По ту сторону пруда. Том 2. Страстная неделя
Шрифт:
«Это же вряд ли сотрудники Конторы, – уговаривал себя я. – Мне же Эсквайр тогда написал, что на кладбище наши не работали. Да и не станут в Лесу рисковать своими людьми в таком деле – в случае провала неприятностей ведь не оберешься. Наняли – или это Крот нанял, вообще помимо Конторы – сорвиголов, профессионалов для которых правого дела нет. Они в меня будут стрелять, а я в них. И все дела».
– Открыли дверь, входят в подъезд, – продолжал комментировать голос. – Вышли из моего поля зрения.
Осборн передернул
– Это двенадцатый, вижу их, – произнес другой голос. Это снайпер с крыши. – Промелькнули в окне лестничной клетки между первым и вторым этажами. И вот еще между вторым и третьим. Сейчас будут перед вашей дверью.
– Девятая и десятая, блокируйте выход, – вполголоса приказал Осборн. – Седьмой и восьмой, врывайтесь за ними, как только они откроют дверь. Остальным стрелять только сбоку.
Седьмой и восьмой прятались на площадке между третьим и четвертым этажами. Как им удалось неслышно подкраться, непонятно, но они просто втолкнули киллеров своими телами, лишь только замок поддался.
Возможно, и получилось бы обойтись без стрельбы. Парня – он вошел вторым – тут же повалили на пол и приставили к затылку пистолет. Но девушка успела дойти до двери в гостиную, которая оставалась открытой. Она мигом прошмыгнула в нее и начала стрелять из пистолета с глушителем. Несколько выстрелов в диван: он стоял не у самой стены – за ним могли прятаться. Потом дважды в закрытый старинный комод. Детина этот вариант продумал – в первой комнате не было никого.
– Замри! – крикнул он из спальни, дверь в которую тоже была открыта. – Бросай оружие!
Однако девушка укрылась за дверной косяк, ожидая движения в спальне. Один из спецназовцев, вломившихся вместе с киллерами, перебрался через лежавшего парня и теперь оказался за ее спиной.
– Бросай пушку! – крикнул он.
Девушка резко обернулась, но выстрелить не успела. Пуля попала ей в глаз, и она по стене съехала на пол. Ее напарника с уже застегнутыми за спиной наручниками втолкнули в гостиную. Вся операция заняла пару минут. С нашей стороны – один выстрел, с той стороны – один труп.
Киллера усадили на стул. Осборн схватил его за шкирку и приставил к виску пистолет.
– Где третий? – спросил он. – Ну?
Момент истины? Хм. Киллер сглотнул слюну. Это был не тот парень, с проступающей жилой – тело не уговоришь, в такие минуты пульс зашкаливает. А этот смотрел своими холодными серыми глазами и только снова судорожно сглотнул.
– Я спрашиваю, где еще один? – повторил Осборн.
– Ай донт спик инглиш, – спокойно сказал парень.
– Дайте я попробую, – вызвался я и произнес на ломаном русском: – Где у вас есть третий человек?
– Ай донт спик рашен, – ответил парень и вытянул ноги, чтобы было удобнее сидеть.
– Ничего, поработаем с ним, – уверенно сказал Осборн и продолжил для
Все вокруг суетились, а я смотрел на убитую девушку. Тониного возраста, лет двадцать шесть – двадцать семь. Тонкие губы, острый нос, сейчас еще больше заострится. Целый глаз устремлен в пустоту. Хладнокровная убийца, басшабашная, напористая. Ей себя было не жалко. Но кому-то же дочь, кому-то сестра, кому-то, наверное, и любимая. Наверное, будет кому заплакать, когда ее в землю опускать станут.
Я вспомнил вдруг Антония Сурожского, того самого русского митрополита, лежащего на Бромптонском кладбище. Я читал его книги – ему многое было открыто. И если следовать отцу Антонию, душа этой девушки сейчас в ужасе. В ужасе от всего, что она совершила. В этой жизни она себя как-то уговаривала, находила оправдание тому, чем занималась. Но вот дела ее предстали перед нею в истинном свете, и она содрогнулась. Однако еще страшнее то, что исправить что-либо уже невозможно. А впереди вечность.
Я снял жилет и накинул на плечо рюкзак.
– Пойду. День в разгаре, а еще столько всего не сделано, – сказал я Осборну, возвращая ему пистолет.
– Конечно. Спасибо, Гусман. И маску заодно снимете, лицо ведь под ней устает, наверное.
Заметил, собака. Глаз лукавый, губа искривлена – видимо, так он выражает иронию. Я не отреагировал.
– Вам спасибо. Увидимся еще.
Я вышел на улицу. Киллера заталкивали в подъехавший микроавтобус. Уже немолодой дворник-араб, метущий зеленой метлой канавку вдоль тротуара, удивленно наблюдал за картиной.
– Амит, как ты там? – спросил я.
– Это Шанкар, доброе утро. Как вы? Я же все слышал.
– Я в норме. А ты все слышал и все тут же забыл, да ведь?
– Вспомню потом, когда прочту ваши мемуары.
– Ты молодчина.
– Да, Пол, девушке звонили на мобильный. Я не стал вас подключать, счел, что не вовремя было бы. Они по-русски говорили. Куда вам послать аудиофайл?
– Никуда, я сейчас сам спрошу.
Звонить через Шанкара я не стал – мы же в городе. Зашел в ближайшую красную будку и набрал Тоню.
– Ты не спишь?
– Нет, мы только доехали. Папа звонил.
– Я знаю. Что сказал?
– Сказал, что у него есть ампула с цианистым калием. Я зря уехала.
– Ты не поняла, где он?
– Он не сказал толком. Там поток сознания. А что у тебя?
– Мы только что взяли двух киллеров. Остался один. Ну, надеюсь, что так.
– Ты цел?
– Конечно, цел. – Я усмехнулся. – «Мы взяли»… Я-то на кухне сидел, кофе пил.
– Как бы все это сообщить папе? Я боюсь за него.