По законам Дикого поля
Шрифт:
– Сумеет ли экспедиция на тяжелогруженных лодках подняться до верховьев реки Самары? До переволоки? Сколько длится половодье?
– Когда снега мало, водополь до двадцатого мая. В хороший год и весь июнь стоит высокая вода… – Вожа почесал затылок. – Нынешний год дойдете.
– А скажи-ка, братец, что нам делать, если в верховьях перекаты обнажатся?
– Казаки, обычное дело, парусами перегораживают речки. Вода поднимется, и ладьи мель проходят. Когда и груз снимают, ладьи бичевой тащат или волоком.
Экспедиция речная еще готовилась, снаряжалась, а ученая, не мешкая, вышла из Самары. Во главе экспедиции Алексей Иванович Долматов, прозванный с легкой руки Вожи капитаном. В составе экспедиции молодой писарь, студент академии Михаил. Еще специалисты: художник Константин Константинович, геодезист Аким Герасимов и рудоискатель, которого все звали Рудознатец. При специалистах два мастеровых-рабочих: Карп и Захар. Сопровождал экспедицию маленький конвой из четырех казаков, уроженцев одной станицы. Причем братья Надей и Нелюб Боевы и Андриян и Иван Колчины состояли в родстве и имели хороший военный опыт. Вел экспедицию Вожа, с ним Васек и отставной солдат Мамон, привлеченный к работе в экспедицию по совету зверолова.
Несмотря на малочисленность, экспедиция имела серьезную защиту от мелких банд, рассчитывая на семерых опытных стрелков. К тому же и остальные участники экспедиции имели оружие.
Главная надежда на выносливость степных коней. У каждого всадника в поводу, на заводи, еще два коня. Заводных всадники использовали и для смены в пути, и как вьючных, для перевозки припасов и возможных находок.
Казаки издалека выделялись мохнатыми шапками из овчины и опахалами за спиной. К ручке опахала приделывался ремешок, который перекинут за спиной.
Еще до отправления из Самары художник зарисовал казаков в походном снаряжении с опахалами за спиной. Сам художник, по возрасту в экспедиции старший, гладко выбрит. В отличие от капитана и геодезиста даже усов не носил. Перед выходом в экспедицию он, как и некоторые другие участники экспедиции, побрился и бритвенные принадлежности взял с собой. Вожа наблюдал повадки городского люда и понимал, что скоро им придется изменить свой облик.
Понимал это и Долматов, имевший в столице дом из восемнадцати покоев, понимали и другие специалисты. В опасную и изнурительную экспедицию в большинстве отправились не ради забавы или заработка, науки ради. Но насколько трудной предстоит экспедиция, почувствовать наяву еще только предстояло.
Вначале дневные переходы малы. Капитан и специалисты, на взгляд звероловов и конвоя, словно малые дети разглядывали жучков, паучков, принюхивались к травам. Художник делал зарисовки. Рудознатец перебирал камни. Только геодезист что-то чертил, давал указания рабочим: измерять расстояния между наиболее примечательными урочищами мерительной цепью длиной тридцать саженей. Аким Герасимов определял горизонтальные углы с помощью прибора астролябии. Определение широты производилось по меридианным высотам Солнца с помощью квадранта. Полученные данные заносились в журналы и карты-схемы. Геодезист выспрашивал у звероловов названия урочищ, возвышенностей, озер… А те с любопытством и удивлением наблюдали за его работой.
Капитан на привале продиктовал писарю первые записи, первые наблюдения:
– Пиши, Миша. Первый день шли степными долами севернее течения реки Самары. По реке Самаре земля черная и пашне угодна, покосов довольно и лес есть. Растут сосны, липы, дубы, березы, осины, тополь, татарский клен, крушина, ракитник, таволга, сибирское гороховое дерево. Днем видели медведицу с тремя медвежатами. Наш вожатый говорит, что медведи выходят из берлоги в конце марта, а медведица уже имеет медвежат в возрасте двух месяцев.
