По закону – привет почтальону

Мориц Юнна Петровна

* * *

История лжива, кровава, бесстыжа,Её персонажи – убийцы и воры,Но здесь продаётся наркотик престижа,Легенды и мифа растут помидорыИ сладости славы – те финики, фигиСтрастей героических, подвигов жутких,На этом наркотике пишутся книгиИ лживопись правды, где зверские шутки,Портреты баталий, посуды и пищи,Руна золотого и голого тела —Добычи, которая воет, и свищет,И мстит, потому что она не хотела,Но кто её спрашивал?!. Этот экзаменСдаётся задолго до главных событий,Которых никто не увидит глазами,Никто из носящих одежду из нитей…Историк шпаклюет, и красит, и белит,И шьёт репутации, авторитеты,А правда – без глупостей – макиавеллит,Жестокая, голая правда планеты,Добычи, которая стадна и стайнаИ мстит, потому что она не хотела,Но

кто её спрашивал?!. Лживопись тайны,Руна золотого и голого тела.

* * *

Какая-то во всём ожесточённость.Да не какая-то, а именно такая,Когда мозгов сплочённая учёностьПлодит кошмары, глобус развлекаяСамоубийством совести, разбоем,Враньём, чреватым прибылью кровавой.И мы – не шваль, и способ свой откроем —Смакиавеллить и увиться славой.Ожесточась учёностью сплочённой, —И только так! – останемся в природе,Где лирика есть корень, извлечённыйИз ужасом очищенных мелодий. ТУЧАПриковали медведя к столбу,Чтоб натаскивать сучек и псов.Удавился он цепью,Обманул он судьбу,Обмочил он траву —И усоп.В академии этих наукПолагают, что был недогляд:Цепь случайно запутал,Свихнувшись от мук,Зверь-наживка, учебный снаряд.А над той академиейТуча висит,Всех наук поточней, поумней.Дождь из тучиНа сучек и псов моросит,И медвежья улыбка у ней.Человеки не знают, цена каковаЗа отмазку от пыточной тьмы.Туча знает,Медвежья её голова, —Знает всё, чем прославились мы…

РУКОПИСЬЭто вам не галерея,Это вам не вернисаж,Это рукопись такая,Окна плавают по ней.Окна плавают в дожде,Ночью плавают везде,Это рукопись такая,А не выставка стихов.Это перьями и кистью,Всем, что было под рукою,(Книги пишут по-другому!),Это рукопись такая.Это – рукопись поэтства,Рукопись меня в природе,Рукопись по ходу телаИ по множеству причин…

* * *

Что вытворяли греческие богиИ как потворствовали жуткому разврату,Известно всем, кто вовремя прочёл.Поэтому избыточные вздрогиАнтичникам не свойственны… ЗарплатуИм выдают натурой, в виде пчёл,Творящих мёд из древнегречки мифа,Где остаётся в силе всё, что гибнет,И целому равна любая частьКоня, Геракла, камня и Сизифа,К которому тот самый камень липнет,Что нам так чудно не даёт пропасть.И тащит нас, всё время тащит в горуТот камень, чертыхая труд напрасный,Когда мы падаем, а он наоборот —Готов лететь, подобно метеору,Но друг Сизифа, преданный и страстный,Он, улетая, всех с собой берёт.

* * *

Бедная семья, каменоломня,Мимо проезжающие франты,Девочка поёт, себя не помня,В кабаке… Возможны варианты.Мрачный городок, шахтёры, прачки,Поезд, господин, сосущий граппу,Девочка и две её собачкиПляшут, мелочь собирая в шляпу.Солнце, европейская столица,Площадь в синем, жёлтом и зелёном,Девочка, поющая как птица,На плечах – ремни с аккордеоном.Проходимец, падкий на таланты,Глаз кладёт и приглашает деткуВ баре петь, в кафе, крутить рулеткуСлучая… Возможны варианты.Главное – чтоб здесь не прекратилиШляться проходимцы, шляться франты,Фабриканты случая и стиля,Ангелы (возможны варианты!),Главное – чтоб вылезли на воздухВсе авантюристы, фабрикантыСлавы, предначертанной на звёздах,В остальном – возможны варианты.

