Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I

Коллектив авторов

* * *

Но вот и выход просторный, и вновь перед ними Врата. Металл в них искрился подгорный… Поставлены на века. Меч Звенислав приложил, но теперь же Врата не открылись. Закрыт был проход глубин, тайны эпох здесь хранились. Волхв просмотрел все руны, тайные письмена. Самими Богами творились в древние времена. Наконец он сказал: «Загадка. Это загадка сия. И коли скажешь отгадку, откроется дверь твоя. Надпись же так гласит: „Откроется сей проход, Коль скажешь, что есть любовь, нажимая на камень, вот тот“». Вышел вперёд поп Власий: «Божий свет, Благодать, это Правь. Что пылает как огоньки, из душ изгоняя навь…» Нажав, открылися створки, вспыхнув, погасли руны. Руны его приняли, но нужно теперь другим думать. Створки мгновенно закрылися, поп Власий в свете исчез. Врата его пропустили, и нужно другим думать здесь. Неждан подошёл к Вратам: «И боль любовь причиняет, Нужно любовь защищать, а воля её сохраняет». Сказал и на руну нажал. Вдруг в камень он обернулся. И щебнем сыпаться стал, назад, увы, уж не вернуться. Все вздрогнули, не ожидали, смотрели они друг на друга. Шарид напряженно сжался, казалося, что от испуга. Бор охнул: «Понятна загадка, только, увы, теперь. И каждый, кто скажет отгадку, откроет рунную дверь. Но коли свет в тебе есть, правдой живёшь радея, Ты не совершал злодеянья, коль нету ни капли сомненья. Коли не предал любовь, не обидел светлую Ладу. Не причинял людям боль. Отстаивал Мир и Правду…» Нахмурился Звенислав: «Был смелым и храбрым Неждан, Но пленных врагов перебил в той битве на Лабе он сам. У него погибла

семья, исполнился местью тогда. Не знаю… не знаю, друзья, пройду ли и я… туда». Шарид подошёл к Вратам и отошёл назад. Видно, признался сам, каков может быть расклад. Но что-то Шарид прошептал и приложил свою руку, Но… в руке своей что-то держал, какую-то ведьмичью штуку. К Вратам Звенислав подходил, от души, о любви говоря, И Врата его не погубили, принимая, свет рунный даря. Последним Бор подошёл, сказав: «Я. во многом не прав. Но Любовь это свет средь бед, Любовь – это мир и лад». Так их Врата пропустили, сказочный звон издавая, Руны засеребрились, мягким светом сияя.

