По Северо-Западу России. Том I. По северу России
Шрифт:
Переезд от корпуса к Новодевичьему монастырю, составлявшему следующий пункт посещения, был довольно далек. Крестовоздвиженский первоклассный общежительный девичий монастырь лежит в густой зелени старых дерев своих, за такими же старыми стенами. Он основан в конце прошлого столетия; церквей в нем три, и купола их глядят вплотную один подле другого в обильной листве. Монахинь и послушниц 174, на испытании находилось 55; должно быть, между ними много было мастериц рукоделий, потому что работы, разложенные на одном из столов, свидетельствовали об этом несомненно. Средства монастыря достаточны; это — благотворители и вкладчики, родственники которых погребаются или в самом монастыре, или на монастырском кладбище. При монастыре — училище на десять девочек.
Еще более далек отсюда был обратный переезд к центру ярмарки — к выставке, главной причине посещения города. Кустарно-промышленная и сельско-хозяйственная выставка помещалась в особом здании — павильоне, устроенном на ярмарочном обводном канале, на сваях. Она, находясь в центре ярмарки, нисколько не стеснила её и, так сказать, не занимает места. Конкурс предоставил постройку архитекторам Лемке и Григорьеву на коммерческом праве за 21.000 руб. Павильон, очень красивый, занимал площадь в 400 кв. сажен. Весь расход по устройству простирался до 27.000 руб. и покрыть губернским земством и городскими думами Нижегородской губерния, а также доходами с самой выставки.
Кустарное производство в России вообще настолько привилось народу, так развито, дает заработки огромной массе людей, проявляет удивительные способности нашего простолюдина производить вещи поразительных достоинств инструментами самых первобытных свойств, так что выдвинуть ого вперед, выдвинуть совершенно самостоятельно и оказать ему всевозможную помощь — крайне необходимо. На выставках в Москве и, кажется, в Петербурге имелись отделы кустарного производства; здесь, в Нижнем, впервые вошло оно даже в название выставки. Должно надеяться, что оно проявится, наконец, и вполне самостоятельно. Почин сделан Нижегородской губернией. Что если бы испытать всероссийскую выставку исключительно кустарную, без примеси фабричного производства? Здесь, в Нижнем, в особенности вызывается надежда на это. То, что дала здесь одна губерния, — дала далеко не полно и не в подобающем правде количестве, узаконяет надежду о возможности будущей выставки, существующей, пока что, только в мечте, но способной вызвать бессчетное множество самых благодетельных последствий. Наше кустарное дело — дело народное; оно чрезвычайно велико, и почину Нижнего Новгорода надобно желать всевозможного благополучия.
Осмотр ярмарки. Мануфактурные производства: Никольское — Саввы Морозова, Богородское Глуховское товарищество Викулы Морозова, товарищество Тверской мануфактуры и др. Чайная торговля Губкина-Кузнецова. Характер и нужды чайной торговли. Меховое дело Сорокоумовского и Козлова. Фарфоры и фаянсы Кузнецова. Стекло Нечаева-Мальцева. Склады Караван-Сарая. Поездка по Самокату. Народные столовые и кухни. Ночлежные дома. Сибирская пристань. Пески, железо и рыба.
Осмотр Нижегородской ярмарки — задача не легкая. Волей-неволей приходится придерживаться только крупных черт, только общих набросков; 25-го августа закроется ярмарка, спустится флаг, сведутся концы с концами, и тогда получатся определенные цифры. Цифры эти уже намечены довольно четко: какой бы ни был исход ярмарки, но она все-таки центральное, русско-европейско-азиатское всероссийское торжище; от него протоптаны исторические тропы до Тибета и Амура с одной стороны, до Америки на запад с другой. Что бы ни сказали будущие цифры, сколько бы векселей ни было протестовано, но верно то, что существуют уже рынки ситцевого, льняного, фаянсового, чайного товара, отвоеванные нашим купечеством; есть предметы производств, не исключая кустарного, к которому привешиваются иностранные пломбы иностранцами и продаются нам же за произведения чужой земли. Как ни мелка стала Волга, как бы ни становились могучи пески в ней, но наша народная торговля и производительная сила еще могущественнее, еще упорнее. Не такие дурные годы переживали мы, и не из Нижнего ли пошли и Минин, и Пожарский?
