По ту сторону грусти
Шрифт:
– Ну вот, слава Богу! Добрались.
Андропов посмотрел на неё необычным, растроганным взглядом и произнёс:
– Спасибо тебе, Алеся. Даже не знаю, как благодарить.
Она тоже ощутила волнение и, смущённо улыбнувшись, отвечала:
– Ты это мне ещё в Вильнюсе говорил. И всё-таки... не сейчас, нет. Я ещё чуть-чуть подумаю. Ведь это пока не всё.
И она указала на идущую в гору улицу, глухо перегороженную шлагбаумом. Подумалось почему-то об оккупированном Париже.
– Это ведь вроде пропускной пункт, - задумчиво проронила Алеся.
– Ну пошли, - пожал плечами Юрий Владимирович.
Они
– Добро пожаловать, - приветствовала их девушка.
– Нет, что вы, документов не нужно!
– сказала она, когда Андропов машинально зашарил по карманам.
И тут же пришло понимание, что и имена им обоим называть не обязательно.
– Вы правы, - отозвалась девушка на Алесины мысли.
– Не беспокойтесь, вся нужная информация внесена в базу данных. А мы - ваши встречающие. Кстати, меня зовут Габи.
– Давид, - с улыбкой представился юноша.
У них обоих была интересная внешность: у Габи был по-мальчишески упрямый подбородок и густые брови вразлёт, а у Давида тонкий стан, мягкие кудри и гладкая кожа - и смотрелось это удивительно симпатично.
– Прежде чем приступим к необходимым формальностям, - заговорила девушка (в этой паре она явно была старше по званию, хотя знаки различия выглядели незнакомо), - позвольте объявить вам, Алеся Владимировна, официальную благодарность за отличное выполнение задания.
Алеся чуть опешила, но вытянулась по стойке смирно, гордо приподняв голову.
– Вы добровольно приняли на себя чрезвычайно сложную, исключительную миссию, - продолжала она серьёзным тоном, - с такими заданиями порой не справляются и более опытные офицеры. Да, порой вы были подвержены страстям, но ведь для человека, - на этом слове Давид с лёгким недоумением приподнял брови, - это вполне естественно. Можно лишь вновь подивиться вашей чуткости, вере, милосердию, любви, доброй воле...
– Она называла совсем не офицерские, какие-то вовсе не военные достоинства.
– И благодаря этому вы доставили своего подопечного благополучно, хотя не раз подвергались величайшей опасности. Всё было сделано именно так, как должно
Почему-то показалось, что после этого она прибавит: "Аминь" - но этого не произошло.
– Рада стараться, - отрывисто отчеканила Алеся. Сердце у неё отчаянно билось. Андропов тоже волновался и украдкой на неё поглядывал.
– Теперь, - после паузы заговорил Давид, - вам нужно в отдел регистрации. Это в паре кварталов отсюда. Пойдёмте, - и он сделал плавный пригласительный жест. Шлагбаум поднялся, и все четверо начали подниматься по улице.
Улица была красива и казалась смутно знакомой.
– А как называется этот город?
– спросила Алеся.
– Мне он ужасно напоминает Прагу.
– А мне Будапешт, - не преминул добавить Андропов.
– Он каждому напоминает что-то своё, - ответила Габи.
– Тем более, он огромен. Мы называем его просто Вечный город.
– А войны здесь не чувствуется?
– осведомился Юрий Владимирович.
– Я так понимаю, это территория правительственных сил?
– Да, - кивнула девушка.
– Все боевые действия ведутся на той стороне.
– А там вам хоть какие-то участки подконтрольны? А как же мирное население или те, кто держит сюда путь? Насколько я могу судить, положение там не ахти! Мы, например, видели женщину с детьми, а там ни одного моста поблизости, и повстанцы шныряют, и лодок нет, а наша была маленькая...
Алеся только шла рядом и неслышно хмыкала: переживает за ситуацию в Запределье, просто прелесть. А догадка о месте пребывания уже перерастала в убеждение. Подтверждений тому было множество, мелкие детали лишь укрепляли во мнении. Так, Алеся не удивилась, что к чёрному кителю у неё были не туфли с юбкой, а ладные сапожки и галифе, что она была полна сил, что Юрий Владимирович тоже выглядел как в начале или в середине их знакомства, ничуть не напоминая о последних встречах. Она даже старалась не смотреть на него слишком долго, потому что от радости начинало предательски щипать в носу: он был красив, и элегантен, и полон сил, и очень узнаваем - чудо как хорош. В этом-то и крылось всё, в чувстве идеальности. Они шагали по улице идеального города, воплощённые идеи двух человек по имени Юрий Андропов и Алеся Стамбровская, и от этого происходящее казалось не то, чтобы нереальным - вполне явным и осязаемым, но просто непривычным, совершенно другим. Одним словом, запредельным. И это было вовсе не страшно - робости прибавляло только лишнее сосредоточение, но они словно оба решили: не анализировать. Переживать. Вот почему он так увлёкся беседой с девушкой-офицером, и сейчас она подводила итог:
– Да, число их велико, но главное не количество, а качество. А командование у нас лучше. Притом, повстанцы обречены. В стратегическом прогнозе ясно сказано: в генеральном сражении победу одержим мы.
Эти слова прозвучали бы напыщенно и беспомощно у любого другого, но из её уст это звучало спокойно и убедительно. От формулировки "генеральное сражение" повеяло стариной, духом наполеоновских войн.
– Наш главнокомандующий ничуть не хуже Наполеона, - засмеялась Габи.
– О, смотрите, вот и его портрет. Кстати, вы ведь оба военные! Значит, вы его официальные протеже.
Алеся подняла голову и увидела на стене плакат, вернее, довольно низко подвешенное живописное полотнище. Прохожие тоже то и дело на него засматривались. Одна девушка, улыбаясь, положила к портрету букетик сиреневых фиалок. На нём был изображён человек в маршальском мундире - молодой, лет тридцати пяти, со светлым, благородным лицом и живым взглядом. Он был красив. И ему хотелось верить.
– Наверное, такой не откажет в защите, - задумчиво произнесла Алеся.
– Конечно, нет, - серьёзно отозвалась Габи.
– А ещё он выступает в качестве защитника на финальном процессе.
В груди разлился холодок: её речь так и пестрела возвышенными и сокровенными оборотами. Они были лишь замаскированы под человеческий формализм. Да, подготовились тут хорошо - знали, знали, с кем будут иметь дело... Всё больше осознавалась серьёзность происходящего. Интересно, а Андропов тоже догадывается, что к чему? Алеся смутно встревожилась, как мама, которая беспокоится, что ребёнок может испугаться. И вслед за этой мыслью сердце сжалось: "А как же я его оставлю?!..". Алеся сбилась с шага и судорожно сглотнула.