По старой дороге далеко не уйдёшь

Сорокин Василий Николаевич

— Да так, — Иван снова взялся за работу.

Ему нужны были дюралевые уголки. На складе их не было. Он стал искать в мастерской, надеясь найти хоть какие-нибудь обрезки. Обошел слесарную, оглядел все верстаки, нагнувшись, заглянул под верстак Петухова и увидел там четыре небольших уголка, аккуратно перевязанных веревочкой. Он вытащил их.

Петухов вскочил со стула:

— Не трогай, не для тебя заготовили!

— А для кого? — спокойно спросил Иван.

— Не твое дело! — отрезал Петухов и вырвал

из рук Ивана связку.

— Мне уголки нужны срочно, а тебе не к спеху, возьмешь потом со склада.

— Мне тоже срочно нужны.

— Зачем?

— Не твое дело! — Петухов выдвинул нижний ящик верстака, положил туда уголки и запер ящик.

— Да для аквариума ему, — пояснил Ремизов. — Подрядился сделать одному человеку.

Неожиданно появился Кочкарев. Поглядел на раскрасневшихся Петухова и Буданова.

— Что за шум? — спросил он, стараясь понять, в чем дело.

— Буданов нашел под верстаком Петухова уголки, а тот не отдает, говорит, самому нужны, — сообщил Ремизов.

— Если нужны, зачем отнимать? — Кочкарев строго посмотрел на Ивана.

— Для дела, — сказал Буданов.

— У Петухова тоже дело.

— Личное дело.

— Откуда знаешь? Раз заготовил, пусть и пользуется ими.

— Вот те раз! — воскликнул Иван. — Мне для производства, а ему для халтуры.

— Ну какой халтуры?.. Уголков-то в общей сложности двух метров не будет. Стоит ли заводить разговор?

— Но их нет, — упрямо сказал Иван, — а мне нужны.

— Поищи!

— Искал.

— Поищи еще. — Кочкарев повернулся и ушел.

— Ну и ну, — проговорил Иван. — Это первый случай в моей жизни, чтоб на производстве такое происходило…

Через два часа Петухов отрегулировал все замки. Несколько штук запер в ящик, два завернул в газету, взял сверток и отправился к Никанору Никаноровичу. Тихонько вошел в кабинет, положил сверток на стол. Кочкарев развернул газету, внимательно рассмотрел замок. Потом взял другой, повертел в нем ключом.

— Таких в магазинах не купишь, — довольно сказал он. — Интересно, сколько бы они стоили?

— Дорого бы стоили, — ответил Петухов.

Никанор Никанорович улыбнулся:

— А ты почем загоняешь?

— Загоняю? — хмыкнул Петухов. — Делаю знакомым. Пристают… Деньги-то с них не возьмешь — неудобно.

— Ладно, ладно, — снисходительно проговорил Кочкарев. — Ты вот что, Сеня, похитрей будь, а то не мог придумать, для какого дела нужны тебе уголки. Впредь, что бы ты ни делал, толкуй: для нужд института. Про замки тоже. А коль что, отсылай ко мне, я найду, что сказать.

— Да я так и делаю. Это Ремизов узнал от кого-то и растрепался.

— А ты почему с ним не дружишь?

— Какой-то чудной он! То ли свой, то ли чужой, — не поймешь.

— Свой или чужой — дружить надо. Для дела надо, понимаешь? Он, кажется, пьет?

— Пил… В последнее время остепенился.

— Пусть лучше пьет. — Никанор Никанорович подошел к шкафу, открыл дверцу, достал бутылку, отдал ее Петухову: — Угости Ремизова, это спирт.

— В рабочее время? — поразился Петухов.

— Весь смысл в этом, Сеня. Надо, чтоб на работе он раза два-три был пьяным. Угощай так, чтоб на ногах не стоял, а сам не пей. Буданова тоже пригласи.

— С Будановым ничего не выйдет.

— А ты попробуй.

— Нет, нет! — Петухов замахал руками. — Буданов водку в рот не берет.

— Сделай так, чтоб взял. Знай, Сеня, все, кто пьет, начинали выпивать не на свои, а на чужие денежки.

— Постараюсь… Но Буданова исключаю. Это такой человек! Даже боязно приглашать. А Ремизов, думаю, клюнет.

— Начинай с Ремизова, а он втянет и Буданова. Будешь приглашать, скажи, что я уехал, в мастерской сегодня не буду, остались, мол, одни.

Когда Петухов вернулся в мастерскую, он застал Ремизова за работой.

— Фрезеруешь? — не зная с чего начать, заговорил Петухов.

— Как видишь, — не отрываясь от дела, ответил Ремизов.

— Нехорошо получается. — Петухов деланно вздохнул.

— Что нехорошо? — Андрей посмотрел на него.

— Работаем вместе… Дружить бы надо. А мы из-за пустяков треплем друг другу нервы.

Ремизов глядел, как фреза, срезая металл, шла по продольной ровной, как струна, риске.

— Чего же ты хочешь? — Он поднял глаза на Петухова.

— Как-то надо по-другому…

— А именно?

— Чтоб раздора между собой не было. Думаешь, мне жалко было уголки? Сказал бы Буданов по-хорошему, отдал бы. А то начал показывать свой принцип. Надо как-то помириться… У меня есть бутылка спирта. Никанор Никанорович куда-то уехал, сказал, в мастерской сегодня не будет. Закуску найду. Организуем? Чего бояться, выпьем втихую, все в ажуре будет.

Видя, что фреза дошла до поперечной риски, Ремизов выключил самоход.

— Буданов не пьет. — Андрей сдул со станины стружки. — Я тоже бросил. Та пьянка, которая была у тебя, была последней. Зря хлопочешь. — Он снял болванку и на ее место стал устанавливать другую.

— Ты бросил пить? Уж не Буданов ли повлиял?

— А ты хочешь, чтоб ты повлиял?

— Мне все равно, но без выпивки как-то скучно.

— Скучно — так пей! Но на работе не советую. Я, например, на работе никогда не выпивал, вроде как совесть не позволяла.

— Ну что ж, — Петухов пожал плечами, — я хотел от души.

— Спасибо, — сказал Ремизов, — но у меня тоже душа…

К вечеру Петухов пришел к Никанору Никаноровичу: доложить, что с «мероприятием» ничего не вышло.

Никанор Никанорович взял со стола какую-то бумагу и долгим, изучающим взглядом посмотрел на Петухов а.