* * *

Вот вошли они вчетвером, дошли, а как же назад? Но не думая о плохом, вошли… видя каменный сад. На постаменте в центре каменной Чары-цвет. Чаша Огня сияла, чудо забытых лет. Пошевелилась скала, велет могучий предстал. Мудрый, статный, огромный, смотрел и чего-то ждал. Звенислав же ему поклонился: «Мы за Огнь-Чарой пришли. Ты уж на нас не гневися, нам Русь нашу нужно спасти». А древний же велет огромный, под стать большим скалам у гор, Молвил голосом громким: «Зовите меня Ясногор. Всё идёт своим чередом, на Земле грядут измененья. Меняется каждый дом, Боги, народы, ученья. Я знаю, что нужно вам, знаю, зачем вы пришли. Ведаю, что есть в вас, и то, сквозь что вы прошли. У каждого грань есть прави, искра небесного света. Закон постиженья Яви точнее которого нету. Я Страж и Хранитель я Пламенной Чаши богов. Великой – Чары Огня, прошедшей сквозь темень веков. Вам Чары самим не взять, то не под силу смертным. Всей мощи её не познать… Создаёт аж – напиток бессмертным. Но коли ответите мне – Чара Огня даст всё, Всё то, что просите вы, то истечёт из неё…» «Нам Чара на Русь нужна, – мрачно сказал Звенислав. — И не боюсь я тебя, и мне не жалко себя…» Ясногор на него взглянул: «Ты прямо ответил мне. Огнь-Чара выйдет на Русь, её я отдам тебе». Вспыхнула светом янтарным, Чара огнём озарилась. Вдруг рядом возникла другая и также светом искрилась. Ясногор рек: «То отраженье, но также силы огромной, И коли не будет сомнений, то вспыхнет она Чарой новой». «Я понял, – Бор просиял, – Чара Огня богов тоже что Ларь Желаний, Огнь – основа основ». «Разумен и ясный ты, но что же ты хочешь сам? Раскрой мне думы свои, и может, я то и дам». Бор рек: «Иногда я боюсь, не врагов… а друзей и себя, От нави я хоронюсь, что в душе, может быть, губя… Я хочу же познать, что к чему, в Алатырь всмотреться хочу. И многое есть – почему? Что, наверное, не получу…» «Открою тебе мир Богов, – молвил ему Ясногор. – Храм Знания — древний кров, ты будешь своим там, Бор». Звенислав подошёл к волхву: «Твои обретутся мечты, Я ж Чару уберегу, кусочек Огня красоты». «Одному тебе не добраться, – молвил печально Бор. — С тобою мне нужно остаться, я выбрал свой путь, Ясногор». «Ладно, – промолвил велет, – действительно выбор велик. Отсюда прохода хоть нет, но… путь обратно открыт. Встанете в каменный круг и мигом окажетесь там, Где ваша граница земли. Пусть станет спокойно так вам. Поэтому, Бор, останься, ты тоже ответил мне. В Храм знания отправляйся, доверься своей судьбе». Ему поклонилися все, лишь двое пока осталися, Поп Власий, маг-воин Шарид пред Чарой Огня оставалися. На Власия велет смотрел: «Ты веришь, и вера сильна. Думаешь ты, что пройдёшь, и будет счастливой страна?». «Да, – молвил Власий в ответ. – Я. слово о правде несу. Я счастлив, сомнений нет, я знаю свою судьбу. Другое… я знать не хочу, верю в божественный свет, Христьянская вера сильна, и лучшей на свете ведь нет…» Ничего Ясногор не сказал, спокойным был его лик, Но вот обернулся он, предстал перед ним Шарид. «Твой темён путь вижу, Шарид, но шар самоцветный познанья, Получишь… но скажешь лишь, как – понимаешь смысл мирозданья?». «Я бьюсь, пробиваюсь вперёд, борюсь, борюся с судьбой, Саблею бьюся с врагами, в душе иногда сам с собой… Вершин достигает лишь тот, кто может и хочет достичь. А трусы в кротовый ход головы прячут лишь. Удача сопутствует смелым, сильным даётся власть. А слабость проявишь лишь, то сразу же можешь пасть…». Ясногор на него смотрел: «Хорошо, ты получишь шар, Ты темён, хитёр, но… смел, и будет тебе мой дар…»

* * *

Итак, получив дары, отправились все домой. Бор исчез же в небесной выси, в мир вышний, мир неземной. Звенислав и поп Власий остались, друг другу руки пожали, Хоть веры своей держались, но дружбу они уважали. Отраженье же Чары Богов – Сварожьей Чары Огня, Отправилась на Буян – Лад и Правду храня.

БЫЛЬ ОБ ОГОНЬКАХ-РАДРОЙЯ И СЛЁЗАХ ЛАДЫ

(Искушение Звенислава)

Солнышко, свети в небе голубом. Землю освещай. Мир храни теплом. Гой ты! Славься Родина – Русская земля. Мы народ славянский! Славим Русь тебя!

* * *

На капище, в месте силы, многое говорилось. Звенислав с Велогором сидели, ввысь искры костра уносились.

