По ту сторону тьмы
Шрифт:
Он обтер оранжевый плод тем же куском одежды, на котором только что появились останки насекомого, и принялся бубнить с набитым ртом, брызгая при этом желтой слюной и энергично жестикулируя кулаком, истекающим оранжевым соком.
— Кажешя, вот один иж ошновных моментов…
Шеррис подперла голову рукой.
— Очаровательно. — Зефла передала карточку Шеррис. Карточка была липкой. Шеррис передала ее Синуджу.
— Ага. — Травапет сглотнул, прожевав очередной кусок. — Вот это тоже день коронации, но здесь мы видим уже церемонию извлечения священной книги из хранилища.
Шеррис
— Священная книга? — радостно откликнулась Зефла. Она взяла карточку из жилистой грязной ладони ученого.
— Да. — Травапет вгляделся в голограмму. — Именно так — на книге должен восседать монарх во время коронации в кафедральном соборе.
С хитрой улыбкой он вручил карточку Зефле.
— И сидит он на ней с обнаженными нижними частями тела, должен вам сказать. Монарх должен сидеть непосредственно на кожаном переплете книги, — добавил он.
Престарелый ученый откусил еще один порядочный кусок от плода и откинулся на спинку стула, глядя на Зефлу и удовлетворенно жуя.
— Потрясающе, — сказала Зефла, взглянув на карточку, и передала ее дальше. Шеррис тоже посмотрела на нее. Она ощутила, как сразу напрягся сидевший рядом с ней Синудж.
На испачканной голограмме можно было различить толпу серьезных, празднично одетых людей. Они держали шесты, на которых покоился паланкин; в нем на белой подушке лежал какой-то предмет светло-коричневого цвета, размером с портфель. Уже приевшаяся обшарпанная громада Фарпекского замка возвышалась в отдалении, на другом конце главной городской площади.
Она повертела голограмму в руках, но не смогла толком разглядеть лежащую в паланкине книгу.
— А что это за священная книга? — спросила Шеррис. — Которая из них?
Она притворилась, что пытается подавить очередной зевок, и с извиняющимся видом взглянула на Травапета. Затем вручила голограмму Синуджу. Тот посмотрел на нее и положил к остальным, черкнув что-то в своем блокноте.
— Должен вам признаться, милочка, что этого я не знаю, — покачал головой Травапет. Он откусил еще кусок. — Какой-то штаринный том, кажется, подарок от… — он сглотнул, — … императора Лэйдира — первому из Бесполезных Королей.
Травапет махнул рукой. Зефла отпрянула и потихоньку стала вытирать лицо.
— Я, конечно, предлагал Его Величеству исследовать книгу, чтобы установить ее происхождение, назначение и важность, но, как ни странно, на этот раз мое предложение было отклонено. — Травапет пожал плечами. — Все, что мне известно, — так это то, что переплет книги выложен каким-то драгоценным металлом, вероятно, серебром. Толщиной книга в вашу руку, длиной — в ваш локоть и шириной — приблизительно в двадцать восемь с половиной сантиметров.
Синудж откинулся на спинку стула, барабаня пальцами по столу. Шеррис изо всех сил старалась не показывать, насколько она заинтересована, прикидывая, сколько еще вопросов на эту тему они могут задать, не вызывая подозрений ученого. Слишком мало — может заподозрить, много — тоже…
Травапет добрался до сердцевины плода. Доев, он выбросил семечки в коробку, из которой доставал голограммы.
— Эту книгу ни разу не открывали, — сказал он. — Говорят, что в ней скрывается какая-то ловушка. В любом
Ученый вздохнул.
— Церемония коронации, наверное, очень живописна? — спросила Зефла, поворачиваясь к Шеррис с Синуджем и постукивая кончиком стила по полированной столешнице. Шеррис кивнула. Молодчина Зефла.
Зефла вновь повернулась к Травапету, который как раз примеривался попасть огрызком в мусорную корзину, стоящую в углу возле окна. Наконец он бросил. Огрызок ударился о стену над корзиной и упал за нее. Травапет сокрушенно покачал головой.
— Из этого может получиться очень хорошая передача, — сообщила ему Зефла. Она обвела взглядом Шеррис с Синуджем. — Я была бы просто в восторге, если бы мне удалось записать что-нибудь вроде этой церемонии, — добавила она, а остальные усердно закивали. — Это так… этнографично. — Она сделала широкий жест руками. — Так… живо.
Было видно, что Травапет польщен.
— Но ведь теперешний король, — спросила Зефла, — не собирается отрекаться от престола?
Травапет вытер руки об одежду и покачал головой.
— Я думаю, нет, дорогуша. Дед теперешнего короля сложил с себя полномочия и удалился в монастырь, дабы провести остаток своих дней в благочестии. Но король Тард… ну, он не слишком религиозен. — Травапет сдвинул брови. — Он, конечно, верует по их канонам, но я не думаю, что будет правильным определять эти религиозные взгляды как основу его существования.
— Они никогда не изменяют… — начала Зефла. Но Травапет ее не слышал.
— Разумеется, в истории теперешней королевской фамилии имели место различные случаи внезапно проснувшейся религиозности монархов, обычно следовавшие за какими-либо драматическими событиями в жизни коронованной особы, — неудачи в государственных делах, адюльтер, предательство или потеря армии в борьбе с повстанцами из глубокой провинции. Но монархи весьма нечасто удаляются от мирской жизни — обычно они до конца дней исполняют государственные обязанности.
Травапет поднял брови.
— Именно так и произошло с прадедом короля, который был обнаружен повешенным при очень странных обстоятельствах в доме с безукоризненной репутацией.
Престарелый ученый хохотнул и подмигнул Зефле, отхлебнув глоток крепленого из кубка и прополоскав горло, прежде чем проглотить.
— Ну что ж, — сказала Зефла. — Возможно, нам удастся поприсутствовать на какой-нибудь другой церемонии. Если мы все же решимся там работать.
— Разумеется. — Травапет рыгнул. — Там проводятся ежегодные посвящения в кафедральном соборе, ритуальные церемонии перед ежегодной охотой на летающих обезьян — они очень красочны, а сама охота просто незабываема… Ну, они называют это охотой, на самом же деле это скорее спортивное зрелище. Затем еще есть новогодний День Массовых Наказаний, когда подвергают телесным наказаниям неплательщиков… К тому же там постоянно отмечаются дни рождения новых членов королевской семьи или приобретение королем новой технологии.