По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3
Шрифт:
Сигизмунд III поначалу, кстати, относился к интригам своих польских подданных в нашей стране довольно осторожно и сам старался напрямую в них не ввязываться. Но вот 28 февраля 1609 года Россия, изнемогавшая от бесчинств самозванцев, поляков и запорожских казаков (их тогда называли черкасами [22] ), заключает со шведским королём Карлом IX так называемый Выборгский трактат. Вообще-то главным в нём было то, что в обмен на военную помощь в борьбе со Смутой царствовавший тогда Василий Шуйский отдавал Швеции часть русских земель на севере страны, но в его тексте – причём в первой же статье – стороны обязались также не подписывать без согласия друг друга мирных договоров с Речью Посполитой [23] . По сути, это означало создание антипольского военного союза, потому что перемирие [24] между Россией и Речью Посполитой, завершившее в своё время Ливонскую войну, формально истекло семнадцать лет назад [25] , а Карл IX с поляками и вовсе в тот момент уже девять лет как воевал.
22
См. Википедию, статью «Черкасы».
23
См. В.В. Похлёбкин «Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах», М., издательство «Международные отношения», 1995, раздел «Отношения между Шведским государством (Свитиод, Свеарике, Свейская земля, Свицкое королевство, Шведская корона, Швеция) и Русским государством (Новгородской республикой, Московским великим княжеством, Московским царством, Российской империей) в XIII–XIX вв. (1142–1874)».
24
А.
25
См. Википедию, статью «Ям-Запольский мир».
Надо сказать, что шведский король и Сигизмунд III приходились друг другу близкими родственниками и враждовали по-чёрному. Родителями Сигизмунда был шведский король Юхан III и польская принцесса-католичка [26] , мама оказывала на сына сильнейшее влияние, и тот вырос ярым католиком. Взойдя в возрасте 21 года на польский престол, он через семь лет становится ещё и королём Швеции [27] , но его воинствующие католические убеждения категорически не нравятся местным аристократам-лютеранам, и в конце концов на шведский трон садится его дядя герцог Сёдерманландский, который и воцаряется под именем Карла IX. А обиженный Сигизмунд провоцирует со своим северным соседом войну, начавшуюся в 1600 году [28] .
26
См. Википедию, статью «Катерина Ягеллонка».
27
См. Википедию, статью «Сигизмунд III».
28
См. Википедию, статьи «Польско-шведская война (1600–1611)» и «Polish-Swedish War (1600-11)» (на английском языке).
Король Речи Посполитой Сигизмунд III Ваза (1566–1632)
Так что польский король, узнав о Выборгском трактате, получает удобный повод начать против Шуйского прямые военные действия – тем более что русская государственность находится на грани развала, а Москва с трудом держится против очередного самозванца Лжедмитрия II, который с поляками, литовцами и черкасами стоит лагерем недалеко от города в селе Тушино (за что и был прозван в народе «тушинским вором»). Есть у Сигизмунда и ещё одна причина захватить нашу столицу: ряд влиятельных русских бояр, недовольных Шуйским, подсылают к королю гонцов, которые тайно ему сообщают, что готовы своего царя свергнуть и на его место посадить сына Сигизмунда 14-летнего королевича Владислава [29] . Только король втихаря рассчитывает сесть на русский престол сам.
29
«Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского», Рязань, издательство «Александрия», 2006, стр. 347.
И вот 2 октября 1609 года [30] он лично появляется под стенами Смоленска [31] . В его распоряжении не менее 8.000 [32] (по другим данным – 12,5 тысяч [33] ) человек – собственные подданные (поляки, литовцы и венгры), а также иностранные наёмники – немцы, шотландцы, французы и т. д.
Следует сказать, что для защитников города и его воеводы Шеина всё это неожиданностью не было. Михаил Борисович был военачальником опытным и к тому времени уже как минимум одиннадцать лет находился на военной службе. Год его рождения неизвестен, но мы знаем, что его отец во время Ливонской войны возглавлял в 1579 году героическую оборону крепости Сокол [34] (недалеко от нынешней белорусской деревни Соколище в Витебской области [35] ) от войск Стефана Батория. Врагу удалось захватить её, только перебив практически всех защитников. (Я упоминаю об этом в первой части своей книги, в эссе «Иван IV и его войны».) Погиб и воевода Борис Шеин. Его же сын в 1598 году, то есть в возрасте не менее 19 лет, принимает участие в походе Бориса Годунова против крымского хана, служа у царя рындой, то есть оруженосцем, и отвечая за «второй саадак», то есть за запасной лук и колчан со стрелами [36] . В 1604 году он назначается воеводой в Мценск – крепость в Тульской земле, а на следующий год получает настоящее боевое крещение в сражении с войском Лжедмитрия Первого при селе Добрыничи [37] , закончившегося поражением самозванца [38] . Сражался Михаил Шеин в этом бою храбро, спас от смерти главного воеводу Фёдора Мстиславского (через шесть лет тот по иронии судьбы возглавит недоброй памяти семибоярщину [39] ) и за это удостоился чести привезти Борису Годунову победное известие, за что получил от царя чин окольничего [40] – второго по важности придворного звания после боярина [41] .