* * *

Бились великие Боги, Яр-камень пылал огнебой, И было другое оружье, скованное судьбой. Искрами Алатыря, в начальное время созданья, Творился наш дольний мир, частицей всего мирозданья. Но не только Сварог высекал Искры Алатыря, Тогда Чёрный Змей прилетал к камню, увы, не зря. И бился со тьмою свет, в забытой глуби веков. С тех изначальных лет, пылала война Богов. Много минуло с исхода той страшной, далёкой войны. Не счесть полегло народа с древней седой старины. Много потом позабылося, и руны Алатыря…. И правда кривдой затмилася, о чём забывать нам нельзя… Что-то сейчас сохранилось, в земле до поры улеглось, Чтобы потом открыться, к потомкам чтоб добралось. Хоть Боги побили тьму, да капли обиды остались. Навь тащит людей ко дну, тенями в них собираясь. Знания были забыты, хоть кое-что сохранено. Да только лишь в сотом колене восстановить всё дано… Дошла одна из легенд «Сказ о битве Богов», Об огоньках-Радройя осколках забытых веков. Искорки грозных клинков, в битве далёкой той От мощных мечей-кладенцов… не все смешались с золой. Ищут их разные люди, используют в разных делах, Бывает, во вред другим, и сеют тогда ложь и страх. Страшная штука власть, не просто она даётся, И разжигает страсть, и навью в души крадётся… Три искры от Чёрного Змея у ворогов наших заклятых. Затемнены они, и силой пылают проклятой. А коли усилить их, как Яр-огнебой предстанут. И будут мир разрушать, а люди жестокими станут. Устроят пожар войны, и брат на брата пойдёт. А позже не будет страны, в небытие всё уйдёт. Две искры уже мы нашли, слава Сварогу и Ладе, Ко мне их смогли донести, но последняя есть – в Киев-граде. Многие наши погибли, а ты был в далёких землях. От ордена магов враги сеяли злобное семя. Искры они принесли, чтобы посеять раздрай, Чтоб началася война, и русский погиб чтоб край. Последняя искра в лавре, предатель монах там есть, Чары творит из нави, лелея злобу и месть. Я Ладу не зря помянул – любовь всему главный закон. Пламень любовь пробуждает, и в людях пылает он. В забытой же сваре Богов, лилась потоками кровь. Поникла светлая Лада, горько рыдала любовь. Слезинки её, что текли, падали и серебрились. И землю лечили они, росточки в небо стремились. Выросли, ввысь проросли – Великие Древа Жизни. Что землю хранили от ран, защищая нашу Отчизну… Но большинство слезинок самоцветами вдруг предстали. Радость они несли, души умиротворяли. Яркие слёзы богини, кристальные самоцветы. От Лады – самой любви, чистой и беззаветной. Самоцветные

слёзы Лады, которые Боги собрали. Хранятся в хрустальном ларце. В.заповедном, далёком крае… Их может лишь дева взять, в которой любовь чиста. Огнём, что пылает в душе, из души ведь цветёт красота. И не просто юная дева, а любящая жена, Что жизнь и любовь познала, что другу-мужу верна. Три самоцветных слезинки от Лады, от Золотинки Явятся ей, и узрит – живительные росинки.

* * *

И последнюю нужно найти, затенённую искорку тьмы. Ко мне её привезти. Обезвредить источник войны… Коль искры и слёзы сплотить, то сила будет иная, Избавится мир от тьмы, пробьётся любовь живая. Две искры я дам тебе, они последнюю кажут. Потом привезёшь их мне, со слезинками чары их свяжут. Мужчина – являет огонь, женщина – мир и лад. Вместе рождают жизнь, взрастают при доме сад. Звенислав отвечал Велегору: «Ты многое недосказал, У Ясны же будет ребёнок, сегодня о том я узнал. С Радройя лишь справишься ты, и твоя половинка – жена. Вы вместе зовётесь ведь – „Мы“. Ясна сейчас нам нужна». «Да, понял, – сказал Звенислав, – Ясеньке всё расскажу. И знаю, поедет она, но я… за неё дрожу».

* * *

Ясенька и Звенислав так и случилось тогда, Вместе всю Русь спасали в грозные те года.

