Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

Коллектив авторов

* * *

Очнулась девушка Ясна, та, что пошла за людей, Ладна, стройна и прекрасна, к солнышку вышла скорей. Смотрит: лежит Чёрный Змей, рядом храбрец-богатырь. Статный и сильный боец, погиб, защищая Мир. Вдруг Звенислав шевельнулся, что-то едва прошептал, В забвении вновь забылся, от яда он умирал. Охнула Ясенька-дева, сердечко её забилося. Врачевать и ведать умела, на колени она опустилася. Руки к челу приложила, слёзы стояли в глазах: «Вернись, возвращайся из Нави, – слышал слова Звенислав. — Я же тебя нашла, негоже так поступать, Спасти, чтоб сейчас же бросать, не смей мне тут погибать».

* * *

И шёл он во мгле, дымке серой, в забвении и в забытьи, От дыханья Чёрного Змея ничто не могло спасти. Серая пелена, лишь тёмные камни и пыль, Не видно, где верх, где ниц, не чуешь, где небыль, где быль. И вдруг проросла трава ярким зелёным цветом. Солнце явило луч, повеяло свежим ветром. Средь пыли – трава-зелена. Открылся дверной проём. Мир яркий, милый, родной, уходящий за окоём. Тропа из Нави открылась, пала дымки стена. Створки ворот раскрылись, взошли цветы-семена. Очи открыв, смотрит воин: дева с ним рядом сидит, Просто, открыто и смело, синью глаз на него глядит. Хоть слаб был ещё, приподнялся, у Ясны скатилась слеза, Звенислав же красой любовался, слов не надо, коль рядом глаза. За руки просто взялись, друг к другу они потянулись, Просто когда есть любовь, в поцелуе их губы сомкнулись.

* * *

Радость пришла на Русь, свадьба игралась славно. Ясенька и Звенислав – жили в душу, долго и ладно.

БЫЛЬ О ЧАРЕ-ОГНЯ

Вольная воля, Русь Великая. Раскинулся Мир Славянский. Земля-Матушка обильная, плодородная. Много великих вед хранит наша Русь милая, Русь Красная.

* * *

Древнее капище, тишь. Место славы Богам. Филин ухает лишь, Огонь полыхает там. Звенислава позвал Велегор, чтобы о многом поведать. Тихо шумел летний бор, слушая тайные веды.

Речь Велегора:

Знай, что в забытых руинах – Град Богов, Великий Аркам. Хранятся источники силы, и много другое есть там. Постепенно всё мхом зарастает, время его не щадит. И пылью веков засыпает, но много там вед лежит. Немного есть в мире краёв, мест, источников силы, Что могут явить дар Богов – Правду, что жизнь воплотила. Пришла береста из Арконы, великий и радостный миг, Увиден был дар в Аркаме, Правды явился лик. В пещере Великой Богини есть каменный древний круг. Ярая чара – Ладмир, вспыхнет тогда не вдруг. В просчитанной дате, в ведах, с исхода волнений планет. В день летнего солнцеворота, явит Чара свой цвет. Пламенный Огнь порождает оттенок Алатыря. Миг, вспышкою исчезает, радость и свет даря. Тускнеет огнь-яроцветный до нового счёта времён. Великий творец бессмертный, над долей творивший закон… Год – люди в ладе живут. В.Огне – первозданный свет дан. Очищает Землю от боли, от чёрных шрамов и ран. Он может отдать свою силу, исполнив одно лишь желанье, Единственное, Одно, но искреннее мечтанье. Можно познать Богов, коль хочешь ты пожелать Видеть другие миры, творить, создавать, созидать. Звенислав – Руси пожелай, чтобы она возродилась. Я знаю тебя – дерзай, чтоб Правда опять воплотилась. В это лето, в один только раз, пришёл её выход на свет. Чара Желанья Богов, надежда в тьму тысячи лет. Мы думали, нет уже Чары – Небесной Чары-Огня. Но надо же… даже и я дожил до светлого дня. Руны Аркам показали, а Чара уже там пылает, Свой яркий свет неземной миру она посылает… Но в день, просчитанный в ведах, вспыхнет великий свет. Огненно-яркой вспышкой, до новой встречи планет. Чару же нужно спасти, чтоб не досталась врагам. На Буян её привезти, очень нужна она там. Надежда наша зажглась, будет Аркона стоять, Русские земли беречь, на подвиг людей вдохновлять. Ведь даже Чара сама способна огонь будить И Русский Дух пробуждать, радость и свет дарить. Позже её перешлём в северный Китеж-град, Град Хранителей рода, ей Добросвет будет рад. Но знай, что и маг Удхан тоже за всем глядит. И знает про град Аркам, там шарит и в навь всё зрит. Велмира жаль с нами нет, я очень давно его знал. За Землю, за Русь и за Свет он смертию храбров пал. С тобой не смогу я поехать, раны ещё болят. Не успеют Арконцы приехать, хоть помочь тебе очень хотят. Не всех людей сможешь ты взять, лучших из лучших возьми. Кто сможет пред тьмой устоять. Сейчас слишком тёмные дни. Из Новеградских волхвов – Бор – знает пути туда И ведает тайны веков, хоть в этом есть тоже беда. Знаю, как пал Велмудр, как многие пали волхвы, Увы, сила многих дурманит, навьи морочные сны. Добраться до места тяжко, далёко лежит Аркам. Осталось и древнее зло, и земли туманные там. Враг тоже туда поедет… Ты едешь на верную смерть, Надежды лишь маленький луч, но пасть у меня – не сметь… С бревна Звенислав приподнялся, не нужно уже лишних слов, Скажешь, когда отправляться, а к смерти всегда я готов.

