По волнам любви

Хэмпсон Энн

Элейн с неохотой покачала головой. Она никак не могла понять, зачем он ее расспрашивает.

— Нет. Эстелла никогда нас не навещает.

Кимон откинулся на спинку кресла. У него было напряженное, но при этом несколько беспокойное выражение лица. Элейн снова подумала, что он явно не так бесчувствен, как хочет казаться. У него за спиной она видела далекую лужайку в тени высоких платанов, а в изгороди неподалеку зеленая листва пестрела ярко-оранжевым и красным оттенками ослепительно цветущего граната. Сапфировый цвет неба казался металлическим из-за золотой дымки солнечного света.

—

Твои планы на ближайшее будущее, — произнес он, наконец заговорив на тему, которая сейчас особенно интересовала Элейн. — Не понимаю, почему бы тебе не вернуться на корабль. Послезавтра он снова зайдет в Пирей, и ты сможешь подняться на борт. Я помогу тебе туда попасть, заплачу за такси и за все, что тебе понадобится после…

— Спасибо, — с холодным сарказмом перебила Элейн. — Ты невероятно щедр!

Странно, но он продолжал сохранять спокойствие.

— Я приношу искренние извинения, Элейн. Знаю, как ты сейчас себя чувствуешь, и понимаю твой гнев и негодование. Но, — добавил он, и его голос внезапно стал резким, — тебя наверняка утешит сознание того, что ты спасла сестру. Обещаю, что после твоего отъезда с Крита со всем этим делом будет покончено.

Элейн сидела, разглядывая собственные руки. Ненависть все еще горела в ней, но с ненавистью боролась любовь, которая овладела ее сердцем за несколько идиллических дней на борту «Кассиллии». Ей не хотелось его любить. Напротив, хотелось возненавидеть… и отомстить за то, как он с ней обошелся.

— Ты ждешь благодарности? — спросила она с прежним сарказмом в голосе.

Кимон покачал головой. Неужели он жалеет о том, что сделал? — спросила себя Элейн. У нее перехватило дыхание при мысли о подобной возможности.

— Нет, Элейн, не жду. И, как я только что сказал, прекрасно понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Сожалею, что тебе пришлось перенести такой шок, очень сожалею. — Кимон замолчал, и у него вырвался легкий нетерпеливый вздох. — Но, в некотором роде, виновата ты сама. Весь этот глупый маскарад… и ты лгала о своей работе и о мужчинах. — Он посмотрел на нее и добавил с непонятной интонацией: — Разве у тебя нет возлюбленного?

Она покачала головой.

— Я мало появляюсь на людях… поэтому я так ждала этого отпуска, — не удержалась Элейн.

К немалому ее удовольствию, Кимон внезапно нахмурил брови.

— Может, я оплачу твой очередной отпуск? — Он говорил серьезно и искренне.

Но она вновь покачала головой:

— Мне ничего от тебя не надо… — В ее голосе звучала горечь. — Я только хочу, чтобы ты помог мне вернуться домой. У меня нет денег на авиабилет. Иначе я не приняла бы от тебя даже этого.

Долгое и неловкое молчание затягивалось. Элейн комкала носовой платок, а Кимон, судя по всему, погрузился в размышления. Она не могла не обратить внимания на прекрасный вид из окна прямо у него за спиной. Ветер колыхал листву деревьев, пронизанную солнечным светом. Листья напоминали золотой водопад с маленькими тенистыми озерами, сквозь которые проступали неясные очертания утесов.

Наконец Кимон заговорил, спросив, устраивает ли Элейн его решение. Она повторила, что предпочитает вернуться домой, но он упомянул о ее тете, и Элейн поняла, как будет трудно объяснить, почему она приехала так скоро. Ей не хотелось расстраивать тетушку рассказом о том, что произошло, и пришлось согласиться с Кимоном — она сядет на корабль в Пирее. Пройдет всего три дня, и она вернется домой.

— Не забудь отдать мне мой паспорт… паспорт Эстеллы, — внезапно вспомнила девушка.

— Я отдам его сейчас.

Кимон встал, подошел к письменному столу, и, пока искал паспорт, Элейн впервые как следует оглядела комнату. Роскошная обстановка, где не было ничего восточного. Никаких икон и ничего, напоминающего приношения по обету. Напротив, во вкусе и стиле декора, а также в восхитительном современном дизайне ковров и драпировок явно чувствовалось западное влияние. Элейн внезапно вспомнились собственные шутки на тему встречи с богатым мужчиной… Перед ней как раз находился богатый мужчина. Она взглянула на его спину, такую широкую и прямую, увидела его надменную темноволосую голову, которую он слегка наклонил, и поняла, что он держит в руке паспорт и рассматривает его. Рассматривает фотографию Эстеллы Марсленд. Без сомнения, даже в его надменном превосходстве было нечто невероятно привлекательное.

Кимон медленно повернулся и пристально взглянул на Элейн. Выражение его лица смягчилось, и девушка почему-то поняла — он вспоминает, с каким несчастным видом она рассказывала, как сильно ждала отпуск. Элейн отвела взгляд, поскольку не сомневалась — в ее глазах отразится не то, что она хочет выразить: свою ненависть к Кимону, горячее желание отплатить ему, заставить пожалеть о том дне, когда он стал ухаживать за ней только для того, чтобы завоевать ее доверие и сделать своей легкой добычей. Могут отразиться совсем другие чувства. Она забыла о том, что все ухаживания и ласки предназначались Эстелле. Впрочем, если бы и вспомнила, на нее это не произвело бы никакого впечатления. Просто потому, что пострадала она, Элейн, а вовсе не Эстелла.

— Вот паспорт, Элейн… а в следующий раз получи свой собственный. Чтобы не произошло, как сейчас, нельзя пользоваться чужим паспортом, даже паспортом сестры-близняшки. — Кимон протянул паспорт, и девушка потянулась за сумочкой, которую поставила на пол возле стула. Но прежде чем убрать паспорт, Элейн раскрыла его. Она долго и пристально смотрела на фотографию. Эстелла предсказала, что они не всегда будут похожи. Тяжелая работа и беспокойство преждевременно состарят Элейн… и теперь Элейн чувствовала, что ее сестра, возможно, права.

— Скажи мне, — спросила она, глядя на Кимона, который стоял возле ее стула, — что, по-твоему, произошло бы после освобождения Эстеллы? Ведь ты наверняка думал о том, что она обвинит тебя… сообщит в полицию о твоем поведении?

Он еле заметно улыбнулся… в его улыбке не чувствовалось веселья.

— После освобождения ее бы предупредили, — сообщил он Элейн голосом, от которого у нее побежали мурашки по коже. — Ей бы сказали, что произойдет, если она хотя бы словом обмолвится о том, что с ней случилось. Не сомневаюсь, она серьезно восприняла бы предупреждение, Элейн… нисколько в этом не сомневаюсь.