* * *

В Морайе, Туманных горах, Ясна в пещере стояла, Нежной рукою своей хрустальный ларец отворяла. Три самоцветных слезинки бережно приняла. В тряпицу их положила, поклонилась, назад пошла… Велегор просиял, как увидел, как она воротилась назад, Поклонился до пояса ей. Видно, до слёз был рад. Ясна тогда вопросила: «Ты дивишься? Взяла я слезинки, Ничего же такого в том нет, лишь мерцали во тьме как росинки». «Ты не заметила Ясна, что было в пещере той? Непросто всё там, неясно, в сумраке, нави сырой».  – Нави! – воскликнула дева, – там просто туман стелился, Под ногами что-то хрустело, и корень в стене шевелился.  – Прости меня светлая Ясна, побоялся я за тебя, Душою чиста ты, прекрасна… Не рассказал всё я. Тут можно проход в навь открыть. У меня же к сему ключ есть. Для всех же сей путь закрыт, иначе бы бед не счесть. До тебя восемь дев входили, пять воротились ни с чем. Три же остались в нави, навечно попали к ней в плен. Коли сомненья в душе, коли боишься чего. И коли тень есть в тебе, навь поглотит того. Ты будешь бродить в тумане, серой густой пелене, Разум будет в дурмане, забудешься ты в вечном сне. Тебе же предстал Ларец, пред образом светлым явился, Дар Лады – богини любви, чистой душе отворился.

* * *

В стольном же Киеве-граде в лавру храбрец прокрался, Звенислав, защитник Руси, в гнезде врагов оказался. Путь же его направляли – тёмные огоньки, Тянулись они друг к другу и мрачно сверкали в ночи. И еде слышно гудели, а коли их положить, Вертелись, качаясь туда, где третий огонь мог быть.

* * *

Возле кельи стояли фигуры, козни свои затевали. Магистры ордена магов, приказы им отдавали. Один из монахов молвил: «Мейвин, каков приказ? Что делать теперь мы будем? Почти что раскрыли здесь нас».  – Я в зеркало всё передал, в почёте мы будем теперь. Близок уже финал. Удача откроет нам дверь. «Тенник» же силу набрал, завтра к Князю его отнесём. Тот в меч свой его оправит… Уж после к своим уйдём. А здесь заваруха будет, Князь соберёт войска, Власть же «наш» княже ох любит, рука же его так крепка. Киев уже гудит, люди исполнились злобой, Поднимутся на своих, за верой пойдут за новой. Веру новую пусть насаждают, уже князь на князя идёт. Но никто никогда не узнает, кто к власти в итоге придёт. Христианство – удобная штука, лишь надобно стать во главе. Быть пастухами при стаде, короною на голове… Выпрыгнул Звенислав, зыбким от скорости став, Врагов сёк мечом-кладенцом… но Мейвина всё ж не достал. Мейвин был сильным магом, расплылся, заклятья слал, Радройя был у него, и с ним могучим маг стал. «Тенник» – навий Радройя, оправлен был в амулет. Зачарован Магистром Круга, и пламень стал хладным, как снег. Обдало Звенислава болью, но его оберег уберёг, Что Ясна сплела ему на перекрестье дорог. Мечом Звенислав ударял, словно по месту пустому, Словно по призраку, нави, злобному и непростому. Мейвин бросал же ножи, струился и всё колдовал. И мертвенный хладный пламень на храбра маг направлял. Не сумел Звенислав отклониться, хладный пламень прошёл по груди, Тело затормозилось, в глазах зарябили круги. А Мейвин же, ухмыляясь, без опаски к нему подходил: «Ну, надо же, кто к нам пришёл, – с издёвкою проговорил. Как там у вас говорится, слухом полнятся земли ваши. Сам Звенислав Новеградский. Вот позавидуют наши. Так, так, и что тут у нас, удача досталася мне. Два „теннника“ вижу при вас, их заберу я себе». Маг свистнул, четыре фигуры, казалось, из мрака приплыли. Да, много врагов в лавре было, что в Киеве гнезда свили. Звенислав же не мог шевельнуться, горячая кровь застыла. Заморожены руки его, ноги от хлада ныли. Неужто погибла надежда, погаснет в Отчизне любовь? Не будет уже как прежде, не возродится Русь вновь? Из мешочка, что был на груди, распоротого ножом, Родная земля истекла, а враг не проведал о том. Рука вновь мощь обрела, Дух Русский был правдой силён. Родная земля помогла, так был Звенислав спасён. Дух Русский опять не подвел, а злоба врага подвела. Сверкнул меч, и ворог слёг. Надежда вновь расцвела. Никто не ушёл из врагов, всех Звенислав положил. Покинув враждебный кров, в Новеград богатырь поспешил.

