По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя
Шрифт:
– Вы сможете нас слышать? – спросила Тоня, когда кэб остановился у сквера на Парсонс-Грин.
– Увы.
– Потому что у меня больше нет телефона?
Я кивнул. И Тоня кивнула – непонятно, рада она была этому обстоятельству или нет.
– Тоня! – Я вытащил из кармана деньги, снятые из банкомата, когда я ходил за едой. – Передайте отцу. Ему лучше не пользоваться своей кредиткой.
Тоня замялась. У меня вдруг сжалось сердце. Она сидела в углу машины, напротив меня – лондонские кэбы так устроены. Рядом, на сидении ее довольно большая дамская сумка, кожаный плащ наброшен сверху. Все ее земные пожитки. И отец ее такой же неприкаянный,
– Я не знаю…
– Берите давайте! Мы с Владом потом разберемся.
Я положил деньги на сиденье и вышел. Такси поехало дальше – я не знал, куда, – а я перешел улицу и уселся за свободным столиком на террасе паба под ласкавшим мой взор названием «Белая лошадь».
Я раньше никогда не был в этой части Лондона. Похоже на Саутфилдс, только зелени больше. Двух-, максимум трехэтажные здания, почти пустые тротуары и никакого намека на общественный транспорт. Уже не деревня, но еще и не город. Я залез в гугловскую карту: судя по тому, куда повернуло такси, Тоня ехала на Нью-Кинг-роуд – там полно было всяких ресторанчиков и кафе. Если Мохов согласится, им до меня идти минут десять-пятнадцать.
Для начала я заказал неизвестный мне бочковой «Эднэмс Биттер». Говорят, людям, которые выпивают в качестве основного вида деятельности, по утрам трудно опохмелиться: руки дрожат так, что рюмка расплескивается прежде, чем ее удается поднести ко рту. Поэтому они поступают следующим образом. Берут полотенце. Один конец зажимают в правой руке вместе с рюмкой, а второй берут в левую руку, пропустив предварительно полотенце через шею. А дальше просто: тянут левой рукой полотенце, как по лебедке, и правая рука с рюмкой автоматически подносится ко рту.
Это мне сейчас пришло в голову. Потому что я-то не набросился сразу на принесенную мне пинту эля изумительного янтарного цвета под небольшой шапкой белой пены. Поблагодарил официанта, повозил еще пальцем по карте района на айфоне и только потом, как бы вспомнив, небрежно отпил глоток. Нет, мне пока далеко до полотенца!
– Пол? – раздался голос в гарнитуре.
Наконец-то!
– Шанкар!
– Это Радж. Мы решили нашу маленькую проблему.
– А что было?
– Твои друзья выпустили на улицы целую радиолокационную станцию на колесах. Шанкара засекли, когда он выходил на связь с тобой. Или со мной. Просто исходящий сигнал перехватили, расшифровать его не так просто. Но сейчас все в порядке.
– То есть от вас отвязались?
– Да, наш минивен записан на фирму, которая занимается корпоративными интернет-сетями и сидит в другом месте. А каким оборудованием он напичкан, разобраться можно за неделю, не меньше.
– Но это были люди из контрразведки?
Радж засмеялся:
– Тебе лучше знать.
– Но англичане?
– Сто процентные британцы: белые, с лондонским акцентом и на машине с лондонскими номерами.
– Я правильно понимаю, что продолжить работу вы уже не сможете?
– Нет, не правильно. Мы отправляем засвеченную машину на другой проект, а с него отзываем другую, чистую. Шанкар свяжется с тобой через час-полтора.
– А как там моя пачечка? Не закончилась еще?
– А, – сообразил Радж. – Пачка тает, но в ней еще осталось.
– Это хорошо. Спасибо, старина. За все спасибо.
– Спасибо скажешь, когда дело будет сделано. Удачи!
– И тебе тоже.
Я посмотрел на часы. Почти семь, в Нью-Йорке два. Джессика как раз заканчивает читать дневную порцию
– Да, солнышко, – тут же откликнулась она.
Джессика, я знаю, ждет моих звонков, однако в силу своего ангельского характера никогда не дает понять, что ждет слишком долго.
– У вас все хорошо?
– Все хорошо. Как ты?
Когда я уезжаю по просьбе Конторы, в разговорах с Джессикой мне просто надо знать, что у них все в порядке. Информация с моей стороны – штука опасная, чреватая. Конечно, какая-то часть меня неизменна, но я ведь сейчас не Пако Аррайя. Во всяком случае, не тот Пако, которого знает Джессика. Так что все мое внимание направлено на то, чтобы она это не почувствовала. Проще всего для этого выдумывать на ходу.
Подкрепляя свою легенду, я рассказал ей про якобы состоявшееся сегодня вместе со всей свитой Спиридона посещение Альберт-холла, где в раннем детстве выступал Моцарт. Я вспомнил когда-то тронувшую меня историю с сыном Баха, Иоганном-Христианом, очень популярном в Лондоне композиторе, который распознал в восьмилетнем мальчугане великого музыканта и всячески ему покровительствовал. На эту подлинную канву я легко накручивал придуманные подробности. Якобы профессор Литтон все еще находился в инфекционном отделении, ожидая результатов анализов. Хотя к утру его скорее всего выпустят, эту экскурсию попытались провести мы с царственным гидом, терзая свои мозги вспоминанием подробностей. Однако на самом деле больше всех про моцартовскую поездку в Лондон знал сам Спиридон, который своей эрудицией охотно с нами делился. Более того, не исключено, что именно это посещение и именно по этой причине и доставило ему наибольшее удовольствие. Я живописал и усиливающие правдоподобие второстепенные детали. Борьбу пажа за право внести шляпу фанатичного меломана в священные стены Альберт-холла. Пустые взгляды трех граций с отключенными по умолчанию мозгами, а теперь явно отключивших и слух. А также возмутительное отсутствие разливного эля в ресторане концертного зала. Джессика то и дело смеялась – она любит мои телефонные отчеты.
Я бы мог продолжать так еще с четверть часа, но ожила гарнитура. Я поспешил попрощаться с Джессикой, смело пообещав, что послезавтра вечером непременно буду дома.
– Нам надо перепрограммировать вашу гарнитуру, – сказал, дождавшись своей очереди, Шанкар. – На ней есть маленькая кнопочка, она только по цвету выделяется. Нашли?
Я снял гарнитуру и, действительно, нашел серое пятнышко на гибкой розовой оправе.
– Положите на кнопочку палец и наденьте гарнитуру. Как услышите бип, нажмите один раз, а после второго бипа – два раза.
– И тогда я буду не только слышать, но и все видеть? – пошутил я.
– Заезжайте лет через пять, к тому времени мы что-нибудь придумаем, – с достоинством отвечал Шанкар.
– У нас осталось два телефона, да ведь? Отец и сын?
– Три. Вы тоже под колпаком, потому что айфон ваш выбрался из волшебного мешочка. Сейчас вы в начале Парсонс Грин и… Я не ошибся, в пабе.
Игры. Только у них свои.
– Хорошо, посылайте свои бипы.
14
Тоня появилась, когда я еще не закончил вторую пинту, принеся с собой облако весенних цветочных запахов. Она была одна и в непонятном настроении. Что-то она несла мне хорошего, а какая-то тяжесть оставалась – так мне показалось. Я встал, чтобы помочь ей устроиться.