Победитель
Шрифт:
Ромашов примерил экспериментальную каску-сферу, закрывавшую лицо поблескивавшим бронестеклом. Покрутил головой, неопределенно хмыкнул, снял. Начал было укладывать в карман запасные магазины. Что-то мешало. Он сунул туда руку и, изменившись в лице, извлек толстую пачку денег. Тупо на нее посмотрев и чертыхнувшись, Ромашов стал озираться в поисках человека, на которого можно было бы переложить эту заботу.
– Большаков! Ну-ка, на вот, заныкай куда-нибудь. Я утром суточные получил…
– Да куда ж я заныкаю? – недовольно
– Не знаю. Потом выдашь – это на все подразделение.
Большаков со вздохом взял пачку, начал было в свою очередь озираться в поисках новой жертвы, но в конце концов с досадой сунул в карман куртки.
Зубов вскрывал ящики с гранатами и раздавал боеприпасы. Он сегодня был какой-то потерянный, унылый – не зубоскалил, как обычно, не подначивал.
– Ты чего нос на квинту? – спросил Баранов.
– Не знаю, – буркнул Зубов. – Не по себе что-то… На.
И вынул из ящика четыре гранаты.
– Ладно тебе. Все нормально будет, – сказал Баранов и попросил: – Дай еще пару.
– Нормально! – взвился Зубов. – Ты-то откуда знаешь?! Куда тебе столько, куда?! Ведь не унесешь! Ай, да берите, сколько хотите! Мне-то что!..
Он раздраженно махнул рукой и отошел в сторону. Теперь все брали, сколько считали нужным. Плетнев остановился на двух.
Бежин распотрошил индпакет и пытался соорудить из бинта нарукавную опознавательную повязку.
– Хрен ты ее в темноте разглядишь, – ворчливо заметил Зубов, наблюдая за его усилиями. – Перебьем друг друга в суматохе, как пить дать!..
– Может, из простыни, а? – спросил Бежин, критически рассматривая свое изделие. – Порвать ее…
– Ага, а потом отчитывайся!..
– Да ладно тебе! Живы будем – все спишется.
Решительно сдернул простыню и начал пластать на полосы.
– Лучше на обе руки, – буркнул Зубов.
– Ну да. И еще синие трусы на голову. Уж тогда я тебя точно узнаю…
– А где Астафьев? – спросил Плетнев, надевая бронежилет. – Помоги!..
– А он же с первой группой ушел, – ответил Бежин, затягивая лямку. – Они танковые экипажи должны блокировать. Так что уже помчались. – И протянул ему остаток простыни. – На вот, повязку смастери. Да пошире…
Когда экипировка подошла к концу, Большаков оглядел всех, а потом кивнул на бутылки, лежавшие на одной из кроватей:
– Ну что, мужики, от винта?
Плащ-палатка, повешенная в проем двери, колыхнулась, и, путаясь в ее обширных полах и чертыхаясь, в комнату пробрались двое – первым Иван Иванович, в зеленой своей афганской форме и в афганской же длиннополой шинели походивший на богомольца, за ним Князев – в той же кожаной куртке, синих летных штанах и офицерской шапке со звездой вместо кокарды. Через плечо у него висел ремень деревянной кобуры со “стечкиным”, а вид в целом, вопреки обыкновению, был взъерошенный, воинственный и недовольный, движения собранны и торопливы.
– Ну?
– Боевое, товарищ полковник, – ответил Большаков.
– Вот и хорошо.
– Григорий Трофимович, – сказал Большаков. – Давайте с нами, а? На посошок.
Князев еще не успел ответить, когда Иван Иванович, протянув перед собой оттопыренную вверх ладонь, отрезал:
– Не пью!
У Плетнев отлегло от сердца. Он боялся, сейчас повиснет неловкая пауза – пришли вроде вдвоем, а предлагают одному…
Помедлив, Князев взял протянутую кружку. Секунду молчал, опустив голову.
– Ну, что, ребята… Задача перед нами сложная. Удар будет одновременно нанесен по восьми объектам – всеми силами спецгрупп КГБ, “мусульманского” батальона и приданных подразделений десантников. Главный объект – дворец Тадж-Бек. На дворец пойдут: двадцать три бойца в группе “Гром” под началом майора Ромашова, двадцать пять бойцов в группе “Зенит” под командованием майора Симонова. У противника две с половиной тысячи человек в бригаде охраны и еще двести гвардейцев внутри дворца…
– Но на нашей стороне внезапность, – веско сообщил Иван Иванович. – Мы прорежем позиции бригады как ножом!
Князев покашлял, потом снова заговорил:
– “Мусульманскому” батальону поставлена задача блокировать подразделения бригады охраны огнем, не дать им возможности двинуться на помощь гвардейцам. Ну а уж во дворце… – Он помедлил. – Сами знаете!.. В общем, давайте за главное – чтобы завтра увидеться в том же составе! Слышите? В том же!
Кружки сдвинулись и загремели. Выпив, Князев сморщился, выдохнул и резким движением вытряс на пол последние капли.
– Да, вот еще что. Я вижу, вы повязки сделали. Это правильно. Вдобавок, чтобы друг друга не перебить в суматохе, будем перекликаться. Подразделениями командуют Михаил Ромашов и Яков Симонов. Вот и орите – Миша-Яша, Миша-Яша! Понятно?
Бойцы загомонили: “Миша-Яша! Миша-Яша!..”
Князев повернулся было к дверям.
– Товарищ полковник, – остановил его Аникин. – Разрешите вопрос? Пленных не брать, это понятно… А если раненые у нас будут, что делать?
Князев молчал. Взгляд у него был невеселый.
– Главная задача – вперед, – скрипучим и недовольным голосом сказал Иван Иванович. – Кого ранили – лежи терпи. И еще. До конца операции никому из дворца не выходить. Перед “мусульманским” батальоном поставлена задача уничтожать всех, кто покидает здание.
Аникин усмехнулся.
– А нам заградотряд не нужен! Мы и так не выйдем, если надо будет!
Бойцы и командиры переглянулись.
– Много болтаете, товарищ боец! – заявил Иван Иванович.
– В общем, ждите сигнала, – хмуро сказал Князев. – До встречи!..