По законам звездной стаи
Шрифт:
Первый конкурсный день был посвящен зарубежным хитам прошлых лет. Своей очереди Дима еле дождался. Несмотря на то, что хорошо отрепетированное действо шло без остановок и перерывов, ему казалось, что конкурсанты поют слишком медленно. И наконец…
– …На сцене Дмитрий Белов, Россия, – преувеличенно бодро объявила ведущая концерта Аксинья Гайчук, выполнявшая функцию хозяйки вечера вместе с юмористом Тимуром Тарантино, носившем в прошлой, «не звездной» жизни фамилию Мухамедов.
Дима на полусогнутых ногах вышел на сцену.
Ярко освещенный зал, лица зрителей, свет софитов – все слилось для него в кружащуюся карнавальную массу, сверкающую и оттого тошнотворную. Сглотнув застрявший в горле страх, Дима запел, пританцовывая под известный хит восьмидесятых…
Что было потом, он не помнил.
В полуобморочном состоянии он сошел со сцены и даже внимательно пялился в монитор, глядя на поднимаемые членами
Какие-то женщины тащили его за кулисы, переодевали и мыли, а потом выпихнули на сцену для финальной песни, в которой он перепутал слова, но этого никто не заметил, потому что «финалочка» исполнялась под фонограмму.
– И чего было так психовать? – осведомился Егор поздно ночью, когда пришел навестить Диму. – У тебя очень даже неплохие оценки.
Димка, лежащий с мокрым полотенцем на голове, лишь простонал и закрыл глаза рукой, подглядывая сквозь пальцы. Сосед по комнате гневно засопел, но ничего не сказал. Его выступление полностью провалилось.
– Не кисни, – посоветовал Егор. – Ты в числе фаворитов. На тебя даже ставки делают, как на лошадь. Так что твое дело – ржать… то есть петь и бежать впереди красивым аллюром! Во второй раз будет легче.
Димка снова застонал и накрыл голову подушкой…Однако Егор оказался прав.
На следующем концерте, где конкурсанты должны были спеть хит своей страны, Дима уже почти не волновался: различал лица в зале, подмигивал членам жюри, а после выступления с восторгом смотрел, как половина из них подняла табличку с цифрой «одиннадцать» – высшей оценкой конкурса.
– Смотрите-ка, распелся он тут! – злобно прошипела белорусская певица, уже пришедшая в норму. Только нос был сильно запудрен да грим под глазами лежал в четыре слоя, скрывая синяк. Она выступала хорошо – шла с Димкой ноздря в ноздрю. Букмекеры сбились с ног, предсказывая успех то одному, то другому. Судя по прогнозам и предварительным результатам, оба конкурсанта рассчитывали на третье место. Впереди неслись бодреньким паровозиком мальчуковый дуэт из России и казахстанская певица. А вот кому достанется бронза, было непонятно.
Поздно вечером, глядя на зацепившиеся за плафон трусы, Димка подумал, что удаче было бы неплохо и подсобить. Согласно жеребьевке, белоруска в последний день выступала прямо перед ним.
Вспомнив инцидент в столовой, Димка злобно улыбнулся.
На следующий день он принимал поздравления: заслуженное третье место и приз зрительских симпатий!
Основная конкурентка на последнем концерте спела невероятно плохо, на сцене держалась скованно, странно дергаясь под ритмичную композицию, торопливо начала петь до вступления, задыхаясь на высоких нотах. Ее рейтинг стремительно упал. На финальном концерте она так и не появилась. Кто-то говорил, что белорусская певица не вынесла позора… и лишь несколько человек, включая главного виновника этого провала, знали, что причиной его стало битое стекло, насыпанное певице в туфли, беззаботно оставленные без присмотра всего на пару минут…
Через два дня после отъезда конкурсантов из Юрмалы горничная отеля во время уборки почувствовала странный запах – так воняют жженые тряпки. Источник запаха долго не мог отыскаться. И только трижды проверив номер, горничная подняла глаза к потолку.
На плафоне красовались расплавленные труселя веселенького оттенка…После конкурса жизнь Димы изменилась коренным образом. Сказать, что на всех участников Юрмальского фестиваля – молодых исполнителей был спрос – так нет. Конкурс как таковой уже давно не давал артистам путевки в жизнь. Немногие современные лауреаты Юрмалы могли похвастать тем, что после конкурса их жизнь поменялась тем или иным способом. Белорусская певица, провалившаяся после неудачного выступления, не была восторженно принята на родине. Для казахстанской исполнительницы тоже ничего не изменилось: она тоже уехала домой, где пользовалась умеренным успехом. Ввысь взлетели только мальчуковый дуэт победителей и Димка – и в том, и в другом случае благодаря мощным продюсерским вливаниям.
Осознав, что Дима может петь и вживую, Люксенштейн стал пропихивать своего подопечного в сборные концерты. Однако публика на лауреата «Звездного прибоя» реагировала вяло. Юрий пораскинул мозгами и поехал к Диме на квартиру.
У Димы как раз сидел Егор. Изобразив бурную радость от встречи с сыном главного спонсора, Юрий выпил чаю и перешел к делу:
– Будем снимать клип. Я уже договорился.
