Победить дракона на выборах
Шрифт:
После того, как часы пробили одиннадцать, Персифаль спустился в обеденный зал трактира. Здесь оставалась лишь одна компания из троих подзагулявших посетителей в изрядном подпитии. Было видно, что и они уже собираются расходиться по домам. Персифаль присел за столик и заказал себе кофе.
– Не спится?
– поинтересовался Трактирщик, ставя перед Персифалем чашку и тарелочку с печеньем.
– Кофе - не лучшее снотворное.
– Да, вот, решил немного прогуляться перед сном, а перед прогулкой выпить кофе, - ответил Персифаль, прекрасно осознавая, насколько мало логики в его словах.
– Прогуляться?
– удивился Трактирщик.
– Ночь - не подходящее время для прогулок в нашем Городе, тем более в одиночку. Похоже, вы и впрямь всеми
Со вздохом Трактирщик удалился за стойку бара. Допив кофе, Персифаль направился к выходу из "Крыльев и хвоста".
Прохладный свежий воздух улицы приятно бодрил после уютно душноватой атмосферы Трактира. Площадь была абсолютно пустынной. Горожане отсыпались после череды праздников. В чистом небе россыпями бриллиантов помигивали звезды. Улицы освещались тусклым светом редких фонарей. Уже приближаясь к распахнутым воротам городского парка, Персифаль услышал позади шум, и, обернувшись, увидел, что последняя компания гуляк покинула Трактир. Все трое с трудом стояли на ногах и отчаянно цеплялись друг за друга, стараясь сохранить равновесие. Озираясь по сторонам и размахивая руками, они спорили друг с другом, куда направиться теперь.
Не обращая внимание на пропойц, Персифаль вошел в парк и уверенным шагом направился к четвертому фонарному столбу на главной аллее. В парке, как и на площади, уже никого не было, за исключением дворника, который усердно скреб вполне чистый тротуар облезлой метлой.
Четвертый столб находился в глубине аллеи и, как назло, фонарь на нем не горел. В тот момент, когда Персифаль достиг столба, часы на башне начали отсчитывать половину часа. Персифаль обернулся на звук колокола и тут же, вместе с последним ударом часов, получил увесистый тумак тяжелым тупым предметом прямо по макушке. Боль холодной волной прокатилась от места удара по всему телу. Потеряв способность сопротивляться, Персифаль тем не менее не утратил сознания полностью. Он видел, как со всех сторон из кустов на него набросились темные тени, и повалив на землю, начали вязать руки за спиной, засунули в рот тряпку, а на голову надели мешок.
Скрутив Персифаля, злоумышленники подхватили его на руки и потащили прочь. Он слышал, как его похитители устало кряхтели и сопели. Персифаль решил не сопротивляться, понимая, что это только озлобит налетчиков. Теперь он мечтал лишь о том, чтобы это была какая-то ошибка или хотя бы просто ограбление. Протащив несколько десятков метров, Персифаля бросили на землю. Тут же он получил мощный удар носком сапога в живот. От страшной боли Персифаль скорчился пополам на пыльной мостовой. Живот так свело, что он едва мог вздохнуть.
– Прирежем свинью?
– тихо спросил один из напавших.
– Нет, на этот счет указаний не было. Будем действовать по плану, - ответил второй. И уже склонившись к Персифалю, он тихо добавил, - если выживешь, исчезни из Города. Второго шанса не будет. Просто не цепляйся ни за что, и поток сам унесет тебя прочь.
Похитители вывернули карманы Персифаля и вытряхнули из них все содержимое. После этого они снова подхватили Персифаля на руки и скинули с моста в реку.
Почувствовав падение, Персифаль инстинктивно сжался в комок в ожидании удара о твердую поверхность. Услышав плеск и ощутив вокруг себя воду, Персифаль осознал, что и вправду получил некоторый шанс на спасение. В последнюю секунду перед погружением, он успел вдохнуть остатки воздуха из мешка, который был надет на его голову. Его единственная надежда была лишь на нож, который он всегда держал за голенищем сапога, и который не забрали похитители. Он чувствовал, что нож на месте, и теперь только оставалось до него дотянуться и разрезать веревки. Персифаль старался действовать очень аккуратно, выверяя каждое движение. Выронить нож для него было равносильно смерти. Но нужно было торопиться, запаса воздуха в легких ему могло хватить всего-навсего на пару минут.
