Победитель
Шрифт:
– Ты – старший! Потом машину поставишь.
Архипов беззаботно захлопнул дверцу и направился к КПП.
– Ну что? – пробормотал Плетнев, неприязненно глядя ему в спину. Как дать бы по башке! – Куда?
– Давай назад, – предложил Пак. – Через перекресток. Там базарчик есть.
* * *
Майор Симонов сидел за столом в майке и форменных брюках. Поэтому расположившийся напротив него капитан Архипов, одетый по форме, выглядел
– Я так считаю, Яков Семенович. Боец не должен забывать о нашем здесь положении. Чужая страна, чужой народ. Вражеское, можно сказать, окружение. Бдительность и бдительность!.. А Плетнев – будто в родной деревне. Идет на контакт. Легко идет. Кроме того, своим поведением зачастую дискредитирует положительный образ Советского Союза. Поэтому я как офицер, как коммунист и как…
– Ну понятно уже, понятно! – раздраженно сказал Симонов. – Что уж в третий-то раз твердить одно и то же! Все ясно!
Помедлив, Архипов поднялся со стула.
– Разрешите идти?
– Давай, – буркнул Симонов. – Дверь закрой.
Архипов закрыл дверь, прошел коридором, сбежал по ступенькам школы, бросил взгляд на часы и, насвистывая, направился по дорожке в сторону поликлиники.
Через две минуты он постучал:
– Разрешите?
Кузнецов сидел на своем месте, а Вера стояла рядом, оперевшись рукой о стол, и оба они рассматривали кардиограмму.
– Здравия жела-а-аю! – протянул Архипов. – Добрый денечек, Вера Сергеевна!
Врачи подняли головы.
– О! Заходи, – довольно безрадостно бросил Кузнецов. – Присядь… В общем, ничего страшного. Но знаете, как: береженого бог бережет.
– Вера Сергеевна, позвольте вам доложить, – сказал Архипов, подходя к столу, вместо того чтобы, как было предложено, присесть. – Вы сегодня просто ослепительны!
Вера сложила ленту кардиограммы и пошла к двери.
– Спасибо… Не буду вам мешать.
Архипов посмотрел ей в спину, громко крякнул и сел перед Кузнецовым.
– Ну и ладно. Как говорится, леди с пони, дилижансу легче… Ну что? Надумали?
Кузнецов откинулся на спинку стула и шумно выдохнул: фу-у-у-у!
– Ох, Архипов! Доведешь ты меня до греха! Честное слово, доведешь!..
– Как хотите, – легко согласился Архипов. – Только вы же сами говорили: квартиру покупать. На чеки-то надежнее…
– Да понимаю я, понимаю! – Кузнецов мучительно сморщился и начал барабанить пальцами по столу. – Ну куплю я эти двести чеков несчастные, дальше что?
– Если каждый месяц по двести чеков – это ого-го! Курочка по зернышку клюет.
– Ага, – уныло отозвался Николай Петрович. – А весь двор в говне!.. А курс какой?
Архипов пожал плечами.
– Обычный.
Кузнецов несколько секунд
Архипов извлек из кармана пачку чеков и отсчитал двадцать десятирублевых.
Затем он принялся считать афгани.
– Да вы не сомневайтесь, – добродушно говорил он при этом. – Нормальный курс… Больше вам нигде не дадут…
Именно эти его слова услышал Князев. Он стоял у раскрытой двери кабинета и видел все сразу: чеки на столе, пачку афгани в руках Архипова, взволнованное лицо Кузнецова.
Архипов вскочил, отшвыривая от себя деньги.
– Товарищ полковник, я… мы…
* * *
– Товарищ майор, разрешите войти!
Нахохлившись, Симонов сидел за столом, изучая какую-то ведомость.
– Заходи…
Плетнев переступил порог учительской. Посреди комнаты стояла застеленная раскладушка, сверху лежал автомат и офицерский ремень с кобурой.
Во всем остальном это была совершенно обыкновенная учительская. Казалось, стоит лишь закрыть глаза – и ты окажешься в родном городе, в школе, где когда-то учился. И точно так же будут торчать на шкафах два глобуса разного размера и чучело филина, в углу – два рулона карт, в шкафу – заспиртованная лягушка в банке и стеклянная коробка разноцветного гербария… и будет слышен грохот волны, если сегодня шторм!..
Однако он был вовсе не в Сочи. И за окном шумело не море, а проспект Дар-уль-Аман.
– Товарищ майор, я хочу…
Симонов почему-то вдруг швырнул карандаш, откинулся на стуле и закричал:
– Нет уж, погоди! Сначала я кое-что хочу! Сядь!
Плетнев сел.
– Как стрельбы провели? – уже спокойно, но очень иронично спросил он.
– Да нормально вроде. Как всегда…
– Друзей новых не появилось?
Теперь в голосе звучал сарказм.
– Друзей? – удивился Плетнев.
– Ну да! говорят, ты, елки-палки, общаешься вовсю с кем попало! А? Забыл о нашем здесь положении? Уединяешься со служащими иностранной армии! Разговоры с ними разговариваешь!
– Товарищ майор, это вам Архипов напел?
– Кто бы ни напел!.. Что у вас с ним?
Плетнев вздохнул.
– Пострелять Архипов захотел. Продемонстрировать силу советского оружия.
– Ну?
– Ну и продемонстрировал… Рожок спалил, поразил одну мишень. Из пяти.
– И что?
– Пришлось самому… или оставить афганцев при убеждении, что автоматом Калашникова и впрямь только гвозди заколачивать?
– Ну?
– Ну а он, видать, обиделся…
Симонов с досадой стукнул костяшками пальцев по столу.