По ту сторону тьмы
Шрифт:
— Черт возьми, Шеррис, все же я за тебя волнуюсь. В последний раз прошу тебя, пожалуйста, позволь мне помочь. Я по-прежнему в твоем распоряжении.
— И я по-прежнему ценю это, Джейс, — ответила она, оглядывая занавешенные стены старой телефонной будки, стараясь не встречаться с пристальным взглядом кузена. — Но у меня еще остались кое-какие дела, которыми я хочу заняться самостоятельно.
Джейс колебался.
— Шеррис, каковы бы ни были твои планы, неужели моя помощь будет лишней?
Она опять пожала плечами.
— Кто знает, Джейс?
Его лицо болезненно
— Конечно, Синудж. Скорблю вместе с вами об утрате, но ведь остальные пока живы. Подумай о них, если тебе безразлична собственная судьба.
— Мы уже все обсудили, Джейс. Они знают, на что идут.
Джейс откинулся на спинку стула, качая головой.
— Ну, не знаю. Теперь еще и Брейганна отказывается покинуть свой Дом у Моря.— Он посмотрел ей в глаза. — Если хочешь, я могу забрать ее силой. Увезти куда-нибудь, где ее быстро приведут в чувство, подальше от Братьев, — азартно выпалил он. — Ну что?
Шеррис мотнула головой.
— Не хочу вмешиваться в ее дела. Если ей там нравится, пусть остается.
Джейс был несколько обескуражен.
— Нравится? — переспросил он. — В таком-то месте?
— По-моему, ей всегда там нравилось. Не исключено, что это единственное место, которое поможет ей примириться с гибелью Синуджа. Как бы то ни было, насколько я понимаю. Братья Печали ее там больше не удерживают. Она может уйти на все четыре стороны.
— Ну да. — Джейс повертел в пальцах авторучку. — И все-таки это не пойдет ей на пользу.
— Она сама выбрала, Джейс.
Несколько секунд Джейс не сводил с сестры глаз. Взгляд его был печальным и усталым.
— Выбрала, — повторил он. На его лице появилась слабая улыбка. — Всегда веришь, что выбор остается за тобой, верно?
Шеррис отвела взгляд.
— В каком ужасном мире мы живем. — Она посмотрела на табло. — Знаешь, Джейс, мне надо идти. У меня встреча с остальными. Я ценю твое предложение, но у каждого своя дорога.
— Ладно. Ты всегда была своенравной. — Он улыбнулся и вздохнул. — Что ж, удачи тебе, Шеррис.
— Спасибо, Джейс. И тебе.
Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но только кивнул. Экран потускнел, и Шеррис осталась одна в темной кабине.
В ту зиму в восточном крыле дома Жант стояла карусель. Ее установили в центре огромного, выложенного старинным паркетом зала. Карусель была величественно прекрасной, ярко раскрашенной; она блестела, вся увешанная флажками, целиком соответствуя окружавшим ее зеркалам в узорных позолоченных рамах и громадным сияющим канделябрам. Самый красивый канделябр, обычно свисавший с потолка в центре зала подобно застывшему перевернутому фонтану, пришлось перенести в одну из конюшен, дабы освободить место для карусели. Двигатель карусели работал на электричестве и забавно гудел. Это гудение нравилось Шеррис куда больше органной музыки, которая включалась, когда запускали карусель.
На круге было восемьдесят разных мифологических и ископаемых зверей — все в натуральную величину. Шеррис, как правило, садилась на трейфа — устрашающего вида вымершую птицу трехметровой высоты, без крыльев, с зазубренным
В тот день Шеррис каталась в одиночестве. Она кружилась, сжимая шею трейфа и слушая заполнявший комнату гул мотора. Ее отражение мелькало в развешанных по стенам высоких зеркалах с золочеными рамами. Гудение мотора, пронизывающее все тело давно несуществующей птицы, убаюкивало ее. Иногда Шеррис засыпала прямо на спине трейфа, погрузясь в бесконечное кружение в теплом воздухе мимо огромных зеркал на одной стене и окон с задернутыми портьерами на другой.
Шеррис нравилось, когда портьеры задернуты — ведь снаружи царила зима с ее чистым холодным снегом.
Спина деревянной птицы на кружащейся карусели казалась ей единственным местом, где можно спать в полной безопасности. Там снились самые лучшие сны, спокойные и уютные: снилось, как мать купает ее в ванне, а потом вытирает большими махровыми полотенцами, которые приятно пахнут, относит в постель и поет колыбельную.
Ее кровать в бывшей спальне отца была слишком белой и холодной; даже в темноте она, засыпая, продолжала ощущать эту безукоризненную белизну, и во сне к ней приходили кошмары. Один из них преследовал ее неотвязнее и мучительнее остальных: в нем она рыдала над окровавленным телом в вагончике, нависшем над белыми снегами. Внезапно мать хватала ее и вышвыривала прочь. Шеррис с криком летела на холодный снег, а вагончик над ее головой с грохотом взрывался, за секунду до того, как она попадала в леденящие снежные объятия.
— Шеррис!
Она сидела на птичьей спине, глядя на отца, который приближался к карусели из дальнего конца зала. Отец вел за руку маленькую девочку, наверное, на несколько лет младше Шеррис. Девочка была некрасивой и явно смущалась. Шеррис поворачивала голову, продолжая следить за этими двумя, пока они не пропали из виду.
— Скейв! — вновь послышался голос отца. — Выключи эту штуку.
Стоявший в центре карусели престарелый андроид выключил рубильник и поставил карусель на тормоз.
Шеррис смотрела, как ее отец с девочкой подходят все ближе, ступая по деревянной мозаике, изображающей карту Голтара, легко преодолевая океаны и поросшие лесами континенты.
Гул мотора стих. Птица, на которой сидела Шеррис, остановилась по другую сторону от приближавшихся людей. Шеррис сидела и выжидала. Подойдя к карусели, отец улыбнулся и взглянул на девочку, которую держал за руку.
— Ну вот, моя милая, — обратился он к Шеррис. — Это тот самый сюрприз, который я тебе обещал. Твоя маленькая сестренка!
Шеррис посмотрела на нее. Отец наклонился и подхватил девочку на руки.
— Разве она не прелесть?
Пухлое возбужденное личико выглядывало из-за пышных оборок малышкиного платья. Девочка отвернулась.
— Ее зовут Брейганна, — сообщил отец. — Брейганна, — он слегка опустил ребенка, так что головка девочки оказалась рядом с его лицом, — это Шеррис, твоя старшая сестра.
Он снова взглянул на Шеррис.
— Вы будете крепко дружить, правда?
Шеррис смотрела на малышку, которая пыталась спрятать лицо за головой отца.