* * *

Конь быстро несётся по полю, но сзади спешит погоня. Двенадцать дружинников князя. Видно, что вскоре догонят. Гридни его окружили. Старший же был Ростислав, Много знакомых лиц было. Коня осадил Звенислав.  – Приказано – смерти предать, – мрачно сказал Ростислав. — Что есть у тебя, забрать, ты зло совершил, Звенислав.  – Я не совершал злодеяний, пропусти и поверь ты мне. То были предатели маги, что вред несут Русской земле.  – Поверить твоим словам, убивце святых людей? Старым ты веришь Богам. Предатель и подлый злодей! Затуманился лик Звенислава, тень в душе промелькнула. Сразил верный меч Ростислава, недоля их вместе столкнула. Так русич своих бил, русских, а в орденской цитадели. Возликовали враги, стремились к своей чёрной цели.

* * *

Капище, древний бор, много пришло волхвов, И Ясна и Велегор, Всеслав и седой Родгор. Звенислав всю дружину привёл и вёл возбуждённо речь. Его слова от души стали взволнованно течь.  – Русь надо спасти от напастей, ведь наши враги на ней. И в нашей ещё то власти – не дать нам погибнуть ей. Сплотим всех свободных славян, веру предков воссоздадим. Пусть главным будет Буян, Богами и светом храним. Изгоним другие ученья. Восславим наших Богов. Объединим все земли в Круг Русских – Великих Родов. Вышел вперёд Велегор, промолвил: «Охолонись. Не сей на Руси раздор, опомнись, угомонись. Теневые Радройя отдай, в тумане сейчас разум твой. Ясне огни передай верной жене родной». Звенислав же мрачно изрёк: «Ты лжец, полуправда ведь хуже, Не предупредил, хоть мог, о нави, тумане и стуже». Кинулась Ясна к нему: «Он же за Русь отвечает, И за меня боялся, а также, что сам оплошает». Муж Ясеньку оттолкнул: «Нам нужно Русь защищать, Женщине место в доме, а с ложью мне нужно кончать». Выхватил меч Звенислав, молнией, мигом извлёк: «Решайте, мы вместе иль как? Врагам же дадим урок». Вышел вперёд Родгор: «Помнишь меня, мой друг? Вспомни сосновый бор, как падал, споткнувшись о… сук». «Я помню, и преклоняюсь, и власти… я не хочу. На время лишь обретаю, оставлю… как Русь спасу…» «Негоже, – Родгор произнёс, – начни созидать с себя. Русский дух по крупицам рос… Видна не сразу заря. Править же нужно по вечу, но только не по принужденью. Веды ведут к пониманью, к правдивому убежденью. Негоже людей заставлять, и в каждом граде свой нрав. Ты хочешь к добру – принуждать, а это нельзя, Звенислав… Хоть на вендские земли наши, волнами льются враги. Много пролилося слёз, там не утихают бои. Круг будет, ведический круг, знания мы сохраним. До лучших времён мой друг, потомкам потом отдадим». Его Звенислав прервал: «Из разума выжил ты, Да, в каждом граде свой нрав, но речь не о том ведём мы. Русь под угрозой сейчас, как вы не видите все. Враг подчиняет нас, змеёю ползёт по стране».