По следам «таинственных путешествий»
Шрифт:
В конце концов Леваневскому все же пришлось посадить самолет на лед. И скорее всего не на дрейфующий ледяной остров: вероятность встречи с ним была все-таки очень незначительной. Если события развивались именно так, то остается мало надежд обнаружить когда-либо след Н-209 и его экипажа. И все же хочется верить, что будет прочитана последняя страница истории, уже столько лет волнующая полярников, авиаторов, географов, всех, кто помнит и знает эпоху первых героических трансарктических перелетов.
Гибель дирижабля «Диксмюде»
Для
Наступал яркий, солнечный день. Море катило ласковые волны, и прямо по курсу разворачивалось побережье Сицилии.
В Палермо была стоянка нашего судна. Один из авторов, воспользовавшись случаем, решил узнать подробнее о катастрофе дирижабля, происшедшей когда-то давно у берегов Сицилии. Но никто из горожан, к кому бы он ни обращался, ничего не знал; лишь участливо выслушивали и советовали спросить у рыбаков.
Назавтра — прямо к рыбакам. Они тут по соседству с нашим кораблем разбирают сети после ночного лова.
— Синьор хочет купить рыбы? Ах нет! Поговорить? С удовольствием. Увы, не помним. Минуточку! Старики будто бы рассказывали, но, увы, их уже нет. Сочувствуем, синьор. А что, там были родственники? Нет?! Странно, а тогда почему синьора это так интересует? Но французский флот стоял на Корсике и в Тулоне. Может быть, там помнят?..
Рыбаки огорченно качали головами.
По стечению обстоятельств из Палермо наш курс лежит в Аяччо, административный центр Корсики. Расспрашиваем и там, но с тем же результатом, как и на Сицилии. Про Наполеона — пожалуйства! Любой мальчишка расскажет, мсье, не хуже академика. И про бутылку с запиской?! О-ля-ля! Морская почта! Хотите купить? Проведем мигом. Есть такая лавочка с морскими диковинками.
Да, время сделало свое. Помнится день вчерашний, позавчерашний. Месяцы, годы уже гасят детали. А тут — полустолетие, к тому же вместившее столько событий!
И лишь старый рыбак — корсиканец, служивший когда-то на военно-морской базе в Тулоне, сказал, что он кое-что смутно припоминает, а в Тулоне, конечно, свидетели найдутся. И если мсье пожелает добраться до Тулона, лучше воспользоваться самолетом компании «Эр Франс», сорок минут полета...
Мсье, конечно, желал. Но срок, отпущенный капитаном, истек, и пришлось вернуться на корабль.
Плавание закончилось. Нахлынули другие дела. Интерес к давнему происшествию как-то погас.
Спустя некоторое время в руки попали любопытные документы. Потянулась ниточка, и началась работа в архивах, библиотеках. Всплывали новые факты, и постепенно стали вырисовываться контуры этой действительно загадочной истории.
...Встречный ветер гуляет по гондоле, ворошит штурманские карты. Командир справа у открытого иллюминатора. Над головой, уходя далеко назад, нависает огромный сигарообразный корпус дирижабля. В лучах зимнего солнца винты двигателей описывают блестящие круги. Позади командирской гондолы — вторая, пассажирская. Праздным пассажирам, как водится, делать нечего, они мешают командиру. А командир, в общем-то деликатно, ограничивает их интерес к командирской гондоле. Она тесна. Здесь установлен один из двигателей дирижабля. Громоздкая радиотелеграфная аппаратура. Штурманский стол. Рулевое управление. Все как на настоящем корабле.
— Скоро прибываем? — обращается к командиру один из пассажиров.
— Да, господин капитан первого ранга, — сдержанно отвечает Дюплесси. — Я полагаю не позже семнадцати часов.
Именитые пассажиры ежатся от холода, но Дюплесси окна не закрывает, слегка улыбается, застегивает на все пуговицы куртку, шинель, подключает провод электрического отопления к розетке. По вертикальной лестнице пассажиры поднимаются в корпус дирижабля и возвращаются в свою гондолу.
Дюплесси облегченно вздыхает. Плотнее прикрывает дверь. «Диксмюде» уже практически завершил свой двухсуточный рейд в глубь Сахары. Через несколько часов их встретят на базе в Бараки, близ Алжира, а там уже и знакомая трасса до Тулона. Смущает облачность, надвигающаяся с северо-запада. Не походит она на ненастье.
— Ветер по курсу усиливается, — докладывает штурман. И, помолчав, добавляет: — Получена телеграмма: нас готовы принять в Колон-Бешаре, возле марокканской границы.
Дюплесси медлит. Еще раз высовывается из окна, оглядывает дирижабль. До Алжира всего 200 километров. Три-четыре часа полета.
Нет, Бурдье, курс прежний. Прибавить обороты. Сообщите наши координаты.
Штурман приходит в радиорубку, передает записку вахтенному радисту. «Положение на 13 часов: 20 километров восточнее Бу-Саада. Запрашиваю пеленг каждые четыре часа. Курс северо-запад. Скорость небольшая. Горючего приблизительно на три дня...»
И все же вечером «Диксмюде» круто изменил курс. Сильный встречный ветер резко снизил скорость. Порой казалось: несмотря на то что винты бешено молотили воздух, дирижабль стоял на месте. Дюплесси уведомил Алжир, что попытается вернуться в Тунис. Уйти от надвигающейся бури. Ее дыхание уже ощущалось, «играл» под ветром корпус.
Обороты двигателей были значительно уменьшены. Командир экономил горючее, которого оставалось немного. По-видимому, это был дрейф носом против ветра. Дирижабль медленно отступал на восток от бури, сохраняя за собой «жизненное» пространство. Радиограмма с борта в 19 часов 15 минут сообщала: «Скорость — 20 километров в час, курс — восток, координаты— 100 километров юго-западнее Бискры». Это последние достоверные координаты. Радиограммы той ночи не несут оттенка тревоги.
Маршрут полета дирижабля «Диксмюде» и его последующего дрейфа после аварии
Лаконичные, деловые. Последняя радиограмма была принята 21 декабря в 2 часа 08 минут, она коротко сообщала: «Убираем антенну ввиду бури».
...А через девятнадцать с половиной минут загадочным образом навсегда остановились часы командира.
...Полеты этого дирижабля привлекали внимание всей Франции. Из уст в уста передавалось имя тридцатилетнего командира Дюплесси де Гренедан, которому, несмотря на молодость, доверили гигантский воздушный корабль. Опытный офицер из старинной бретонской семьи командовал в первую мировую войну боевым дирижаблем, правда, значительно меньшего размера.