В два дня посещения ярмарки путники объехали и обошли всех крупнейших представителей производств и торговли. Начали с одной из старейших, почтеннейших фирм, или, лучше сказать, с трех самостоятельных крупных фирм, трех братьев Морозовых, преемников известного Саввы Морозова, основавшего мануфактурное производство в 1797 году; этот Савва Морозов был когда-то помощником ткача, с жалованьем по пяти рублей в год; начал он с того, что поставил семь станков; теперь их многие тысячи, и десятки тысяч людей живут ими, и глубоко в Азию шествует наш мануфактурный товар и одолевает английский.
Потомкам Саввы Морозова принадлежат в настоящее время три громадных производства: 1) «Никольская мануфактура Саввы Морозова Сын», Владимирской губернии, Покровского уезда, работает и отделывает в год свыше миллиона кусков товара, дает занятие 18.125 рабочим и на жалованье им расходует 2.035.000 рублей; 35 паровых котлов в 1.078 лошадиных сил двигают механизмы; веретен около 128.000; самоткацких станков свыше 1.950; в вечном владении товарищества 35.555 десятин земли, из них 20.000 строевого и дровяного леса; кроме того имеется 1.088 десятин торфяных залежей; при фабриках две больницы на 210 кроватей, два училища с 600 учеников, имеются ремесленные курсы, детский приют с колыбельной и богадельня; от Ореховской станции московско-нижегородской железной дороги на фабрику проведена своя ветвь; на фабрике два артезианских колодца, дающие воды в день свыше 465.000 ведер. 2) «Компания Богородско-Глуховской мануфактуры» в Москве; фабрика при сельце Глухове имеет около 83.000 веретен и 1.700 механических станков; рабочих около 10.000 человек; паровые двигатели в 700 лошадиных сил; больница на 300 человек, училище с 800 учащихся, приют, убежище для сирот; годовой сбыт около 10 миллионов рублей. 3) «Товарищество мануфактур Викула Морозова с сыновьями» в местечке Никольском; 40.000 веретен, 1.260 механических станков, работает около 5.000 человек; годовой оборот около 5 миллионов рублей, больница на 60 кроватей, школа — на 250 человек. Из приведенного беглого перечня видно, что одни потомки Саввы Морозова дают заработок свыше чем 33.000 рабочих. Все эти неоглядные полосы ситца, зефира, тика, демикотона, миткалей, бархатов, рипсов, пике, со всеми их бесконечными подразделениями, способные опоясать землю, тянутся от названных мануфактур далеко в Сибирь, Персию, Бухару, Хиву, Китай, Мерв, не забывая ни России, ни Царства Польского, ни Финляндии. Роскошь и достоинство отделки безупречны, рисунки и колера беспрестанно совершенствуются.
Не менее внушительны производительные силы других мануфактуристов. Крупнее прочих является, начавшее свое дело в 1859 году, «Товарищество Тверской мануфактуры»; оно имеет около 74.000 прядильных веретен и 2.185 ткацких станков, рабочих 6.000 человек, школу на 1.200 человек, больницу на 100 коек, колыбельню, приют, родильный приют, богадельню; продажа товаров достигает суммы 6.000.000 рублей. Из числа других видных деятелей этой отрасли нашей производительности в деле ситцев, бархатов, шелков, льняного товара посещены были: Третьяков и Коншин, Носовы, Лабзин, Осипов, Сапожников, два Барановых и др. бесконечными вереницами тянулись куски замечательнейших материй всех видов, цветов, размеров, достоинств, начиная от восьмикопеечных ситцев до златотканых парчей и материй на бухарские халаты в тридцать пять рублей аршин. И все это вытаскивалось из необозримых груд, в которых и разобраться-то трудно. Хотя некоторое специализирование работ и существует (например, обширные мануфактуры, работающие только красные миткали), но, в общем, многие производства идут рука-об-руку, и, право, трудно сказать: кто и в чем отстает один от другого.
