Шрифт:
РАССКАЗЫ
Пурга
Пурга была страшная. И чем больше день скатывался в темноту ранних февральских сумерек, тем сильнее валил снег, тем отчаяннее и яростнее становились порывы ветра. Он выл и гудел в проводах, с диким ревом врывался в печные трубы, бился в окна и двери домов, подхватывал и швырял во все стороны снежные заряды. Вдобавок ко всему, львиная доля поселка осталась без электричества – авария на линии электропередач. Да и немудрено в такую-то непогодь.
Она сидела на корточках в прихожей, прислонившись спиной к входной
Сколько себя помнила, она всегда хотела быть учительницей. Всегда. Еще в детстве она собирала соседскую малышню, усаживала на полянке перед домом за импровизированные парты и чему-то там их учила. Конечно, когда она поступала в педагогический институт, ей хотелось преподавать математику, но на этот факультет был самый большой конкурс. А провалиться было нельзя. Мать в одиночку тянула пятерых детей, надрывалась на работе, лишь бы хоть как-то одеть да накормить. И если сейчас она не поступит, то все! Ей потом уже не вырваться и никогда никакой учительницей уже не стать. Поэтому она пошла на преподавателя русского языка и литературы. Конкурс там был значительно меньше. А ей было все равно, главное – поступить и стать наконец-то настоящей учителкой, о чем она мечтала всю свою жизнь.
И вот она учитель, педагог. Днем – занятия в школе, по вечерам – груды тетрадей для проверки, потом написание планов уроков на следующий день, потом работа с методичками и литературным материалом… Спать ложилась далеко за полночь, а утром, ни свет ни заря, надо вставать, приготовить мужу и детям еду на весь день. И в школу. Две смены. Это, практически, до глубокого вечера. И снова – тетради, планы, подготовка к урокам, методички, книги для выборки цитат и текстов. А когда сочинение в старших или изложение в средних классах, да еще в параллели, так там одной проверки тетрадей на всю ночь хватает. А еще надо сделать анализ ошибок и недочётов, чтоб потом детям разжевать, растолковать, доступно объяснить, как надо и как не надо… Плюс классное руководство, внеклассная работа. Мероприятия, родительские собрания. В общем, не продохнуть.
Но ни разу, ни одного дня, ни одной минуты она не пожалела о своем выборе. Ведь главное – она учительница. Главное – дети. Их горящие глазенки, их маленькие, но уже такие мечущиеся души, их пытливые, ищущие умы, в которые она должна, просто обязана вложить что-то вечное, доброе, светлое. Душу свою вложить, сердце. Иначе ничему ты их не научишь. Ни русскому, ни литературе, ни жизни. Именно так она понимала свою роль. Роль школьного учителя.
Утро того дня было замечательным. «Мороз и солнце, день чудесный» – вспомнились слова великого Пушкина. Светило яркое солнце, всеми цветами радуги под его лучами переливался ослепительно белый снег. Она встала еще затемно, напекла пирогов, приготовила обед. Как-никак, сегодня у ее мужчин – мужа и двух сыновей – праздник. Двадцать третье февраля.
Выходной у всех, но не у нее. Еще в новогодние каникулы, составляя полугодовой план внеклассной работы, она задумала поход со своим пятым «А», где она была классным руководителем. Да не просто поход, а лыжный переход от их районного центра до деревни Мараканово, где жил, как она выяснила накануне, участник Великой Отечественной войны. Дети должны узнавать правду о войне не только из книг и кинофильмов, но и от живых участников. Так она считала. А в школьных планах – обязательный зимний поход на лыжах в рамках работы с классом. Прекрасный повод совместить плановое мероприятие с познавательной нагрузкой.
Расстояние от поселка до Мараканово – чуть больше пяти километров. Недалеко. Но это если по прямой. А по снежной целине, да по пересеченной местности – то с горы, то в гору, да детям… Справятся ли? Ничего, ребята у нее дружные, физически крепкие. До деревни дойдут, там, пока слушают рассказ фронтовика, посидят, отдохнут. А домой дорога завсегда легче. Тем более, что обратный путь в основном под горку идет. Все проще. Дойдем, – решила она.
Пурга усиливалась, сумерки сгущались. Ее супруг, обзвонив друзей и обойдя соседей, собрал небольшую группу добровольцев, и мужики уже больше часа мотались туда-сюда по маршруту пятиклассников в поисках пропавшего ребенка. Непрерывно кричали, звали, просили откликнуться. Но кроме воя ветра и снега в лицо в февральской пурге, казалось, не было вообще ничего. И никого.
Она схватила трубку телефона. Набрала ноль-два.
– Дежурный райотдела милиции лейтенант Серебряков. Слушаю вас.
– Алло, милиция? Говорит учитель школы, классный руководитель. У меня во время лыжного похода отстал и потерялся ребенок. Прошу, я Вас очень прошу, я Вас умоляю срочно организовать поиски.
– Что значит потерялся? Где и как это произошло?
– Давайте, я потом все объясню.
– Сколько лет ребенку, как зовут?
– Зовут Ваня, двенадцать лет. Сейчас надо срочно организовать поиски. Симинчинская гора. Где-то в районе березовой рощи. Темнеет уже! Помогите, пожалуйста! Это очень срочно!
– Говорите ваш адрес, я вышлю наряд, там, на месте, они примут решение.
Продиктовав свой домашний адрес, она положила трубку, но тут же снова схватила ее, набрала номер.
– Районный узел связи, – прозвучал женский голос с металлическим оттенком.
– Девушки, родненькие, передайте, пожалуйста, по радио срочное сообщение, – начала, было, она. Но женщина со сталью в голосе прервала:
– Не имеем права. Что, вы думаете, каждый, кому вздумается, может сообщения по радио передавать?
– А как же мне быть? У меня ребенок потерялся в лесу! Он может погибнуть! Срочно нужны люди для поисков! Как мне быть, как объявить?
– Только через милицию.
– Я им звонила уже, они в курсе. Дайте объявление, я Вас умоляю! Помогите найти ребенка!
– Секундочку, как раз из милиции звонят…
В трубке очень глухо слышалось: «Да, да. Она звонила. Да. Хорошо, я поняла» – и тут же снова прямо в ухо:
– Женщина, алло, женщина!
– Да, да…
– С милицией согласовано, диктуйте текст объявления.