По ту сторону ночи
Шрифт:
— Скоро будет готова банька! — с гордостью воскликнул Таюрский, когда я подошел к топившейся под открытым небом печи. Он плюнул на камни — раздалось шипение, вылил кружку воды — с треском поднялось большое облако пара. — Видите, попаримся сегодня на славу.
После того как прогорела последняя закладка дров, мы выгребли и сбросили в реку гору жарко тлевших углей. Вслед за тем вокруг печи был уложен слой свежих веток тальника, а между двумя жердями растянута палатка. Лишь только топкое полотно прикрыло горячую каменку, нагретый воздух вздул его громадным, готовым улететь в небеса пузырем. Для того чтобы палатка не вспыхнула, ее пришлось время от времени окатывать водой.
Но вот все приготовления закончены. Кто же первым залезет в эту пахнущую распаренным ивовым листом таежную баню? Высокая честь предложена мне. Однако я встречаю там такой жаркий и сухой воздух, что в тот же миг выскакиваю обратно. К сожалению, такое удовольствие не для моего сердца! Тогда в баню по праву залезает Петя. Мы слышим, как он поддает там пару; в палатке происходит что-то вроде взрыва, и она еще больше распирается горячим воздухом — вот-вот сорвется с колышков. Петя гогочет от удовольствия!
Рядом с баней горит большой костер, а в обоих наших ведрах греется вода. Воды сколько угодно, ведро нагревается до кипения в десять — пятнадцать минут — купайся в свое удовольствие, лей не жалей! Мы все трос превращаемся в обслуживающий персонал. Один (Бонапарт) следит за костром, другой (я) таскает воду, третий
(Саша) растирает Пете спину. Из палатки слышно какое- то довольное мычание, Хохот, звонкие шлепки и даже нечто вроде девичьего визга. Если бы я не знал, что там всего лишь два расшалившихся алданских парня, я решил бы, что в палатке каким-то чудом уместилась делая компания!
За распаренным, разомлевшим Петей в баню лезет Саша, за ним Бонапарт и, наконец, когда температура в палатке делается приемлемой, я.
Какое несравненное удовольствие по-настоящему искупаться в хорошо истопленной, не душной, пахучей бане! Я, сидя на удобном обрубке, долго наслаждаюсь проникающим в душу теплом. Время от времени я лью кружку горячей воды в раскрытую пасть каменки. Оттуда поднимается облако легкого, горячего, но не обжигающего пара. В заключение Петя умело и со вкусом натирает мне спину, и наше банное празднество заканчивается.
Нужно ли говорить, что венцом блаженного дня был крепкий чай, сдобренный хорошей порцией коньяку!
Весь следующий день был посвящен подготовке к дальнейшему путешествию. Устье Ангарки должно служить нам первым базовым лагерем. Здесь останутся продукты для обратного пути, остатки бензина, моторка и вообще все те вещи, без которых мы можем обойтись.
С раннего утра Петя и Саша берутся за отбор продуктов. Они отделяют приблизительно десятидневный запас муки, сахару, крупы, соли и чаю. Все это тщательно упаковывается в два вьючных ящика. Образцы горных пород, одна из палаток, лишнее белье и одежда, читанные книги складываются в большой ящик из-под галет. Вслед за тем мы выбираем маленькую полянку между приметными кустами кедрового стланика и выкапываем в вечно мерзлой почве яму.
В этих широтах за лето оттаивает не больше тридцати — сорока сантиметров верхнего почвенного слоя. Ниже, иногда до глубины пятьсот — шестьсот метров, идет зона с отрицательными температурами грунта. Это громадный, созданный природой холодильник, в котором даже такой скоропортящийся продукт, как мясо, может сохраняться неопределенно долгое время. Широко известным примером служит великолепно сохранившийся труп молодого мамонта, найденный в 1901 году в нижней части бассейна
Колымы, в береговом обрыве реки Березовки. По-видимому, внезапно погибший от обвала глинистого берега березовский мамонт пробыл в земле около двенадцати тысяч лет. Несмотря на этот огромный срок, шкура, мясо и даже содержимое Желудка были в таком состоянии, как будто животное было застигнуто смертью лишь за день до того, как его нашли тунгусы-охотники.
Когда-то я видел превосходно изготовленное чучело этого мамонта в Зоологическом музее Академии наук в Ленинграде. Но мог ли я, в ту пору еще неоперившийся студент университета, подумать, что мне посчастливится побывать в этих краях!
Ребята опускают на дно ямы все три ящика, между которыми укладывают надежно завернутый мотор от шлюпки, плотно прикрывают яму короткими жердями и засыпают землей. Наверху мы ставим обе наши бочки для бензина. Одна из них уже давно опустела, а вторая наполнена лишь наполовину. После этого вся площадка забрасывается хворостом и свеженарубленным стлаником.
Мы надеемся, что принятые меры достаточны для того, чтобы уберечь закрытый склад от непогоды, случайного прохожего (если в виде чуда таковой появится!) и диких зверей. Разумеется, наибольшую опасность представляет медведь с его тонким обонянием и могучими лапами. Однако резкий запах бензина должен, как мы полагаем, отогнать зверя, если он случайно и окажется поблизости.
Во второй половине дня мы занялись шлюпкой. Бонапарт прошел некоторое расстояние вверх по Ангарке и разыскал небольшой участок низкого, но безопасного от наводнения берега. Это окаймленная скалами и заросшая тальником площадка. Под дружные крики: «Раз, два, взяли!» — и при помощи подложенных под шлюпку катков она была вытащена из воды и поставлена среди высоких ивовых кустов почти у самого основания обрыва. Для верности мы привязали ее стальным тросом, конец которого был дважды обведен вокруг крючковатого выступа скалы и завязан прочным узлом. Теперь наша шлюпка в безопасности. Завтра мы можем со спокойной душой покинуть долину Большого Анюя и начать следующий этап нашего путешествия к вулкану.
Как-то встретит нас кажущаяся здесь столь приветливой Ангарка?
Уже перед самым сном, разбирая свои выписки исторических источников, касающихся Анюя, Саша набрел в какой-то «распросной скаске» XVII века на имя некоего «Ангара ходынского человека». Ходынским тогда называли юкагирское племя, населявшее низовья Колымы и Омолона. Не этому ли вошедшему в историю Ангару обязана своим наименованием река Ангарка, по которой мы завтра двинемся?
Тянем лодку бечевой. Глава 14
Сегодня мое дежурство, и я намерен приготовить завтрак посытнее: кто знает, чем нас встретят Ангарка и новый способ передвижения!
Утро. Половина седьмого. В небе плывут легкие кучевые облачка. На горизонте ниже по Анюю они незаметно сливаются с громадным зеленоватым облаком дыма. Вчера после захода солнца это облако отсвечивало багровыми языками. Очевидно, вслед за нами движется низовой пожар. Чтобы его затушить, нужен сильный ливень либо продолжительная непогода.
После завтрака в лодку укладываются последние вещи; в уключины уже вставлены длинные тяжелые весла; к скобе на носу прикреплен семидесятиметровый тоненький, но очень прочный стальной трос (бечева). Еще до завтрака Петя подвязал к нему две обернутые мешковиной лямки, которыми нам предстоит подобно репинским бурлакам тянуть лодку против течения. Итак, мы готовы к путешествию как на веслах, так и с бечевой, а при надобности и с помощью давно привычного нам способа — волоком.