30
Здесь и далее даты приводятся по новому стилю.
31
«Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского», Рязань, издательство «Александрия», 2006, стр. 355.
32
Op. cit., стр. 356.
33
См. Википедию, статью «Осада Смоленска (1609–1611)».
34
См. Википедию, статью «Осада крепости Сокол».
35
См. Википедию, статью «Сокол (крепость)».
36
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 181.
37
Ныне – село Добрунь в Брянской области (см. Википедию, статью «Добрунь /Суземский район/»).
38
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 181–183.
39
См. Википедию, статью «Мстиславский, Фёдор Иванович».
40
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 183.
41
См. Википедию, статью «Окольничий».
Почти сразу же следует новое назначение – воеводой в Новгород-Северский. Эта крепость стояла на западной границе нашего государства, и Шеин немедленно оказывается в водовороте бурных политических событий. В 1605 году царь внезапно умирает, самозванец начинает быстро набирать силу, и бояре один за другим «целуют ему крест», то есть клянутся в верности. Но Михаил Борисович признавать Лжедмитрия I не спешит и делает это одним из последних, за что тот был на него «сердит» [42] . Здесь впервые проявляется принципиальный характер этого твёрдого человека, отличавшегося верностью своей присяге, и это качество он продемонстрирует ещё не раз.
42
Цит. по: В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 184.
В отличие от многих русских военачальников того времени, Шеин имел прекрасную разведку, так что о предстоящем приходе Сигизмунда III он знал заранее и хорошо к нему подготовился. Справедливости ради следует сказать, что при Борисе Годунове Смоленск стал одной из самых грозных крепостей России. Строительством руководил русский зодчий Фёдор Савельевич Конь – автор укреплений Белого города Москвы (сегодня в центре Смоленска ему стоит памятник) [43] . Работы начались ещё при предшественнике Бориса царе Фёдоре Иоанновиче и продолжались семь лет, с 1595 по 1602 год [44] . В результате город оказался окружённым мощной каменной стеной общей протяжённостью около 6,5 километров (только в Константинополе она была длиннее [45] !), толщиной порядка 5 метров [46] и высотой, местами доходящей до четырнадцати [47] (по другим данным – до девятнадцати [48] ) метров. Современники утверждали, что сверху по стенам могла проехать тройка лошадей [49] . Но это было ещё не всё. Внутри стен были устроены проходы, по которым защитники могли передвигаться от башни к башне (всего таких башен насчитывалось сорок [50] ), бой с противником можно было вести из-за стен сразу с трёх уровней – через амбразуры на земле, в которых устанавливалась артиллерия; сквозь такие же амбразуры повыше, примерно на одинаковом расстоянии от земли и от вершины стен, куда можно было подняться по специальным деревянным мосткам, а также затащить туда те же пушки; и сверху, под защитой зубцов. Все орудия стояли под деревянными навесами – чтобы не ржавели от дождя да снега. В дополнение ко всему Фёдор Конь там, где посчитал нужным, обнёс снаружи городские стены валом и рвом, заполнив его водой. А под стенами провёл «слухи» – подземные ходы, при помощи которых защитники могли контролировать, не ведутся ли где подкопы под городские укрепления. На стенах и башнях стояли 170 пушек [51] . Так что «объект» в распоряжении Михаила Борисовича был первоклассный.
43
См. Википедию, статью «Конь, Фёдор Савельевич».
44
См. Википедию, статью «Смоленская крепость».
45
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 193.
46
См.: Википедию, статью «Смоленская крепость».
47
«Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского», Рязань, издательство «Александрия», 2006, стр. 356; считая, что «локоть» (мера длины), о котором говорится у С. Жолкевского, равен 47,4 сантиметра (см. Википедию, статью «Локоть /единица длины/»).
48
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 193.
49
См. Википедию, статью «Смоленская крепость».
50
См.: там же.
51
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 194.
Но не всё было так прекрасно. Во-первых, приверженцы «тушинского вора» постоянно склоняли смолян перейти на сторону самозванца – и в ряде случаев делали это довольно успешно – а, во-вторых, за пять месяцев до этого Шеин, несмотря на опасность польского нападения, решил, в ответ на отчаянные мольбы осаждённой Лжедмитрием Вторым Москвы, направить ей на помощь чуть ли половину своего гарнизона – около 2.000 [52] (по другим данным – 3 тысяч [53] ) человек. После этого в его распоряжении осталось около 3,5 тысяч бойцов, в том числе около 1.700 стрельцов и 200 пушкарей [54] . А всего в городе – в кремле и вокруг него, то есть в посаде, – проживало тогда 25–40 тысяч человек [55] .
