Победа разума
Шрифт:
– Похоже.
Они подошли к обрыву. Озерцо, пляж, лес, – ничего не изменилось. Люся скинула одежду. Ее бронзовое тело тоже осталось прежним, стройным, сильным и красивым.
– Ныряем?
Он тоже разделся, и они прыгнули вместе. В воздухе Семен старался повторять движения Люси. Поплыли к пляжу. Семен плыл помедленней, чтобы Люся не отставала. Она первая выбралась на мелководье и шла на шаг впереди Семена. Вдруг она остановилась и повернулась к Семену лицом. Теперь они стояли вплотную друг к другу. Она погрузила руки в его волосы и легонько пригнула его голову. Влажные полураскрытые губы девушки прижались к его губам. Он поднял ее на руки, понес к пляжу и лег с ней на одеяло, на котором были нарисованы джунгли и огромная черная пантера. Руки девушки крепко обвились вокруг его шею. Теперь он чувствовал только движения ее упругого, гибкого тела и слышал ее жаркое прерывистое дыхание. «Даша» – прошептали его губы. Люся застонала в такт плавным движениям его тела, и вдруг из ее груди вырвался крик, крик свободной дикой птицы. Потом они снова поплыли по волнам наслаждения, и, когда девятый вал захлестнул их, Семен уже не расслышал ее крика, потонув в сладостном блаженстве.
Дни тянулись вереницей будничных дел. Все было бессмысленно, буквально все.
И во всем, что Семен делал, он находил элементы того свинства, которое они обсуждали с Дашей. Он механически выполнял поручаемую ему работу. Зачем он это делал? Почему не уходил из Управления? Все медленно катилось под откос, и казалось, что это будет длиться вечно.
По ночам ему стал сниться сон, где он снова встречался со стариком, одиноко сидящим на высоком речном берегу.
– Вся наша жизнь – это испытание. Настало время испытать тебе жгучую боль потери и зыбкую топь бессилия.
– Для чего?
– Чтобы познать самого себя – запомнил Семен непонятные слова старика.
Однажды, повинуясь неосознанному порыву, Семен заглянул в родную деревню, и тут вдруг вспомнил про «денежную компенсацию», которую Управление уже выделило семье Даши. Он пошел к Дашиному дому. Тетя Маша собиралась за клюквой.
– Тетя Маша, можно я с вами за клюквой пойду?
– Иди, коли охота.
Семен шел за тетей Машей по болоту.
`
– Ну и чего это ты за мной увязался?
– За клюквой.
– Ой ли? Зачем тебе клюкву собирать? У тебя столько денег, что ты всю клюкву, что на болоте растет, скупить можешь. Вона, ты какой памятник на Дунькиной могиле отгрохал, поди, немеренных денег стоит.
– Ваша правда, тетя Маша. Поговорить хочу.
– Говори уж.
– Контора, в которой работала Даша, выделяет вам деньги, ну, за то, что Даша при исполнении погибла.
– Так, значит, и здесь в покое не могут оставить.
– Тетя Маша, Дашу не вернуть, а от денег грех отказываться. Сумма большая, так что весь район благоустроить можно, ежели конечно с умом к делу подойти.
– Ладно, сколько денег-то?
– Тридцать миллионов долларов.
– Тридцать мульёнов долларов?! Ты меня, старую дуру, часом не разыгрываешь? Мой мне как-то однажды говорил, что были бы у него десять тысяч долларов, так за эти деньги такой клуб можно было бы построить, что и во всей области такого нету.
– А теперь у вас есть тридцать миллионов долларов.
Тетя Маша присела на кочку.
– Чем же вы таким занимаетесь, что у вас такие деньги водятся?
– Мы помогаем людям, а за это они помогают нам.
– Как-то ты загадками говоришь.
– Мы даем дельные советы, строим заводы, фермы.
– Фермы – это что-то вроде совхозов? Да? И где же вы это все строите?
Семен задумался. Сказать правду или промолчать? Лучше скажу.
– На других планетах, где тоже живут люди.
– Ты, Сема, не тронулся умом? Где же ты, это, другие планеты-то видел, где люди живут?
– Тетя Маша, можете мне не верить, но только врать я вам не стану. Хотите, покажу?
– Другие планеты что ли? Нет, сынок, стара я по чужим планетам шастать. Мне своей хватает. А что Дуньку нашу тоже на другой планете убило?
– Да, она защищала людей от смерти, спасла двести тысяч человек.
– Чудно все это. Не понятно, как одна моя Дунька двести тысяч человек от смерти могла спасти. Видно не моего это ума дело.
На боевом поясе Семена зазвонил телефон.
– Слушаю, Яронский, – ответил он на общегалактическом.
– Привет, Семен.
– Привет, Люся.
– Марк вызывает.
– Что стряслось?
– Не знаю, но что-то не очень срочное.
– Я буду через пять минут. Идет?
– Идет. Только сначала загляни на секундочку ко мне.
– Хорошо. – Семен повесил трубку.
– Это откуда же ты на иноземном языке так лихо шпаришь?
– Научили, тетя Маша.
– Совсем ты чужой стал, аж страшно.
– Ну что вы, тетя Маша, право. Не велика премудрость на иноземном языком трепать.
– Что касаемо денег, долларов этих бешеных, так оставьте их лучше себе.
– Тетя Маша, деньги принадлежат вам. Я вам их и передам.
– А меня за такие деньги бандиты пришьют.
– Я открою счет на ваше имя в районном банке и переведу туда деньги. Помогу вам ими распорядиться. И если кто-нибудь только пальцем вас тронет, то будет иметь дело со мной. Пойду я, тетя Маша, зовут меня.
– Иди, конечно, чай, не привязан.
Семен отошел так, чтобы тетя Маша его не видела, и включил трансфер.
Люся ждала его, стоя у самой двери в кабинет Марка.
– Можно я тебя поцелую? – тихо спросила она.
Ее нежные полураскрытые губы коснулись его губ.
– Спасибо, иди – прошептала Люся, жарко дыша Семену в ухо.
Когда Семен вошел в кабинет, Марк сидел за столом и работал.
– Садись – сказал он, не поднимая глаз, и указал на один из стульев, стоящих у стола. – Семен, что с тобой твориться?
– Я не вижу смысла во всей нашей работе. – Семен пожал плечами. – Более того, я думаю, что мы наносим огромный вред всему человечеству.
– Кто это «мы»?
– Управление. Мы построили глобальную систему управления миром. Мы наместники бога на земле, призванные вершить судьбы людей. Мы мировой жандарм, который одних карает, а другим дает пряник. Скажи, Марк, кого мы хотим воспитать? Самостоятельную полноценную личность или ублюдка, способного принимать только наши подачки? А какие методы мы используем? Разве это не преступление?