведь можно там сделать карман для бумаг, а еще скрытое отделение, куда вполне поместится пара золотых монет — на всякий случай. Увлеклась эскизами, не заметила, как и время прошло — а только, когда в дверь пару раз стукнул кулаком Иен и сообщил, что ее ждут к ужину, за окном уже было темно.