– Наконец-то, – обрадовался Дима. – На какую песню?
– Из всего записного тобой самая яркая – «Прощай, осенняя любовь», – решил Юрий. – Вчера я разговаривал с Гариком Ромовым,
– Я, конечно же, уступаю? – уточнил Дима.
– Конечно же. Иначе чего бы ты пел: «Прощай, осенняя любовь»… Нужен второй персонаж, контрастный. Егор, не хочешь вновь блеснуть своими талантами?
– Не особенно, – улыбнулся Егор. – И потом: песню я слышал, если делать её в монохроме, типаж второго героя должен быть другим. Что-то более брутальное…
– Да ладно, Егор, – скривился Дима, – к чему эта философия? Ты отлично подойдешь.
– Егор прав, – задумчиво прервал Юрий. – Жаль, придется проводить кастинг, а у Гарика мало времени. Он рассчитывает отснять все за два дня…
– Пригласите Антона Черницына, – предложил Егор. – Он, в отличие от меня – профессиональный актер, недели две он точно свободен, мы вчера виделись. Типаж как раз подходящий – брутальный самец, коротко стриженный, накачанный, как Халк. Будет, по крайней мере, понятно, почему девица выбрала Антона, а не этого заморыша…
– Но-но! – возмутился Дима.
Егор захихикал.
– А кто он такой, этот Антон? – спросил Юрий, сморщившись от внезапно защемившей сердце боли. В последний год такое случалось все чаще… надо, наверное, все-таки лечь на обследование, провериться. Мало ли что там, все же не мальчик.
– Мой друг, – пояснил Егор. – Актер, снимается в сериалах и рекламе, бывший участник реалити-шоу. Вообще за последний год он стал довольно известным. Муж Марии Голубевой.
– Ах, этот… Да, пожалуй, он подойдет… Как его найти?
Егор дал телефон Антона, и Юрий ушел звонить.
Дима, проводив Юрия недовольным взглядом, повернулся к другу, скривившись, словно от зубной боли:
– На фига мне какой-то Антон? Ты бы снялся в клипе ничуть не хуже. Опыт у тебя есть, перед камерой не робеешь, в отличие от меня. И потом – для меня это такое событие… Я хочу, чтобы ты был рядом и помог мне, ведь я опять начну переживать! А твое присутствие меня успокаивает…
– Дим, – покачал головой Егор, – я тебе не нянька. Надо учиться жить своей жизнью. Не будь такой тютей! Не всегда рядом будет продюсер или верный друг. Надо принимать самостоятельные решения.
– Я и принял решение. Хочу, чтобы ты снимался со мной! И вообще, ты не находишь, что мог бы быть немного посговорчивее? Ведь свою работу ты получил благодаря мне…
Егор иронично дернул бровями и криво усмехнулся, но в глазах плеснулся огонек раздражения.
– Нет, не нахожу. Я вообще не считаю, что должен кого-то бесконечно благодарить. Я, Димася, знаешь ли, работаю, как проклятый, с выходным раз в две недели, потому что хочу чего-то добиться. И тебе того же советую! Надо становиться профессионалом! Мало ли, что ты хочешь? Я тоже работаю с не самыми приятными людьми на планете. В студии каждый из ведущих упорно считает себя звездой, задирает нос и колотит понты. Такие долго не задерживаются. Я всего несколько месяцев работаю, а у нас уже почти весь штат поменялся, осталось пятеро непотопляемых и я. Работаем, улыбаемся, сами моем кружки и по очереди бегаем за сосисками в ларек. А иначе никак! Тот, кто задирает нос, очень быстро оказывается на обочине, а мы туда не хотим. Так что учись работать и общаться с теми, кто совершенно не обязан тебя любить.
– Егор прав, – внезапно вмешался в разговор Люксенштейн. Последние пару минут он стоял за дверями и беззастенчиво подслушивал. – Надо учиться ладить в людьми, особенно в нашей профессии. Здесь не простят чужого успеха, не оценят твоих достижений и не постесняются сунуть нож в спину. Поэтому прежде всего следует налаживать прочные профессиональные отношения, а дружить можно и вне работы. Это даже лучше, когда нечего делить. Тогда и терять ничего не придется.
Егор вскоре попрощался и ушел.
Дима, надувшись, пил чай, хмуро глядя на разговаривавшего по телефону Юрия. Тот договаривался о предстоящих пробах с Антоном Черницыным, с которым Дима так до сих пор и не познакомился. Переговоры надолго не затянулись. Юрий развалился на диване и устало потер виски. Дима присел рядом, осторожно держа в руках чашку с чаем.
– Почему ты не настоял, чтобы он снялся в моем клипе? – спросил он продюсера. – Он ведь лучше этого никому не известного Антона, к тому же сын спонсора…
– Потому и не настаивал, что он сын Боталова, – холодно ответил Юрий. – Не ожидал я, что он откажется, но приказывать ему не могу, неизвестно еще, во что это выльется. И потом – он прав, нужен другой типаж. У Егора, надо отдать ему должное, есть вкус и чутье, ему бы в режиссеры идти. Мне импонирует его жизненная позиция…