Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА I
Шрифт:
Он медленно обошел поляну и положил брата на землю, совсем рядом со жрецом, который все еще не подавал признаков жизни.
Акум выпрямился и застыл, ожидая своей неминуемой смерти. Руки он крепко прижал к бокам. Темный ветер медленно и неуверенно закрутился на месте волчком. Будто сила, сидевшая в нем, и правда сомневалась, стоит ли брать эту такую добровольную, такую покладистую жертву.
Но Акум стоял не шевелясь, глядя широко раскрытыми глазами на своего задумавшегося палача.
Наконец, вихрь сдвинулся с места. Внутри него, видно, тоже было неспокойно. Черная воронка извивалась сначала в одну сторону, затем меняла направление и цвет.
Они замерли друг перед другом на расстоянии вытянутой человеческой руки.
Казалось, на поляне повисла мертвая тишина. Наконец, Акум, словно очнувшись от какого-то тяжелого сна, тряхнул головой и сделал недостающий шаг вперед. Шаг навстречу своей смерти. И когда он уже должен был войти в движущийся столб воздуха, его правая рука резко оторвалась от тела и метнулась вперед. А жреческий нож из черного обсидиана стад продолжением этого неумолимого движения. С яростью он рассек воздух, разрезая черный смерч пополам…
В какое-то мгновение всякое движение на поляне прекратилось. Замер Акум, понимая, что сделал все, что мог. Замер и дух – в момент, когда нож рассек пополам его сущность…
Вдруг вихрь из белых бабочек хлынул к небу, окрашенному первыми лучами солнца… Парень от неожиданности заслонил лицо руками, пока черный атласный смерч в считанные мгновения изнутри рвали миллионы белых, ярких как дневной свет, тонких крыльев.
На поляне снова воцарилась тишина.
«Последняя жертва!», – пронеслось в голове у Акума.
Да, теперь и дух, и деревня были свободны друг от друга. Юноша глубоко вздохнул и только собрался сделать шаг к своему брату, как из земли вынырнули черные гладкие плети. Мгновенно они обвили его ноги, тело, руки. Он упал, как беспомощная кукла, а черные тонкие нити так же внезапно и остро пронзили его плоть.
Акум закричал от обжигающей нетерпимой боли. И в ту же минуту душа его, выброшенная наружу непрошеными гостями, была спелената черным гладким смерчем. Она пронеслась над поляной, и Акум слышал лишь безумный оглушающий хохот со всех сторон. Страшное мертвое дерево внезапно закряхтело, и обсидиановый нож выпал из его ствола. Древесина раздалась, и Акум оказался внутри.
Он вытянул вперед руку, пытаясь коснуться ствола. Аадонь словно налетела на невидимую стену. Он как слепой ощупывал ствол изнутри, пытаясь найти хоть какую-то слабину, трещину, но все было напрасно. Он был замурован… Замурован без права выхода… Он застонал, и снаружи послышались людские голоса.
– Кажется, он все еще там, – Акум разобрал голос своего брата и невольно застонал еще сильнее.
– И кажется, он все еще голоден, – раздались другие голоса.
– Да-да, – раздался в его голове тихий голос, – теперь ты их кровавый бог… Неужели ты думал, что можно обмануть тьму?
Голос зашелестел еще тише, еще елейнее… В ужасе Акум съежился от мерзкого шепота, предлагавшего ему свободу в обмен на жизни людей деревни.
С того удивительного дня страшное дерево затихло. По-прежнему мертвое и черное, стоит оно на поляне. Его обходят стороной и люди и животные, но раз в год, в одну особенную ночь, сотни белых бабочек прилетают и танцуют вокруг него в белом вихре.
И говорят, тогда дерево тихо плачет.
Дарья Жеваженко
М2
Вокруг простиралось море синевы. И это море действовало как целебный бальзам на душу. Кирилл оглянулся, удивленно окидывая взглядом высокие стены темного, полупрозрачного помещения. Струящийся по полу голубоватый свет небольшими облачками взметался вверх. Иллюзорный потолок выглядел как бездонная черная пропасть над головой. Посреди комнаты стоял один-единственный столик. На его стеклянной поверхности располагалась красивая мраморная шахматная доска. Снизу, под столом, горела обычная офисная лампа. Кирилл моргнул.
– Где мы? – Он обернулся к своему дубликату. Кирилл дубль два стоял рядом, отряхивая свою мантию от небольших древесных соринок, прилипших к черной ткани в лесу. Срываясь вниз, они растворялись в синем тумане.
– Это мой дом. – Дубликат задумчиво оглядел своды комнаты. – Я создал это место много лет назад. Эта небольшая каморка – отдельно существующий мир. Тебе только предстоит научиться создавать миры, но, поверь, когда-нибудь у тебя будет точно такое же убежище, в которое ты станешь убегать каждый раз, когда тебе будет необходима тишина.
– Отдельный мир? – Кирилл, поморщившись, встал на ноги. В комнате было холодно. Казалось, что его источником была голубоватая дымка, стелющаяся под ногами.
– Ну, формально – да. – Дубликат сложил руки на груди. – Эта комната создана из нескольких граней гиперкуба. Она не имеет входов и выходов, сюда может попасть только ее создатель. Во-первых, потому что я – пилигрим, во-вторых, потому что только я знаю, как найти эту комнату среди общего множества миров. Прежде чем ты меня спросишь – да, это возможно. Пилигримы вообще много чего умеют. Навык рассеивать и воссоздавать грани мироздания появится у тебя немного позже.
– Так ты из будущего? – Кирилл скептически глянул на своего близнеца.
– Какой ты проницательный. – Дубликат хохотнул. – Да, я из твоего будущего. Конечно, твое будущее – это понятие относительное. Как нам обоим известно, не существует твоего и моего времени. Существуют определенные точки времени, которые привязаны к определенным мирам. Найдя дорогу в свое прошлое – следовательно, в твое настоящее, я лишь проник в параллельную вселенную. Таким образом, мы исключаем петлевую зависимость времени. Все предельно просто.