По слову Блистательного Дома
Шрифт:
— Клинки, — опять звенит девичий голос. — К вашим услугам, — замирает в изящном реверансе. А в широко раскинутых руках шпага и даго. С мягким шелестом покинуло свое обиталище оружие Граика. Магистр Ордена Прямых Клинков никогда не изменял, во всяком случае на моей памяти, шпаге и даго, которые широко разлетелись, давая своему хозяину склониться в глубоком поклоне.
Сколько Граик и Унго бились, пытаясь вколотить в меня зачатки галантности, но поклон в моем исполнении являет зрелище комичное. А вот у них и изящно, и величественно, и этакий налет небрежности присутствует.
Атака лорда Сагат'Ат была мгновенной
Все быстрее мелькали клинки лорда в каких-то немыслимо коварных атаках и со звоном отлетали, встреченные оружием магистра в тех самых местах, где совершенно не должны были находиться. Над очень эротичной верхней губой лорда уже мелькали в мягком свете светильников первые капельки пота, выступившие явно не от усталости, очень уж наработанно двигалась агрессивная блондинка, скорее от возмущения. Как же, семейные, домашние, можно сказать, заготовки разгадывались без всякого напряжения. Более того, шпага и даго Магистра уже несколько раз коснулись (конечно, плоской стороной своих отточенных жал) прекрасных белых рук лорда. Зрелище завораживало, как некий экзотический, хотя и весьма опасный танец. У меня, например, в игре по этим правилам против лорда не было бы никаких шансов.
Блондинке это танцевание надоело, и, подбросив совместной атакой клинков шпагу Магистра, она круговой подсечкой атаковала просевшую в длинном выпаде опорную ногу противника, полоснула шпагой на развороте открывшуюся спину на доли секунды потерявшего равновесие Граика. И отступила на шаг, склонившись в реверансе. Опять же вежливо раскинув украшенные клинками руки.
У Граика, по-моему, была болезнь всех немолодых профессоров. Прекрасно ориентируясь в изученной области знаний, они, как правило, теряются от вопросов нахальных неофитов даже из смежных отраслей науки.
В принципе Граик извернулся, но… Был-то он Магистром. А набухшие кровью порезы его шелковой рубахи указывали на то, что при некотором желании он мог был быть пронзен насквозь где-то в районе почек. Плохое такое место. Но мягко перетек в глубокий поклон. Так же вежливо раскинул клинки. Выпрямился.
— Благодарю за урок, — рокотнул его баритон. — Весьма неожиданное обогащение базовой техники.
— Не искусство для боя, а бой для искусства, — весьма напряженно ответствовала лорд. Опять же излишне звеняще вернула колкость.
А похожи ведь. Родня, что ли? Лицами нет, но вот моторика движений…
— Вы ранены, Магистр, — добавила
— Не стоит беспокойства, — не менее сухой ответ.
Тивас, как всегда, оказался на высоте. Быстро, но как-то сохраняя величественность, присущую его сану, дошествовал до Граика. Небрежные взмах рукой, и весело бегущая кровь свернулась струпьями и отвалилась, обнажив свежие шрамы.
А лорд Сагат'Ат обратила свой взор, излишне пристальный, к столу, где сидел наш отряд с гордым названием «Голова», и взор этот, к большому моему неудовольствию, остановился на мне.
— Саин яр Фаразонд?
Презрительно так. Я вам вот что скажу. Матриархат — он, похоже, гораздо дольше патриархата присутствовал, потому что в женщинах привычка повелевать откуда-то из костного мозга исходит. Кондовая такая. Чуть зазевался, и все. Поэтому им излишней воли давать никак нельзя. Даже если они такие полные очарования лорды. Потому и схамил, не вставая:
— Он.
А брови соболиные к переносице собрались, а глаза зеленые потемнели. Граик на меня посмотрел с недоумением. Унго с осуждением. Тивас с интересом. Лорд Фатку'Ат, простая душа, самодур феодальный, как рявкнул:
— Вы сидите, беседуя с дамой, яр.
Очевидное пришлось признать.
— Сижу.
Гневлив оказался великан. И заклеймил.
— Вы невежа.
И чего я на рожон лезу?
— А если встану, то таковым не буду? — поинтересовался, натягивая под столом перчатки.
Широченная ладонь лорда мозолисто шлепнула о рукоятку меча.
— Я вас…
Но догеройствовать ему не дали, потому как из-за широченной спины лорда выдвинулся новый персонаж. Стройный рогоглазый воин с тонким обнаженным мечом в кольце у пояса, украшенного тройкой кистеней. Девушка-стрелок.
— Ты тот, кто побил наших?
Я честно попытался оправдаться:
— Они похитили принадлежащее мне и тяжко ранили моего друга. Но поскольку мы союзники…
Все это я мог не объяснять. Мрачно блеснули глаза в прорези шлема. Как она выхватила из-за спины самострел — понять не успел. Громко звякнул механизм, и в лоб мне уставилось оголовье стрелы. Расстояние было ничтожным, и уклониться я не успевал. Вскинул лишь руку, защищая лицо, и шлепнулся на колени.
Первая стрела, встретив на пути укрытую перчаткой ладонь и коснувшись черепа, прочертила в моей шевелюре аккуратный пробор. Вторая рассерженно вспорола воздух уже над головой, куда делась третья, не знаю, потому что опрокинул на эту ковбойшу стол. А вот когда перепрыгивал через него, с сожалением успел отметить, что в буйную барышню не попал, но вот оторопевшего от такого хамства лорда Фатку'Ат салатами и соусами разукрасил отменно.
Девчонка, отступая, набирала оперативный простор. Меч в меня наставила, а над головой кистень свой рогатый раскручивает. Только присел, как тот с гулом над прической моей просвистел и громко во что-то вдарил. То ли в стол, то ли в лорда Фатку'Ат. Барышня лапнула второй кистенек, но оперативный простор набрать не успела и, отмахнув ее клинок попросту так, ладошкой, я через руку ударил ей прямо в душу. То есть в солнечное сплетение. Кольчуга плюху, конечно, смягчила, но вес, но мастерство. В общем, скандалистку я не убил, к счастью, но сознание она утеряла качественно.