52
Op. cit., стр. 183.
53
См. Википедию, статью «Осада Смоленска (1609–1611)».
54
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 189–190.
55
Op. cit., стр. 192.
Русский воевода принимает энергичные меры по стягиванию в Смоленск дополнительных сил. Он рассылает по окрестным сёлам да деревням приказы помещикам и крестьянам «садиться в осаду» [56] и в считанные недели доводит свой гарнизон до 5.400 ратников [57] , значительная часть которых вооружена огнестрельным оружием.
Сигизмунда это не останавливает. Сначала Шеину посылается несколько писем с предложением сдать город, то тот даже не удостаивает противника ответом. Тогда король назначает военный совет. Председательствует на нём главнокомандующий, польный коронный гетман [58] , опытный полководец, почти шестидесятилетний Станислав Жолкевский [59] . Внешне участники единодушны: нужно немедленно начинать штурм. Один из наёмников, немецкий полковник, вообще презрительно называет смоленские укрепления «зверинцем» [60] , взять который не представляет, по его мнению, никакого труда. Жолкевский общее решение поддерживает, но с глазу на глаз говорит королю, что без осадной артиллерии всё это – пустая затея, да и вообще такими силами штурм может удасться лишь в случае его неожиданности для неприятеля, а у Шеина было полно времени, чтобы хорошенько к нему подготовиться. Но Сигизмунд III непреклонен: атака.
56
Цит. по: op. cit., стр. 196.
57
Там же.
58
Эта должность соответствовала заместителю командующего всеми вооружёнными силами Речи Посполитой; польный коронный гетман подчинялся великому гетману, то есть главнокомандующему, который в мирное время обычно находился при королевском дворе в столице, а польный гетман – в поле (отсюда и название), то есть осуществлял непосредственное руководство всеми королевскими армиями; в военное время он исполнял эти обязанности в случае если великий гетман по каким-либо причинам при войске отсутствовал (см. Википедию, статью «Гетман польный коронный»); так и было с Жолкевским под Смоленском.
59
См. Википедию, статью «Жолкевский, Станислав».
60
Цит. по: «Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского», Рязань, издательство «Александрия», 2006, стр. 358.
Штурм начинается в ночь на 4 октября [61] . В полной темноте поляки подбираются незамеченными к городским стенам с петардами – специальными подрывными снарядами (это сегодня петарды раскупаются да взрываются по праздникам для веселья, а тогда они были грозным – и опасным – оружием). Цель – подорвать двое ворот и по сигналу трубачей ворваться в проломы. Но всё идёт наперекосяк. Предвидя такое развитие событий, Шеин заблаговременно возводит перед воротами срубы, заполненные землей, так что к самим воротам стало возможным подобраться лишь по проходам между крепостной стеной и этими срубами, причём данные закоулки были настолько узки, что по ним одновременно мог пройти только один всадник, да и то спешившийся [62] . Поляки, согнувшись в три погибели, чтобы их не заметили сквозь нижние амбразуры, всё же добираются до ворот и подрывают петарды. Взрывы проделывают в воротах проломы, но их никто не видит, потому что всё скрыто срубами, да к тому же темно – хоть глаз выколи. Тут же начинается неимоверная оружейная стрельба и пальба из пушек, и никакого сигнала к штурму никто не слышит: то ли трубачи перепугались да разбежались, то ли их звуки попросту потонули в громе выстрелов. Так или иначе, внезапность оказывается утраченной, королевская пехота, сосредоточившаяся было у ворот, отступает, а конница и вовсе не двигается с места. Светает.
61
См. Википедию, статью «Осада Смоленска (1609–1611)».
62
«Записки Станислава Немоевского (1606–1608). Рукопись Жолкевского», Рязань, издательство «Александрия», 2006, стр. 358.
Король приказывает начать обстрел городских укреплений, но, как и предсказывал Жолкевский, это не даёт никакого эффекта: польские орудия слишком маломощны для смоленских стен. Более того, из-за беспрестанной (и бесполезной) стрельбы вскоре многие из них приходят в негодность, а тут ещё и в войске начинается дезертирство да болезни. Защитники города, кстати говоря, тоже сложа руки не сидят, ведут ответный артиллерийский огонь, да так ловко, что некоторые снаряды долетают до королевского лагеря [63] . Да и вообще мощь русских орудий оказывается выше, чем польских.
63
В.В. Каргалов «Московские воеводы XVI–XVII вв.», М., издательство «Русское слово», 2002, стр. 189–198.