Справившись с веревкой
Справившись со всеми веревками, Персифаль подплыл к отделанному камнем берегу реки. Булыжники были скользкими, а берег вертикально обрывистым, что полностью лишало Персифаля всякой возможности выбраться из воды. Звать на помощь он не решился, боясь привлечь нападавших, которые находились явно еще где-то поблизости. Оцарапав руки о камни и вымазавшись в иле и тине, он решил плыть вниз по течению в поисках пристани или лестницы, спускающейся от набережной к воде. Чтобы держаться на плаву пришлось сбросить промокшие и отяжелевшие, словно гири, сапоги.
Персифаль старался плыть как можно тише, в основном, полагаясь на силу течения. Из-за высоких каменных берегов свет луны и звезд почти не доставал речной глади. Персифаля это радовало не только потому, что он мог оставаться незамеченным для случайных наблюдателей, но еще и из-за того, что сумрак скрывал все, что плыло вместе с ним по реке. То и дело он задевал телом какие-то предметы в воде. Смрад, исходящий от воды, подсказывал, что лучше ему их не видеть. Горожане издавна использовали реку для слива нечистот.
Проплыть по реке совершенно незамеченным Персифалю все же не удалось. Под третьим мостом двое бездомных жарили на маленьком костерке освежеванную и надетую на палку тушку не то голубя, не то крысы.
Они проводили долгим взглядом проплывающего мимо Пресифаля, и один из них, разливая по грязным маленьким керамическим чашкам неизвестное пойло, философски заметил:
– Если долго сидеть у реки и смотреть на воду, можно увидеть, как мимо тебя проплывает все, что угодно.
– Или кто угодно, - добавил второй, подняв вверх указательный палец и кивнув головой в сторону Персифаля.
Они чокнулись кружками и одновременно, залпом, морщась и кряхтя, выпили их содержимое.
– Вот гадость!
– выдохнув, прохрипел первый.
– Как и вся наша жизнь, - морщась, заметил второй.
Голос второго нищего Персифалю показался знакомым. Юноша с уверенностью не мог утверждать, был ли это тот же попрошайка из переулка. А может быть просто у всех бродяг голоса и манера говорить схожи, как две капли воды.
Речной Поток нес Прсифаля прямо из Города. Впереди уже виднелись две башни, между которыми через реку была протянута цепь, преграждающая ночью кораблям путь в городской порт. По обе стороны от Персифаля тяжелые грузовые суда терлись бортами о портовую пристань. Ночью работа в порту затихала, чтобы возобновиться на рассвете.
Добравшись до лодочной пристани, Персифаль уцепился за борт одной из гондол и выбрался из воды. Возвращаться в "Крылья и хвост" по ночному Городу было небезопасно. Персифаль свернулся калачиком на дне лодки, трясясь всем телом от холода, в ожидании рассвета. Тряпье, которое он нашел на дне под скамьями, послужило ему укрытием от ночного зябкого ветра. В начале лета в этой местности ночи были прохладными.
С первыми лучами солнца Персифаль покинул свое убежище и, надеясь избежать в столь ранний час встречи с горожанами, побрел босиком в Трактир. Его одежда немного подсохла за ночь. Теперь, в лучах восходящего солнца, он убедился, что речная вода привела его вещи в ужасное состояние. Бурые и зеленые пятна въелись в ткань навсегда. Оторвав рукава от своей сорочки, Персифаль намотал их на голые ноги, чтобы хоть как-то уберечь ступни от ран об острые камни мостовой и мусор, разбросанный повсюду. Обратный путь к трактиру пролегал, в том числе, и через городские трущобы. Портовый район вообще не отличался особой чистотой и, к тому же, заслуженно пользовался дурной славой.