По ту сторону тьмы
Шрифт:
За ее спиной мягко и уютно светилась установленная в небольшой низине палатка. Она взглянула на цифровое табло, встроенное в инфравизор.
Еще час назад она могла бы разбудить Мица и занять свое законное место между Зефлой и Длоаном.
Шеррис немного походила, пытаясь согреться. Рука распухла, острая боль отдавалась в предплечье. Вода собиралась большими каплями и падала с ветвей вниз. Она стучала по верху фуражки, попадая за воротник и стекая по, и без того мокрому, лицу. На Шеррис была водонепроницаемая одежда, но немного воды все же затекло за шиворот — видимо, пока она спала. Она чувствовала, как вода бежит по спине и между грудей, словно чьи-то наглые холодные пальцы.
Она присела на поваленный ствол, разглядывая потревоженную поверхность фиорда и слушая, как завывает ветер. Небо было затянуто плотными темными тучами. Дождь затих, и Шеррис смогла различить горящие на противоположном берегу костры солипсистов. Мерцающие огоньки светились в темноте, словно зловещие глаза какого-то чудовища из древнего мифа. Несмотря на то, что участок противоположного берега, который пришлось сегодня преодолеть солипсистам, казался более неровным и каменистым, огоньки все же значительно продвинулись вперед по сравнению с прошлой ночью.
Резкий порыв ветра вновь заставил ветви над головой застонать, сбрасывая на лицо Шеррис еще одну горсть холодных капель. Она вытерла линзы инфравизора тыльной стороной ладони.
Один из двух горевших на дальнем берегу костров погас; другая теплая искорка догорала, постепенно тускнея. Будто громадное черное чудовище прищурило глаз.
Шеррис смотрела на это робкое пятнышко и, несмотря на то, что костер разожгли люди, безо всяких видимых причин вдруг ставшие ее врагами, ей на миг захотелось, чтобы ночной холод, от которого стучали зубы и пробирала дрожь, не погубил искорку.
Она должна была бороться с законами, царившими во Вселенной, законами, подчинившими себе все сущее, — жестокими законами распада, увядания и смерти.
Потом снова хлынул дождь, словно гребнем прочесывая поверхность залива. Он окончательно уничтожил костер или то слабеющее сияние, которое видела Шеррис.
Глава 21
Короткая прогулка
— А какой он?
— Ну… Привлекательный, наверно.
— А именно? Высокий, смуглый, симпатичный? Смазливый?
— И то, и другое, и третье. Ну, разве что не смазливый… Но все дело не в этом, а в его манерах. Все его речи кажутся чем-то средним между философией и политикой. Но даже если ты не можешь согласиться с тем, что он говорит, впечатление все равно потрясающее. Словно он знает гораздо больше, чем рассказывает, как будто он вообще все знает, но нуждается в твоей поддержке, хочет, чтобы ты согласилась с его доводами. И с этим ничего не поделаешь. Слушать такого человека любому лестно и приятно.
Похоже, организация у них большая, но непонятная. Она сама по себе выросла вокруг него. И хотя я видела в основном молодежь, там были люди и постарше. Вообще у меня создалось впечатление, что я беседую с правителем Призрака, пусть даже теневым, но правителем. А сам он — человек совершенно потрясающий.
— Само собой, — улыбнулась Зефла.
Они продолжали идти молча.
Похолодало. Перед рассветом погода переменилась — ветер разогнал тяжелые мокрые тучи, открыв взору холодное чистое небо. Поросшие лесом горы на побережье и поверхность фиорда серебрил лунный свет. Вскоре из-за горизонта показался Триал, и воды фиорда окрасились в насыщенный золотисто-розовый цвет.
После скудного завтрака Миц с Длоаном приняли бесповоротное решение подстрелить на обед какую-нибудь дичь.
Они направились вверх по склону холма, у подножия которого был разбит лагерь, в надежде обнаружить добычу, углубившись в лес.
Шеррис с Зефлой прогуливались, ломая хрустящую корку тонкого льда на лужах и оскальзываясь на заиндевевших камнях. Изо рта вырывались облачка пара.
Шеррис по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке. Ее беспрестанно бил озноб, хотя было не так уж и холодно (она решила отнести это на счет недостатка пищи). Она ощущала неловкость из-за собственной изнеженности. Раньше Шеррис и не догадывалась, насколько важное значение для нее могут иметь такие простые вещи, как туалетная бумага и зубная паста, — вернее, их отсутствие.
Рука болезненно дергалась под перчаткой (Шеррис даже приняла несколько таблеток обезболивающего). Этим утром она не меняла пластырь, потому что за ночь рука распухла еще больше, к тому же рана мешала снять перчатку. Шеррис оставила все как есть — в надежде, что пройдет само собой.
— Вероятно, он кончит так же, как и остальные жалкие вожди-духоборы, — сказала Зефла немного погодя.
Они вышли на выгоревшую лесную прогалину. Тысячи голых, опаленных огнем стволов черными столбами подпирали небо. Их уже окружила молодая поросль; тонкие деревца упорно тянулись вверх.
— Знаешь, этот человек из тех, что несут всякую околесицу о духовности и живут при этом во дворцах, а их последователи с хитрыми улыбочками слоняются по улицам и суют тебе брошюрки, которые правильнее было бы засунуть в задницу.
— Нет. — Шеррис покачала головой (при этом в глазах у нее закружилось, и она запнулась о серебряную от инея ветку, попавшую под ноги). — Нет, я так не думаю. Мне кажется, этому парню такое не грозит.
Зефла взяла Шеррис под руку, озабоченно взглянув на нее.
— С тобой все в порядке?
— Есть охота! — рассмеялась Шеррис. Кивнув каким-то своим мыслям, она глубоко втянула холодный воздух и подняла голову, глядя в ясное голубое небо. — А тебе?
— Не меньше твоего. — Зефла запустила пальцы в подобранные наверх волосы и почесала в затылке. — Душ тоже не помешал бы.
Шеррис снова споткнулась. Зефла внимательно посмотрела на нее.
— Может, передохнем?
— Может быть. — Шеррис потрясла головой, пытаясь разогнать туман перед глазами. — Почему бы нет?