По зову сердца
Шрифт:
– Лейтенант Зубарев! Пишите, кодируйте и сейчас же передайте. – И он стал диктовать: – Враг вязнет в грязи. Отходит только дорогами. Смелее обходите его, быстрее выходите к Уже и ударами с флангов овладевайте переправами.
В Калягино свободно пробился небольшой отряд и освободил две с половиной тысячи крестьян, угоняемых в Германию.
– Ура! – крикнул Железнов, кладя телефонную трубку. – Передовые батальоны обошли и на плечах врага форсировали Ужу. Лейтенант Зубарев, собирай все, Фома Сергеевич, поехали!
Если бы не «газик»-вездеход, а он был только у комдива, то и до ночи не пробрались бы на новый НП. Впереди по раскисшей дороге еле-еле тащилась автоколонна с боеприпасами.
Вездеход комдива тоже утопал во вспухшей земле, с трудом пробирался по целине. Перед ними буксовала машина.
– Ать, два, взяли! – раздавалась команда.
– Бог создал небо и землю, – ворчал старый вояка, стряхивая с рук грязь, – а сатана, мать его в перекрест, Дорогобуж и Ельню и всю Смоленскую губерню.
– Теперь, браток, у нас губерний нет, – сказал подошедший Железнов.
– Это, товарищ генерал, по привычке. Я на этом фронте еще в ту, германскую, воевал. И тут, в Дорогобуже, в запасном осенью шестнадцатого бывал. Грязюка и тогда вот такая же была. Так мы эту грязь еще похлеще ругали.
Из машины, еле вытягивая из грязи ноги, вышла Валентинова.
– Давно стоите? – спросил Железнов.
– Да вот только-только, – ответила она. – Разрешите распорядиться.
– Пожалуйста.
– Товарищ Столетов, – обратилась она к старому солдату, – скомандуйте людям, чтобы взяли топоры и в рощу. Командуйте.
– Вы ехали напрямую или через Дорогобуж? – поинтересовался Железнов.
– Через Дорогобуж. И так расстроилась, что попадись мне там хоть один каратель, самочинно расстреляла бы. Город уничтожен на нет. Кругом стон и плач людей по расстрелянным. Семьдесят инвалидов, под предлогом эвакуации их в Смоленск, вывезли за город в противотанковый ров – мы мимо него проезжали – и там расстреляли.
– Вы сами справитесь? – спросил ее Яков Иванович, хотя прекрасно знал, что справится…
– Конечно. Поезжайте, – махнула она рукой. Фома Сергеевич подставил ладонь, и на нее легла ее рука.
– Всего тебе хорошего, Ирина! – сказал Хватов.
Генерал Хейндрице бросил на Ужу последний свой резерв, но и это его не спасло. К утру второго сентября советские войска дорогобужской группировки форсировали Ужу и на ее западном берегу завязали бои. Хейндрице ничего не оставалось делать, как, вопреки указанию Клюге, отдать приказ отходить на Устром. Для прикрытия отхода бросили штрафные части. Но и они не сдержали натиска советских воинов.
За одни сутки войска Шанемана были выбиты из опорных пунктов, и части дивизии Железнова вышли к Днепру и Устрому. Здесь они на время остановились и стали закрепляться, чтобы собраться с силами и двинуться на Смоленск.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
14 сентября на девяностокилометровом пространстве от Велижа до Копыревщины перешел в наступление Калининский фронт, а на другой день – 15 сентября – возобновил наступление и Западный. Генерал Соколовский основные усилия войск направил на Смоленск.
Дивизия Железнова по-прежнему наступала на правом крыле фронта, как раз по тем местам, где в августе сорок первого года он вместе с полковником Лелюковым возводил переправы на Днепре.
Войска, наступавшие вдоль Московско-Минской автострады, на другой день ворвались в Ярцево и вышли к Вопи.
18 сентября во второй половине ночи Железнов повел наступление в обход опорных пунктов Милеево и Клемятино, прорвал оборону и заставил врага бросить эти пункты и откатиться за Днепр. В эту же ночь к Днепру вышли и соседи.
И вот, ударив бешеным огнем артиллерии и «катюш», он двинул вперед на резиновых лодках и плотиках первые батальоны всех трех полков. Поначалу гитлеровцы огрызались. Но тут батареи подполковника Антипова прямой наводкой подавили огневые точки врага.
И поутру Днепр и Вопь уже были за спиной сражавшихся дивизий.
Недалеко от реки командиры переписывали и формировали по группам пленных, среди которых попался и Шенк.
– Фамилия, имя, звание, часть, – спросил его уполномоченный.
– Курт Шехман, – со страха соврал Шенк, – капитан, офицер штаба 9-го корпуса.
– 9-й корпус? – удивился уполномоченный. – А чего здесь делал в 337-й дивизии? Документы!
– Никаких документов нет.
– Нет? Глазков! А ну-ка выверни его карманы.
Документов действительно не было. Зато Шенка выдал именной портсигар.
– «Шенк», – прочитал старший лейтенант. – А мы вас, Шенк, разыскиваем. А где другой бандит, капитан Бишлер?
– Капитан Бишлер? Он там, – Шенк показал в сторону Днепра.
– Вот еще, – солдат протянул бумажник, изъятый из заднего кармана брюк.
– Деньги? – уполномоченный вернул их Шенку. – А вот книжечку возьмем. – И он отдал ее переводчику. Тот пролистал страницы и на одной остановился. Там были записаны приметы Веры Железновой.
– Кто это Вера Железнова? – спросил переводчик.
– Это ваша разведчица. Ее разыскивает наша контрразведка. Тому, кто ее найдет, обещано десять тысяч марок.
Это сообщение взволновало Якова Ивановича, но, прочтя список примет дочери, он несколько успокоился: почти ни одна примета не сходилась с истинными приметами Веры.
– Евгений Юрьевич, дайте мне эту анкету на память. Вернется дочь, и мы тогда сверим с вами эти сведения с натурой.
Когда ночью Хейндрице доложили, что русские форсировали Днепр и Вопь и что части прикрытия отходят, он возвел глаза к потолку и изрек: «Майн гот!», затем ругнул генералов за их нестойкость и, считая, что под Смоленском оставаться опасно, в первую очередь позаботился сменить КП и только потом, сославшись на Гитлера, отдал приказ войскам – восстановить оборону на Вопи и Днепре и – ни шагу назад!