* * *

Жизнь – это случай.И поэзия на случайОкажется, быть может, наилучшей —На случай жизни, если даже вдругСлучится завтра идиот наук,Случайно обнаруживший планетуНа случай жизни, здесь которой нету.Но если есть на той планете случай,Тогда и там поэзия на случайОкажется, быть может, наилучшей…Она на случай жизни – в самый раз!Случайная, как жизнь, из той же ткани,Мгновеньями живёт она, рывками,О случай жизни обдирая свой окрас,И этот случай, длящийся веками,Трепещет в ней, случайностью искрясь.На случай вечности никак не претендуя,Цветок трепещет, птица, бабочка… Иду яСлучайно там же, где поэтствуют они,Прекрасно зная и о смерти неминучей.Смерть – это случай жизни, жизни случайПоследний. Гаснет солнце, извини,Случайности кончаются. ВерниСлучайности! Не слушай болтовни,Порочащей случайности, не слушай!..Верни случайности! Случайности верни!Жизнь – это случай и поэзия на случай.

* * *

Не столь ничтожны идеалы,Не столь смешны, не столь дырявы,Как нынче думают менялы,Чья правота на гребне славы.Но правотой сиюминутнойОни заляпаны, что грязью,И, ветер пользуя попутный,Не знают меры безобразью,Когда с последним идеаломРасстанутся ребёнки сходуИ, обменяв, получат наломТоски убойную свободу,Где смертолюбие – так сладко,Оно, как мёд, в бездонной бочке,Его пленительная хваткаЛомает с хрустом позвоночки…

ЕДИНИЦА ХРАНЕНИЯО да, в архив меня сплавляйте, к древнегрекам,В классические волны языков,Где по морям, по неотравленным, по рекамПлывут флотилии поэтских стариков,Чьи кудри, бороды шумят и плодоносят.Местами мрамор их конечностей отбит,Но волны вечности гребут они, матросят,Вращая вёслами, где звёздный алфавит.Руно там бегает, и боги – скандалисты,Там все имеют бешеный успех.И смотрят узкие туда специалисты,Та недействительность – действительнее всех.

ТАКИМ ОБРАЗОМКрай облака звёздами вышит.Сердца сокрушая святош,Татьяна Онегину пишет,Компьютер у ней «Макинтош»,На раме его монитораНадкушен соблазна портрет —То яблочко змея и вора,Тот плод, на котором запрет.Онегин на лошади мчится,Компьютер его – поумней,Он – денди, он – та ещё птица,Он сбрендил от желчных камней.А Пушкин лежит на диване,Компьютер его – в лопухах,Туда и диктует он нянеРоман гениальный в стихах.Он Тане сваял генерала,Как собственной, кстати, жене, —Кому-то покажется мало,Онегину – хватит вполне,С компьютером «Пентиум Третий»Он выглядеть будет ослом,В малиновом встретив беретеТатьяну с испанским послом.Вернёт ему свежесть волненийНажим на сердечную мышь,Но лишний Онегин Евгений —Одна из поехавших крыш.А Пушкин лежит на диване,Компьютер его – в лопухах,Туда и диктует он нянеРоман гениальный в стихах.Он дедушку любит Крылова,Который, как девушка, чист,Когда засыпает в столовой,Свистя, как бродячий артист.В квартире Крылова нечисто,И в сале его седина,Где бегает мышка для свистаВещиц, не имеющих дна.У Пушкина плохо с деньгами,Крылов изучает латынь,Онегин украшен рогами, —Такой вот компьютер гордынь!Что Бродский, Довлатов, Овидий?!.Европа их видела, да.А Пушкина Лондон не видел,Не видел Париж никогда.Народы садятся в карету,Чтоб где-то на западе слезть,А Пушкина нету и нетуВ Европе, где все уже есть.А Пушкин лежит на диване,Компьютер его – в лопухах,Туда и диктует он нянеРоман гениальный в стихах.