По Восточному Саяну
Шрифт:
– - Что же ты толком не объяснил, переждали бы...
– - с сожалением произнес Лебедев.
Когда ветер сбил с хвои последние капли дождя, Алексей и Курсинов пошли искать воду, а мы принялись благоустраивать лагерь.
Более часа они ходили по тайге, да так ни с чем и вернулись. Почва высокоствольного леса жадна к влаге и способна впитывать ее огромными количествами и долго хранить. Даже в засушливое время в такой тайге сыро, но воды найти трудно.
– - Видимо, и сегодня ужин из гармошки будет, -- сказал Алексей, показывая пустое ведро.
– - Все мокрое, а набрать воды
– - Не может быть, чтобы весною воды в тайге не было. Не нашли или не знаете, где она бывает, -- сказал Павел Назарович и скрылся в лесу.
В сумерки он вернулся и поставил перед Алексеем ведро с водою.
– - Так где же ты брал, ведь мы все тут обшарили.
– - Позаимствовал у берез. Для чая березовый сок куда с добром.
Нам не раз приходилось пить в тайге березовый сок. Сваренный из него чай утоляет жажду. Многие находят такой чай даже вкусным. По нужде мы варили из сока и суп.
Березовый сок сладковат на вкус, напоминает содовую воду. Добыть его можно только раннею весною. В это время года березы очень сочные. Чтобы отобрать у них влагу, следует сделать две зарубки вкось ствола, так, чтобы нижние концы их сходились примерно под прямым углом. В самый край зарубок, на месте стыка, помещают желобок, по которому сок стекает в посуду.
Рано утром отряд покинул негостеприимное место. Вокруг попрежнему царил неприветливый мрак лесной чащи. Долго мы помнили эти дни напряженной борьбы, когда мы пробирались вперед по никем еще не потревоженной тайге. Лес и чаща сменились узкими полосками болот. Но в борьбе с природой люди еще больше закалялись, росло упорство. Порукой нашему успеху были сплоченность коллектива и общее стремление двигаться вперед. Саяны должны быть побеждены,-- это наша цель. Когда же на карте отобразятся белогорья, хребты, цирки, ущелья и долины, когда на ней оконтурятся леса, появятся нити рек, очертания озер, тогда придут сюда геологи, ботаники, дорожники. Они заставят Саяны отдать свои бесчисленные богатства на благо нашей родины.
Вечером того же дня мы оказались на берегу реки Долгий Ключ, берущей начало с северных и северо-западных склонов Фигуристых белков. От дождя и интенсивного таяния снегов ее русло было доверху заполнено мутной водою. Размытые берега оказались совершенно недоступными для переправы лошадей. Пришлось остановиться и сразу же приняться за сооружение моста.
Ширина реки равнялась двадцати пяти метрам. Мы нашли посредине русла намытый коряжник. Он-то и послужил главной опорой будущему мосту.
Кудрявцев и Курсинов с двумя концами веревок переплыли к коряжнику, расчистили его, как нужно было для укладки моста, а мы стали подавать им бревна. Затем сделали вторую часть моста от коряжника до противоположного берега и приступили к переправе лошадей.
Каждую лошадь переводили два человека, придерживая ее за повод и хвост. Животные проявляли удивительную покорность, мирно шагая по сильно качающемуся настилу. А Бурку и Дикарку даже приходилось подгонять.
Утром уровень воды в Долгом Ключе еще поднялся. Ни мостика, ни коряжника не осталось -- все было сметено мутным потоком. Изредка доносился шум падающих деревьев, подмытых водою.
Караван двигался еще
Павел Назарович хотя и бодрился, но заметно осунулся. Вечером он жаловался на боль в пояснице, на слабость в ногах. Беспокоясь о его здоровье, я распорядился передать ему Маркизу, а груз, который она везла, распределить по вьюкам.
Старик заботливо осмотрел седло, привязал в торока свой домотканный зипун, сумку с табаком, а поверх седла вместо подушки положил завернутое в тонкое одеяло белье. Ехал он далеко позади каравана.
Поздно вечером мы остановились на небольшой поляне, покрытой пушистым ковром зеленой травы. Для лошадей наступило лучшее время, когда в тайге еще нет мошки и мало комара, а сочного корма много. Освободившись от вьюков, животные с удовольствием покатались по земле, затем разбрелись и до утра не появлялись в лагере.
Мы развели костер, а Павла Назаровича все еще ее было. Стемнело. Вскипел чай.
– - Что-то неладное с ним. Не пойти ли на выручку?
– - забеспокоился Прокопий.
В это время послышались шаги, и из леса показался старик. Он шел без лошади и нес на плечах весь свой скарб.
– - Вот и я приехал, -- произнес он, подходя к костру.
– - Пропади она, эта Маркиза!.. Стал переезжать болото, а она возьми да и завались в самой глубине! Еле вылез, чуть не захлебнулся. Посмотрите, что наделала!
– - и он показал нам мокрое белье и сумку с табаком, с которой еще капала вода.
– - А где лошадь?
– - вскочил Самбуев.
– - Пропадать осталась в болоте твоя Маркиза. Тянул я ее, тянул, добром уговаривал, а она зубы скалит да губами шлепает...
– - Идет!
– - крикнул из темноты Лебедев.
– - Она уже привыкла к вам, Павел Назарович, не отстанет...
Действительно, из леса показалась Маркиза.
Лошадь подошла к Павлу Назаровичу и остановилась.
– - Уйди, проклятая,-- отмахнулся он.
– - Не нужна ты мне такая...
И лошадь и старик были мокрые и одинаково вымазанные в грязи, недаром они купались в одном болоте.
Павел Назарович уверял, что мы недалеко от Паркиной речки. Там предполагалась длительная остановка, чтобы совершить восхождение на вершину Фигуристых белков и дождаться отряда Пугачева, идущего сюда с гольца Чебулак.
Выступление назначили до завтрака. Мы полагали вскоре быть на Паркиной речке и рассчитывали, что она "ниспошлет" путешественникам из своих неисчерпаемых запасов десятка два хариусов для ухи.
За Долгим Ключом долина заметно сузилась. Ближе к реке подступили залесенные отроги. Совсем недалеко оказались высоченные гряды гольцов, прикрывающие проход в центральную часть Восточного Саяна. Еще двухдневный переход -- и мы могли бы вступить в эту таинственную область скалистых нагромождений. Правда, прежде нам предстояло еще не менее интересное обследование Пезинского белогорья. При одной только мысли, что экспедиция находится так близко к цели, мы чувствовали прилив бодрости, и все лишения отступали на задний план.