Продолжается массовый прилет птиц. Дичи возле Самары столько, что от крика их должно заткнуть уши. Разного рода журавли, цапли, утки, гуси, кулики, чайки, бакланы. Много хищных птиц: беркут, подорлик, орел-белохвост, сарыч, коршун, ястреб, сокол, балобан, орел длиннохвост, сип, орел-могильник, скопа. И другие. Страна птиц, страна орлов.
Записал? Пиши дальше, Миша. Дрофы, называемые местными жителями дудаками, – самая оригинальная из крупных птиц. Бегает, кажется, быстрее, чем летает. Дрофичи подобно индюкам токуют, распустив хвост веером и волоча крылья. Самцы дерутся. В бурьяне видели их гнезда. Казаки подстрелили дрофу. Вкусом она схожа с индейкой. Ближе к вечеру видели стельную лосиху. Вожа запретил казакам стрелять в нее ради приплода. Записал?
– Записал, – писарь потер глаза тыльными сторонами кистей.
– Алексей Иванович, совсем уж смеркается.
– Ладно, отдыхай.
Ночи еще прохладные, и потому стан расположили возле одинокого сухого стоячего дерева с обрушенной вершиной. Вокруг дерева развели костер, согревавший до рассвета.
Экспедиция ночью отдыхала, а Вожа, Васек и любознательный начальник экспедиции пошли на ночную охоту на бакланов. Способ охоты показался Долматову неожиданным, весьма экономным и результативным. Впотьмах неспешно шли туда, где, как приметили с вечера, опустились на ночевку бакланы. Придя на опушку леса, охотники зажгли факелы с пучками травы, пропитанной животным жиром. Ослепленные светом, огромные птицы падали с веток. Охотники собирали их в мешки по потребности.
С раннего утра экспедиция обследовала берега рек и оврагов. Полая вода – отличнейший рудокоп, обнажающий то, что прежде оставалось скрыто от глаз. В первые дни экспедиции везло. В размытом обрывистом берегу реки исследователи нашли гигантский бивень. После замеров Долматов прямо на берегу принялся диктовать писарю:
– …На берегу нашли обмытый слоновый клык. Песчаный слой, в котором лежал клык, от поверхности земной отстоял не более одной сажени. Длина клыка пять четвертей, а в отрубе около шести дюймов. Утром видели обширный курган, по-здешнему мара. Наш вожатый сказывал, что в здешних местах мары до нас вышарены. Южнее есть нетронутые.
Васек, которого капитан просил тащить на показ все занятное, с мальчишеским энтузиазмом выполнял поручение:
– Капитан, еще тарантула выкопал.
Долматов принял баночку с тарантулом и вытряхнул его в другую, где уже сидело несколько, и продолжил диктовать дневник экспедиции:
– Возле Самары много больших пауков, называемых местными жителями тарантулами. В хрустальной банке тарантулы поедают друг друга. Мы, выкапывая их гнезда, примечали, какое оружие тварь сия противу гонящих себя употребляет. Как она видит, что ей все средства к побегу пресечены, становится неподвижной и, надувшись, прыскает из спины белый сок аршина на два. Я заподлинно уверить не могу, ядовит ли сей сок или нет, ибо никто из нас не хотел сделать такого опасного опыта. Казаки говорят, что сок ядовит, и если попадет на руку, то она разгорается и опухает. От укуса тарантула человек и скотина распухают и умирают. Однако Вожа заявил, что укус тарантула болезненный, но не смертельный. Когда с ним стали спорить, он нахмурился и отошел. Позже он принес другого паука, мохнатого, вдвое меньше тарантула. Сказал, что это самый ядовитый паук каракурт, прозванный переселенцами черной вдовой. Пояснил, что за Яиком и Камыш-Самарскими озерами их много. За лучшее средство против тарантулов почитаются сами тарантулы. Их живых кладут в деревянное масло, настаивают до тех пор, пока нужда потребует, тогда мажут рану или место, опрыснутое ядовитым соком. Исцеляются. В местах, где много пауков, казаки становят и привязывают коней и скот в воде. Только овечки, самые смиренные и беззащитные животные, не боятся сей грозной твари и с аппетитом поедают пауков. Еще в Самаpe вожатый посоветовал припасти овчины и спать на них в поле. Тарантул даже запаха овцы боится и на овчину не заползет.