Победителей не судят
Шрифт:
— Резонно, — негромко сказал великий князь, слушавший уже несколько отстраненно. Или устал, а может просто был хорошо ознакомлен с доводами, ведь все реорганизации шли через Алексеева. И сейчас наместник просто решил проверить Фока.
— Хорошо, все привезенные на «Урале» пулеметы «Мадсена» я прикажу передать исключительно в сибирские дивизии, вместе со всеми «максимами», какие только соберем. Обучать расчеты будут в Дальнем, там еще генерал Стессель организовал особую школу по вашему настоянию, как мне доложили, — великий князь показал
— Что еще нужно сделать, чтобы январское наступление, о котором вы сказали, увенчалось успехом?!
— Привлечь корейцев, ваше императорское высочество. Они тяготятся японским владычеством, и если их вооружить, и правильно мотивировать, то они развернут в тылу японской армии партизанское движение, а нападения на японские гарнизоны и диверсии настоятельно необходимы для нашего наступления. Да и при будущем заключения мира тут есть определенные перспективы для того, чтобы эта страна перешла под наше покровительство, хотя бы частью, или опосредованно.
— Вот как?! Опосредованно, — Владимир Александрович надолго задумался, и негромко произнес:
— Это означает, что корейцы за манджурами, а те под нами?! Так ли это я понял, правильно?!
— Да, ваше императорское высочество, — произнес Фок, понимая, что тонкости сейчас объяснять незачем.
— Хорошо, — хмыкнул великий князь. — Пойдете ко мне начальником штаба… Хм, вы академию не заканчивали, все в столице на дыбы встанут. А если я вас назначу своим помощником, и подчиню вам начальника штаба?
— С Алексеем Николаевичем не сработаемся. Но с генерал-лейтенантом Кондратенко дела пойдут — у него поразительная работоспособность, великолепный знаток строительства укреплений.
— Хорошо, Алексея Николаевича я поставлю на тыл армии, он хороший администратор, там генерал Волков устроил бардак!
— Без действий флота ничего не получится…
— А вот это мы и обсудим, благо адмирал прибыл!
Глава 20
— Все мы прекрасно понимаем, что Цыси лжива и притворства ей не отнимать. Объявит ли она в январе «империю северных Цин» — тут вилами на воде писано. Все те роскошные грамоты, что она мне дала, сейчас стоят не дороже туалетной бумаги!
Фок выругался как заправский боцман, в три полноценных «загиба» — адмирал только головой качнул, одобряя. Ехали они в салоне командующего флотом, благо великий князь оставил Алексееву принадлежащие бывшему наместнику составы — его императорского высочества поезд куда лучше был обставлен, соответственно статусу.
— Так что задумка, и отнюдь не моя, рассчитана не на императрицу, а на маньчжурскую знать, что недовольно развращением пекинской аристократии. На местах несколько иначе смотрят на события, чем в столице, и многие жаждут обрести себе место под солнцем.
— И ты под это дело «подписал», как любишь
— Пока нет, но мысль заронил. Это отработанный прием — создать марионеточное правительство, которое, в случае распада государства, объявит о независимости на собственной контролируемой территории. ,Можно поддержать сепаратистов и напрямую вооруженной силой. Но будет намного лучше, если армия будет местная, тогда в Петербурге всегда смогут откреститься от нападок Англии или САСШ. И Германию можно вовлечь под это дело, обещая преференции.
— Твоя жена вытянет?!
— Одна нет, но после смерти Цыси регентом станет Цзайфен, «великий князь Чун», отец будущего Пу И, о будущем рождении которого никто не догадывается. Парень молодой, ему только 21 год, оженили его на дочери князя Жунлу, умершего в прошлом году — в его верности Цыси не сомневалось. Побывал в европейских странах, кланялся кайзеру и улыбался. Причем умело скрывает ненависть — его невеста покончила с собою, когда европейцы брали штурмом столицу.
— Говорил я с Жунлу, тот еще прохвост, — отозвался адмирал и отхлебнул привычного для себя чая. — Парень слаб духом, не вытянет он империю, силенок у него мало, и нет качеств нужных для властителя.
— Вот он нам и нужен, пока император сидит в своей роскошной камере в «Запретном городе». Там поест рисовых лепешек. как императрица Цыань, и откинет копытца. Цыси его убьет в любом случае, или он ее прикончит — счеты между ними не на жизнь, на смерть. Старуха просто не может его сейчас убрать — рано, поначалу должны формально править два императора. Но если Чун прибудет в Мукден, а он это должен сделать, то отпускать его нельзя. Тогда можно будет обойтись без Цыси, если она в январе взбрыкнет — от этой стервы чего угодно можно ожидать.
— Это да, — усмехнулся Алексеев, и неожиданно резко сказал, поглаживая бороду, что делал в минуты волнения:
— Знать изберет твою Елену Борисовну правительницей только в одном случае — когда за «Стеной» начнется резня маньчжуров. А так без указа Цыси провернуть дело будет трудно, если только старуху хорошо «попросить». Или дать ей что-то весомое — она весь бюджет своего флота на строительство дворца потратила. Но денег государь не выделит — идет война, и казна напоминает выдоенное вымя.
— Ты можешь дать «выкуп» — и только ты сможешь обеспечить «приданное» моей супруги на пути к трону!
— Как? Денег у меня никогда не было, и кроме пустых бутылок никакого состояния. Что я могу твоей Елене дать?!
Евгений Иванович опешил, в полной растерянности развел руками. Посмотрел пристально на Фока, а тот со странной улыбкой на губах произнес только одно слово:
— Тайвань!
— Ох-ты, зачем воевать Формозу?! Постой…
Адмирал задумался, машинально прихлебывая чай, а Фок курил папиросу, с усмешкой поглядывая на приятеля, и гадая, найдет ли тот ответ на этот вопрос. И был удивлен прозвучавшими словами: