По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя
Шрифт:
У нее в руках был большой пакет с ручками из плотной бумаги. В нем были какие-то вещи и сверху Тонины сапоги. Я посмотрел на ее ноги – она теперь была в рыжих мокасинах.
– Я купила какие-то летние вещи, – пояснила Тоня. – А то я здесь, как снеговик хожу.
Где-то за нашими спинами солнце уже клонилось к закату, и кожаный плащ, который она несла на руке, Тоня накинула на плечи.
– Джин-тоник, пожалуйста, – сказала она подошедшему официанту. – Безо льда и без трубочки. А, несите сразу два.
– Двойной джин-тоник? – уточнил официант.
– Нет, два двойных.
Она закинула ногу
– Что, и на улице теперь нельзя курить?
– Запрещено курить в пабе. Вы в пабе.
– Я поняла, спасибо.
Официант отошел.
– Не захотел подойти, – констатировал я. – Папа ваш.
Она вздохнула:
– Папа... пугает меня. Хотя, мне кажется, со второй задачей я справилась.
– Давайте посмотрим.
– Сейчас.
Тоня дождалась возвращения официанта и первый бокал осушила залпом.
– Папа так не считает – ну, что ситуация поправима, – сказала она, снова беря со стола сигареты. И, вспомнив, спрятала их в сумочку.
– Я слушаю, слушаю.
– Он не верит, что после того, как он бежал сюда, он сможет вернуться к старой жизни. Он думает, что любой призыв оттуда будет уловкой, чтобы заманить его обратно в Москву, где его не ждет ничего хорошего. И кстати, он уверен, что вы действуете как раз в этом ключе. И спасали его исключительно, чтобы схватить, только он вас переиграл.
– Он и вправду не в себе, – сказал я. – А вы как считаете?
Тоня отпила из своего стакана.
– Я наверно наивная дура, но мне почему-то кажется, что вы действительно ищете выход.
– Вы похожи на кого угодно, только не на наивную дуру, – так я выразил свое согласие с ее мыслью. – А ему вы свое ощущение передали?
– Конечно, только с папой сейчас трудно говорить. Он слушает, а потом из хода его мыслей понятно, что ничего не услышал. – Тоня усмехнулась. – Еще, кстати, он не только меня, он нас обоих держит за наивных придурков. Ну, если мы искренне считаем, что того человека можно как-то обезвредить или хотя бы остановить. Это человек клана, он неприкасаем.
– Он сказал что-то о нем?
Тоня кивнула.
– Он долго упирался, говорил, ради моей же безопасности. Но я убедила его, что неважно, знаю я о нем или нет, на мою безопасность это уже не повлияет. Те люди не станут разбираться.
– Здравая мысль. Хотя и невеселая.
– Человека зовут Леонид Седых. Знаете такого? – Я покачал головой. – Я тоже не знала. Он работает в Администрации Президента, это самая большая шишка по военной политике. Президент скоро встретится с английским премьер-министром, и они должны будут обсудить позиции сторон по Ближнему и Среднему Востоку. Ливия, Египет, Сирия, Йемен – все страны, где ситуация вышла из-под контроля властей. Так вот, этот Седых передал англичанам наши установки по переговорам. Где мы можем уступить Западу, где – нет. Где мы не потерпим, а где – только выразим сожаление. И, самое главное: поскольку оружие там до сих пор в основном наше, – в какую страну мы были бы готовы прекратить поставки, а в какую не собираемся. Так что там не только политика, но и очень большие деньги.
Политика стоит самых больших денег, только эти в свой карман не положишь. Рузвельт с Черчиллем никак не могли раскусить Сталина – ни в Тегеране, ни в Ялте,
– И как Влад об этом узнал?
– От какого-то своего источника. Он не скажет, какого.
– А откуда известно, что это именно Седых поставляет информацию?
– Этот папин источник сообщил, она была передана из рук в руки. А Седых две недели назад прилетал в Лондон готовить переговоры. Один прилетал, не в составе делегации.
– Все равно. Этот мог быть кто-то еще. В МИДе, в российском посольстве – где угодно.
Тоня нетерпеливо помотала головой.
– Я тоже об этом спросила. У папы есть старый друг. Он ушел из Комитета и занимался безопасностью в Администрации Президента. Папа просил его навести справки по этому Седых. Через пару дней тот друг позвонил и сказал, что получил для него очень важную информацию. Они договорились увидеться, но тот человек на встречу не пришел. У него по дороге случился сердечный приступ. Это было утром в пятницу.
Я кивнул: Мохов исчез в пятницу вечером.
– А к концу дня папу вызвал его начальник. Спросил, какие у него дела с Администрацией Президента. Папа сказал, что никаких, а в чем дело? Дело в том, сказал начальник, что им оттуда интересовались. Папа понял, что петля затягивается. Ну, дальше вы знаете.
Я замотал головой.
– Хорошо, хорошо. Допустим, я Владу верю. Но как можно доказать это всем остальным? Это же измена Родине, а человек стоит очень высоко – в этом ваш отец прав.
– Я еще не сказала самого главного. – Тоня интригующе посмотрела на меня. – Папин источник получил информацию от Седых не напрямую. Седых работает на МИ-5. И когда он в последний раз был в Лондоне, он встретился со своим связником. И это…
– Добрый дядюшка Лесли.
Кто бы не догадался! У нас с Тоней других общих знакомых в этой организации нет. Тоня довольно откинулась на стуле.
– Где мой второй джин-тоник? Как, я уже оба уговорила?
15
Все прочее, о чем Тоня успела переговорить с отцом – ну, из того, что она мне сказала, – было не так важно. Мохов взял и телефон Осборна, и адрес снятой для него квартиры, но прятаться там он не собирался. Однако его убежище в Лондоне уже не казалось ему надежным, и он намеревался уехать из города.
– Куда? – спросил я.
– Он не сказал. Папа боится, что я проболтаюсь вам.
– И как вы с ним можете связаться?
– Он позвонит мне. – Тоня сунула руку в карман пальто и вытащила оттуда маленькую «нокию». – Вот, мы купили новый. Он на него позвонит.
– Ага, для него Лондон перестал быть спокойным местом, а вы должны сидеть здесь и ждать звонка, – не выдержал я.
В глазах Тони вспыхнул темный огонек. Не нравится, когда критикуют папочку.
– Папа считает, что мне тоже нельзя здесь оставаться. Только с ним ехать опасно. Он согласен даже, чтобы я уехала с Питером.