По ту сторону тьмы

Бэнкс Иэн М.

Капитан стоял в дверях рубки и наблюдал за караваном наездников и вьючных животных, растянувшимся вдоль ведущего к столице тракта и медленно исчезающим в сгущающейся темноте. Капитан выпустил из своей трубки несколько клубов дыма. Дежурный сержант взобрался к нему по ступеням, волоча за собой пару мешков.

— Они утверждают, что они не туристы, сэр, — сказал сержант. — Говорят — путешественники. — Он положил мешки у ног капитана. — Должен сказать, сэр, они не принадлежат ни к одной из известных мне сект. — Он развязал мешки. — По крайней мере, один из них одеждой здорово смахивает на священника: сказал, что

служит Ордену Книги. Хочет попытаться вручить королю какие-то книжки. Я сказал ему, что король не имеет дела с книгами, но это его вроде не обеспокоило.

Капитан коснулся добычи носком ботинка. Звякнули бутылки; вдобавок он увидел обычный набор видеокамер, несколько оптических приборов, инфравизор стандартного образца и немного денег.

— Среди них две леди, сэр, обе в вуалях. Никто из них не отвечает описаниям нежелательных личностей. Их проводники нам знакомы, мы уже не раз встречались.

Капитан присел на корточки, скрипнув обувью. Он потыкал один из странных предметов чубуком трубки. Раздались звуки музыки. Капитан снова ткнул чубуком, и музыка стихла. Он поднял предмет и сунул себе за пазуху.

— Они и вправду были на редкость щедры. Разумеется, все находится здесь, сэр.

Капитан полез в мешок и вытащил бутылку. Он засунул трубку обратно в рот и взвесил бутылку с крепким напитком в ладони.

— Ух ты, эту я не видел, сэр. Но, по-моему, слегка мутновата.

Ночью она проснулась. Спина болела. В комнате было совсем темно. Пахло как-то странно. Рядом с ней кто-то был: она слышала его дыхание. Мигал неяркий сине-серый свет, обозначая очертания незнакомой комнаты. Теперь она вспомнила. Она находилась в гостинице под названием «Сломанная Шея», расположенной на площади перед замком. Она показалась им сущим раем после долгого путешествия на качающихся спинах капризных и вонючих топтунов да еще двух ночей, проведенных на грязных захолустных постоялых дворах. По прибытии Синудж добился доступа в монастырский госпиталь, двух лучших комнат в гостинице и ужина с подозрительно острой пищей и крепким вином, от которого она заснула, уронив голову на стол. Зефла уложила ее в постель. Она-то и спала теперь рядом с ней в другой неудобной кровати у противоположной стены каморки.

Ну да, конечно, подумала она, когда в окне опять беззвучно вспыхнул свет и все встало на свои места. Я в Фарпеке. Она выбралась из громоздкой скрипящей горбатой кровати, предварительно сбросив с себя груду грубых одеял и две чуть более мягкие простыни, и стала ждать следующей вспышки. Ее взгляд переместился туда, где в последний раз она заметила высокие окна. Там был балкон. Когда она впервые увидела эту комнату, то, помнится, еще подумала, что без балкона было бы безопаснее. Но выбора не было, пришлось смириться. Она открыла окно, которое слегка скрипнуло. Она шагнула на балкон, закрыла окно и двинулась вдоль обшитой досками стены к свитой из стеблей ограде.

Темнота, царившая снаружи, вызывала оторопь. Она физически ощущала, даже слышала, что находится на открытом воздухе, хотя света нигде не было: ни на небе, плотно заслоняющем лучи звезд, ни в той стороне, где должен был находиться город. Который, кстати, она не воспринимала как город. Нащупав пальцами ограду, она ухватилась за тонкие стебли. Так вот что чувствуют слепые, подумала она.

К ночи воздух

стал прохладнее. Ее сорочка была на редкость целомудренной, и ветерок обвевал только ее шею и руки до локтей. Она стояла в ожидании следующей вспышки света, гадая, не придется ли ей лететь с высоты трех этажей.

Свет вспыхнул где-то вдалеке, среди самых высоких слоев листьев-мембран. Он выхватил из темноты расчищенный полукруг пятикилометровой ширины вокруг города Фарпека и близлежащие заросли стеблей. Сам город промелькнул яркой мешаниной уходящих вдаль геометрических фигур.

Справа от себя она успела заметить что-то еще, всего в нескольких метрах. Человеческую фигуру. Сердце бешено заколотилось.

— Шеррис? — донесся до нее неуверенный шепот Мица.

Она улыбнулась.

— Нет, — шепнула она в темноту. — Исул.

— А, ну да. — Миц тихо кашлянул. — На тебя тоже повлиял ужин?

— Нет. — Она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Свет.

— А…

Она вгляделась в темноту, пытаясь увидеть его. Вдруг свет вспыхнул снова. Он стоял лицом к ней, напряженно глядя прямо на нее. Она подавила смешок.

— А как твоя белая горячка?

— Эй, — послышался его шепот совсем рядом с ней в кромешной темноте. — Эти балконы очень близко друг от друга. Я наверняка смогу перебраться к тебе.

Его голос звучал по-мальчишески взволнованно.

— Не надо! — прошептала она в ответ и услышала, как он идет вдоль тонкого теплого стебля.

Она вглядывалась в то место, откуда доносился шорох, словно пытаясь усилием воли разогнать тьму. Потом осторожно отвела взгляд, надеясь уголком глаза уловить движение, но это ей не удалось.

— Миц! — прошептала она. — Не надо! Ты убьешься. Это же третий…

Вновь вспыхнул свет. Миц уже висел снаружи своего балкона, одной рукой держась за ограду, а другую вытянув в ее сторону. Она успела увидеть его взбудораженное, счастливое и озорное лицо в призрачном голубом сиянии. Темнота опять сгустилась; она только слышала его дыхание и почувствовала дуновение воздуха, когда Миц перепрыгнул к ней на балкон. Она подалась вперед, ухватилась за него и обняла.

— Придурок! — прошипела она ему.

Он довольно хихикнул, перемахнул через ограду и заключил ее в объятия.

— Ну, разве это не романтично? — вздохнул он.

От него сладковато пахло потом и дымом.

— Возвращайся к себе в комнату! — приказала она, извиваясь в его руках. — И, по возможности, через дверь!

Миц прижался к ней, придавив ее спину к теплой деревянной стене, прижался губами к ее шее; его руки скользнули вниз, к ее бедрам и ниже.

— М-м-м, как хорошо.

— Миц!

Она отбросила руки Мица, схватив его запястья. Тот издал жалобный вопль и лизнул ее в шею. Затем он с легкостью разорвал хватку ее рук и взял ее лицо в свои, осыпая его поцелуями.

Она немного помедлила, чувствуя, как он раздвигает языком ее губы, но перед глазами опять, помимо ее желания, возникли колышущиеся занавески и каменная балюстрада балкона другой комнаты в другом отеле, впервые увиденные ею семь лет тому назад, и его лицо над ее плечом, прекрасное в своем экстазе, внезапно залитое пульсирующим светом, остановившим рассвет в Городе Слухов. Она позволила ему поцеловать себя еще раз, затем мягко отвела лицо, и обняла его талию, положив голову на его плечо.