* * *

Славься наша русская Матушка Земля. Скачет Звенислав и братья, верные друзья. Русичи-славяне скачут по Родной Земле, А на небе мчится Сокол, в вышней синеве. Смотрит Звенислав: у кромки поп один лежит. Проповедник в здешних землях, весь без сил, хрипит. Напоили, накормили, разговор вели: Мол, сюда-то как тебя ноги завели?

* * *

Поп отвечал достойно: «Отец Власий зовите меня. Нёс Божье сюда я слово, да только пока что зря. Вятические волхвы прогнали меня отсюда, Сказали, что вдругорядь, пощады уже не будет. Потом я назад пошёл, но вот совсем заплутал, Вокруг пустынные земли, леса средь камней и скал…» «Ты смел, – Звенислав сказал, – коль смог досюда дойти, Но веру б твою я б изгнал, и нам, увы, не по пути. Но бросать на верную смерть у русичей ведь не в чести. Пока не встретим людей, сможешь ты с нами идти».

* * *

Руины видны впереди, Туманные горы предстали. Чащоба была позади… Вдруг русы в засаду попали. Огромные полулюди, да только пёсий оскал, Псоглавцы на руссов напали средь тёмных камней и скал. Смерть новую песню пела, чтя лютый кровавый бой, Вокруг аж земля гудела от яростной схватки той. Поп Власий не оплошал, подхватив большую дубину, Псоглавцев поп поражал, не показав врагам спину. Яростный бой состоялся, пощады никто не просил. Целым никто не остался, и выбились все из сил. Победа и снова горька, дорогою ценой досталася, Красная кровь протекла, в Матушку Землю впиталася. Немного выжило храбров, и Бор, Звенислав, и поп, Поп Власий церкви Софийской, разумен, смел и не роб. Почтили память огнём, павших взяла земля, Похоронили храбров, что вновь погибли не зря.

* * *

Костёр, обережный круг, привал у Туманных гор. Чару пустили вкруг, начав потом разговор. Надо же живы псоглавцы, Бор рёк: кто подумать бы мог. Сохранились служители нави, их срок ещё не истёк… Звенислав же попа вопрошал, а как же ваш смысл: «Не убий»? Конечно, ты не оплошал, ведь враг наш как Чёрный Змий. Какой же ты христьянин, названием славите правь… У вас же когда ударят, другую, мол, щёку ставь? Власий же так отвечал: «Есть закон, а есть благодать. И выше законов Божьих за нашу Землю стоять. И это не люди псоглавцы, звери они, без души, А вы же хоть не христиане, наши и все молодцы…». «У зверей есть тоже душа, живые они, как и мы, — Ответил ему Звенислав, – в этом не прав, мол, ты». Вдруг, чу, богатырь изрёк: «Сомкнитесь братья мои, Опасность опять близка, рядом уже враги». Из мглы возникали фигуры, без опаски они приближались, Наёмники мага Удхана в этих краях оказались. Не так уж и много их было, видно, сюда их путь, Также опасен был, пришлось им лиха хлебнуть. Вышел вперёд смуглый воин, знакомым его был лик, Ученик самого Удхана, хищный и быстрый Шарид. Звенислав подошёл к нему: «Ну, надо же, уцелел, Как же ты в битве выжил и к нам явиться посмел?». «Я знаю, зачем вы идёте, – ему Шарид отвечал. — Да только туда не пройдёте. Заклятья прочнее скал. Велико моё войско было… Вот все, кто сейчас остался. Перемирие я предложу, всем вместе в Аркам пробраться». «Да я тебя!», – рек Звенислав, Бор сказал: «Подожди, остынь, Не всё Шарид рассказал, охолони свой пыл». «Гули на нас напали, по-вашему, духи навьи. Хоть многих мы положили, их наши стрелы не брали. Заклятья иссякли почти, треснул мой амулет. Вместе мы можем пройти туда, где прохода нет. Нам Чаша Огня не нужна, что в душах свет пробуждает, Что землю от тьмы бережёт, людей от бедствий спасает… Нам нужен другой артефакт, камушек Шар самоцветный, Это ведический дар, с иной земли беззаветной». Бор прервал: «Я слыхал о таком – Круг Самоцветный познанья, Но думал, осталось в былом, легенда о мирозданье, но…» Тут страшный раздался вой, грохот прошёлся в горах, В небе раздался свист, пролился удушливый страх. Крылатые чёрные твари, крылья на перепонках, Как на летучих мышах, их клич ужасный и громкий. Новая схватка шла, яростный бой в ночи, И меткие стрелы летели, и песню пели мечи. Перебили крылатых созданий, скрылись лишь единицы, Потух и огонь в глазах навий, остались пустые глазницы.

