По ту сторону грусти
Шрифт:
Всё по законам жанра. У неё случались теперь моменты выпадения на край реальности: она наблюдала за происходящим, словно смотрела кино, а себя видела как бы со стороны. Возможно, эта отстранённость была вызвана телесной слабостью, но Алеся смутно догадывалась, что это как-то связано с визитом в Запределье.
Конечно, спрашивали о самочувствии, познакомились с её соседкой (девушек в палате было только двое), развлекали их ненавязчивой беседой и украдкой поглядывали по сторонам. Это была больница на Замковой, там лечилась шляхта, члены правительства, даже,
Семашко пожурил её:
– Вы, Алеся, что-то совсем себя загнали. Таких замечательных работников - да-да, ребята, я это при вас говорю - давно я не видел. Но ведь нельзя же - вот так! Чтоб организм до истощения довести и в больницу угодить, это чёрт-те что такое! Алеся, вы нас, пожалуйста, больше так не пугайте.
Хорошо, что никто из пришедших не знал правды. Потому что такой испуг им самим мог бы стоить проблем со здоровьем.
Обо всём рассказала Влада. Она явилась вскоре после Алесиных коллег.
– Ну ты и делов натворила, - негромко произнесла она вместо приветствия.
– Меня чуть кондратий не хватил.
Алеся молчала. Всё равно от подруги она скрывала слишком многое. Моменты откровений больше напоминали нервные метания и поведение преступника, зажатого в угол.
Влада глянула мельком на вторую девушку - та безмятежно спала.
– Может, чаю?
– пискнула Алеся.
– И вообще, ну чего ты... стоишь-то, как бедный родственник...
Влада с непроницаемым задумчивым лицом склонила голову, постояла так и солидно сказала:
– А давай.
И, подойдя к кровати, опустилась на стул. Она явно была настроена на долгий разговор. Когда сестра принесла чай и две чашки, Влада запустила в чашку струйку сахара и заговорила.
Всё началось с того, что в форточку запрыгнула кошка. И это было бы понятно: Влада жарила котлеты. Но, во-первых, пятый этаж, во-вторых, животное вскочило на стол и вопило не переставая, и в этой кошке она с изумлением узнала Франкиту. Та металась по столу с тревожным и умоляющим мявом, и Влада похолодела: если нагваль так себя ведёт, это означает одно - беда. С хозяйкой что-то стряслось.
Она живо убрала огонь, рывками напялила на себя одежду, скатилась по лестнице по двор и понеслась к остановке. И только когда поскользнулась и ухнула в сугроб на обочине, вскричала:
– Вот балда! Зачем мне эти автобусы!
И она, по-звериному хоронясь, вприклонку утопала за дом и там уже прорвалась в портал.
Её почему-то выбросило не в квартиру, а на лестничную площадку. Влада позвонила. Нет ответа. Машинально подёргала ручку - дверь оказалась не заперта. А когда переступила порог, то застыла в ужасе.
В полумраке зашторенной комнаты плавали в воздухе сомнамбулические цветы и свечи. И между них, словно бы полулёжа, слегка выгнувшись, висело тело Алеси. При полном параде - это создавало жуткое впечатление. Даже орден смутно поблёскивал на груди. Лицо было бледно, а на губах играла тень улыбки. Волосы слегка шевелились, как от невидимого ветра.
От страха у Влады вышибло из головы все мысли. Она просто стояла и смотрела. Но вокруг продолжала носиться орущая Франкита. "Да сделай же ты хоть что-нибудь!" - догадалась Влада.
Она не знала, что с Алесей, и ни одна из формул, подсунутых памятью, не подходила в точности - она просто начала творить заклинания и молитвы, рассыпая их градом, наугад, чтобы хоть что-то да сработало. Это казалось ей ужасно беспомощным, хотелось разреветься от досады, и она начала названивать министру. А потом через силу продолжала делать то, что начала. И в какой-то момент помогло: свечи, моментально погаснув, посыпались на пол, брызгая воском, с шелестом упали цветы и, чуть помедлив, начало падать Алесино тело - Влада кинулась вперёд и едва успела подхватить его.
В ту же секунду в квартиру влетел запыхавшийся Дима Батура.
– Что здесь происходит?!
– с дикими глазами выпалил он.
Шинели его даже снег не успел коснуться, так он стремительно заскочил в свой "Нёман" и, наплевав на гололёд, помчал на полной скорости к Алесиному дому. Он потом уверял, что Влада ему позвонила, когда бежала по улице, вот только сама она об этом звонке забыла начисто.
А Алеся так же начисто забыла, в каком таком митинге и возложении цветов она собиралась участвовать в тот день. Тогда-то ей явно было не до того. Хотя желание изобразить из себя активистку вполне логично могло прийти к ней из-за нервозной одержимости совершенством. Его она тогда называла "нормальностью", вот только получалось у неё что-то несуразное.
Как бы там ни было, товарищи - Мишка, Галя и ещё три человека - решили зайти за ней по пути к месту сбора. Когда они поднялись и увидели открытую дверь квартиры, это уже насторожило. А когда они робко заглянули внутрь, то вообще обомлели. Ну, и вконец их добило появление министра.
Именно он и привёл Алесю в чувство - точнее, вернул. Потому что заявил ошеломлённым Владе и Диме: их подруга уже не принадлежала миру живых. Так бывает, когда человек тонет, и лёгкие заполняются водой. А Алеся - слишком глубоко погрузилась в Запределье. И уже просто не успевала вынырнуть.
– Про то, как мы тебя сюда везли и что было дальше, говорить не буду, - покачала головой Влада, допивая чай, - это неинтересно, да и что там говорить-то, если ты уже бодра и весела и выглядишь так хорошо, что даже подозрительно. Ты мне вот что скажи: что ты там делала-то?!
Алеся вздохнула. Ничего не попишешь, пришла её очередь.
– Только ты не перебивай и не возмущайся.
– Но если это связано с твоими лубянскими делами, то...
– Ну я же сказала! Что за манеры?
Рассказ затянулся надолго. Влада действительно не прерывала её и не возмущалась. Только осторожно кое-что переспрашивала. И по ходу повествования на лице её проступало всё большее потрясение.