Во главе нашей чайной торговли стоит дом А. Губкина; наследник его Кузнецов. Ящики и цибики громоздятся стенами, выползают во внутренние дворы, имеют свои неиссякаемые источники подле Сибирской пристани, где в характерных, рогожевых павильончиках обретаются приказчики, пробуются и раскупаются различные чаи. Стальной совок пробуравливает цибик, щепоть чая кладется в особый небольшой чайничек, держится в кипятке ровно пять минуть — и стоимость цибика определена. Нижегородские склады находятся в прямой, непосредственной связи с русскими торговыми домами Токмакова, Молоткова, Пяткова, Молчанова, Родионова и К°, крепко сидящими в самом Китае и не боящимися какой-либо конкуренции. Все чайное дело, несмотря на разнообразие сортов чая, делится на два главные, так сказать, органические отдела: байховые чаи, рассыпные, те, что распиваются нами, и кирпичные, плиточные чаи, дешевые, потребляемые инородцами и идущие в простой народ — что ни год, то больше. На два отдела делится оно и по характеру ввоза: чай, идущий сухим путем, чрез Кяхту, и привозимый морем через западную границу; тут, по вопросу о доставке, черным призраком поднимается, по словам торговых людей, необходимость пересмотра и установления большей соразмерности в пошлинах того и другого пути. Настоятельность пересмотра изображается в цифрах: в 1865 году наш отпуск мануфактурных товаров в Китай по оптовой меновой в Кяхте торговле достигал почтенной суммы: 4.775,000 руб.; в 1884 году он понизился до 1.552.000 руб. Горячее пожелание купечества состояло в описываемое время в том, чтобы сделана была разница в пошлинах за чай, покупаемый нами у китайцев на деньги я вымениваемый от них. Не сделать этого — значит понизить все наше мануфактурное производство, находящееся в теснейшей связи с чайным делом. В этом отношении, как известно, Правительством уже приняты надлежащие меры. На ярмарку 1885 года было привезено кяхтинского ханькоуского чаю 65.000 ящиков от 123 до 160 руб., кирпичного мелкого 30.000 ящиков от 77 до 80 рублей и кирпичного зеленого 23.000 ящиков от 65 до 67 рублей. Около 100.000 ящиков пришло чрез Сибирь, остальные из Одессы и Лондона.
Большой интерес представляло также посещение фирм: Сорокоумовского, основанной в 1793 году, и Козлова, торгующих мехами. Как в мануфактурных складах вытягивались бесконечные аршины кусков, так громоздились здесь различные меха, поочередно закрывая друг друга. К концу осмотров лежали целые курганы мехов. Дешевые шкуры оленей, лосей, белых волков, светлых лисиц, шкуры из лапок и головок накрывались ценнейшими соболями, черными лисицами, песцами, бобрами; связочка очень небольшая, из десяти штук соболей, стоит 2.000 рублей, ротонда из совершенно черной лисицы — 3.000 руб. И все это грудами, курганами. Целые мозаики мехов завешивали стены, покрывали полы и столы помещений; куницы, норки, горностаи, выхухоли, медведи, еноты, ильки пестрели в глазах; перебивая друг дружке дорогу, удовлетворяя всем вкусам, всем требованиям. Тепла в этих мехах может хватить на всевозможные полярные зимы. Все сырые пушные товары, идущие с Амура и из областей Якутской и Забайкальской, доставляются в Москву, главным образом почтой, и поступают в московскую таможню, которая, как объясняют купцы, не признавая яко-бы этот товар за русский, взимала с него за свой родной продукт от пятнадцати до тридцати рублей золотом с пуда.
Фарфоры и фаянсы Кузнецова наглядно свидетельствуют о том, что и эта отрасль нашей промышленности делает успехи. Всяких чашек, начиная от характерных персидских и бухарских, шествующих глубоко в Азию, здесь имелось как раз столько, чтобы распивать бессчетные цибики всяких чаев. Фирма Кузнецова существует с 1832 года и имеет четыре фабрики в губерниях: Владимирской, Тверской и Харьковской и в городе Риге. На них 4.000 рабочих, при каждой школа на сто человек и больница на двадцать коек; фарфоровую глину добывают на собственном заводе в Елисаветградском уезде. Годовой оборот около 3.000.000 рублей; 80% производства идет в Россию, а 20% — в Персию и Среднюю Азию. Особенно утешительно то, что фирма Кузнецова нашла себе путь в Прибалтийский край, прочно утвердилась в Риге, где имеет свои центральные склады. Она отвоевала себе и дальнейшую дорогу, потому что изоляторы телеграфных проводов для Голландии были изготовлены ей и фигурируют в мануфактурных центрах самой промышленной страны Европы. Это хороший признак, добрый почин. Стеклянное дело Нечаева-Мальцева — тоже одно из громких дел — не только оттесняет, но уже оттеснило заграничные товары; тяжелые свинцовые хрустали фирмы могут выдержать всякое сравнение. Особенно ходок как у неё, так и у Кузнецова, так называемый дешевый товар; он находить сбыт самый широкий, самый полезный и вполне удовлетворяет требованиям того огромного рынка, который имеет перед собой.