* * *

Сразили исчадий навий, и снова горькой ценой, Осталось лишь трое храбров, волхв Бор и поп Власий чудной. Из южных остался один, сам Шарид – маг и воин умелый. Несмотря на жестокий нрав, был на редкость сильный и смелый. Звенислав на него посмотрел, дань павшим мы воздадим, А что же мне делать с тобой? Чему мы тебя предадим? Власий сказал: пусть идёт, нам он в пути пригодится. Гордыню свою, коль уймёт, то тьма перестанет в нём литься. Друг на друга тогда посмотрели, храбр Звенислав и волхв Бор. На Шарида они поглядели, их выбор не прост и не скор. Звенислав обратился к нему: «Мы за Огнь-Чашей идём, Шар Самоцветный – будь твой, коли его найдём. Дай клятву на амулете: вреда Руси не чинить. Нам в пути помогать, в опасности рядом быть». Клятву изрек Шарид… И вот впереди Аркам. Средь каменных блоков, руин искали заброшенный храм. Как тихо, ох не к добру, и даже птиц не слыхать. Хоть навям не быть поутру, псоглавцы не стали бы ждать. Бор прокряхтел: «Как видно, тут не псоглавцы живут. Другие кроются силы, что очень не рады нам тут».

* * *

И тут нашли, что искали, всё веды точь-в-точь передали. Храм, уходящий в скалы, в глубинные тёмные дали. Врата из особого сплава, на них начертаны руны. Два древа по двум сторонам и ветви-запоры – струны. Тут снова раздался вой, из руин к ним крались исчадья, Как из вселенной иной, колдовские навьи созданья. Солнце же тучками скрылось, и вот они осмелели, И жутко голодными были, и видно, своих даже ели. Молча они приближались, всех их не перебить. Близилось сотни тварей, что только могли здесь жить. «Я их могу задержать, – вдруг молвил друзьям Шарид. — Пустынный есть артефакт, на самый последний миг. Поможет он только теперь, лишь там, где течёт пыль густая. А вам осталась лишь дверь, запоры же я не сломаю». Вынул Шарид сосуд, о камни его разбил. Мигом склубился инкуб, что малым демоном был. Закружился, всю пыль вбирая, разросся, огромным стал, Бросился мигом на навий, явив ужасный оскал. Бор посмотрел на Шарида: «Что же ты только сейчас, А тогда его не пустил, чтобы убил он нас?». Шарид же мрачно ответил: «Вы знаете всё про честь. Не только у ваших батыров, в крови славянской то есть. Да только ещё там трава, а тут же древняя пыль, Здесь сила в него снизошла, не там, где растёт ковыль». Недолго кружилася пыль, осыпалась малым комком, Все силы отдав свои, но справившись всё же с врагом. Бор долго бился с Вратами и всё же без сил опустился. Почти со всеми волхвами может такое случиться. И тут Звенислав молодец, ведь учился в Арконе не зря. Приложив к Вратам меч-кладенец (в нём искра Алатыря). Вспыхнули Древа светом, распахнулися створки ворот. Могильным дунуло ветром, в храм древних явился ход.

* * *

По коридорам шли, кристаллы давали свет, Древнее мастерство, чудо забытых лет. Бор вёл друзей чрез подземелья, лабиринты же вглубь вели. Средь пещер – провалы-ущелья, испаренья из них текли. И вдруг паутина возникла, Бор прошептал: «Отойдём, Мы не туда проникли, вернёмся и вправо пойдём». И тут пауки показались – Чёрные Пауки, Ядовитой струёю плевались, и жвала у них велики. Звенислав завертел клинком, словно молнией в темноте. Своим мечом-кладенцом сияющим в тусклой мгле. Двумя саблями дрался Шарид, Борислав, совместно с Нежданом. Поп Власий дубиною бил, а Бор же плёл заклинанье. Бор вскрикнул: «А ну расступитесь!». Руки воздев – сомкнул, Заклятье его пронеслось, Волхв чарами своды прогнул. Обрушился каменный свод на чёрный паучий род, Всё логово похоронив, оставив зелёный развод. Борислав остался лежать, ужасная смерть досталася, Ядом попало в него, шипя, лицо растекалося. Шарид клинки отряхнул, дамасская сталь крепка. Звенислав на него взглянув, кивнул, молодец, мол… пока… Борислава камнями укрыли, славу храбру воздали. В тёмном туннеле пустом долго молча стояли.