Побег из золотой клетки
Шрифт:
Так что это и начало, и конец его общения с Джулией Ропер.
— Ты заплатишь только за бензин, принцесса, — произнес он сухо, избегая ее обиженных глаз. — И маленькие чаевые, когда я доставлю тебя домой, не останутся незамеченными. Столько, сколько, ты посчитаешь, я заслужил. По рукам?
— Надеюсь, чек тебя устроит, — съязвила девушка.
— Нет проблем. Думаю, ты хорошо заплатишь. Вытащи-ка карту из бардачка, и мы определим самую близкую дорогу до Палм-Бич.
— К чему волнения? Дольше едем — выше чаевые. — На лице Джулии отразилось глубочайшее разочарование.
Он откровенно матюгнулся себе под нос и дал задний ход так, что из-под
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
У него было убедительное оправдание, почему он сбился с пути.
И это оправдание сидело рядом с ним. Легкий ветерок, дующий из окна, развевал ее волосы, и они были похожи на струящиеся золотые нити. Воздух был наполнен ее ароматом — неуловимым сочетанием роз и детского лосьона. В тесном пространстве машины все связанное с ней, казалось, усиливалось: слабые вздохи, которые он слышал то и дело, ее беспрерывное ерзанье на сиденье и даже нерезкие круги под ее усталыми глазами. Та необходимость в общении, которую она испытывала на бензозаправке, исчезла, все свои мысли и вопросы она теперь держала при себе. Билли вдруг осознал, что при каждой возможности бросает на нее украдкой взгляды, восхищаясь этой неискушенной душой, о которой ему выпало позаботиться.
Он вдруг почувствовал: он растратил силы, которые до этого времени находились в полном порядке. Если он не ошибся, то они только что проехали дорожный указатель «Гатор-Гетовей, 5 миль», едва заметный в густых зарослях. Ничего, что указывало бы на Палм-Бич, автострады или межштатные территории.
— Ты видел? — спросила Джулия, нарушая шестидесятиминутное натянутое молчание.
Билли изобразил удивление.
— Что? Видел что?
— Знак, который мы только что проехали. Гатор-Гетовей… Кажется, так было написано.
— Ах, тот знак. Мне кажется, там было другое: «Аллигаторы, соблюдайте осторожность!» Что-то похожее на предупреждение. Я не стал бы беспокоиться из-за этого. — А потом он мягко добавил: — Разве ты не знала, что от тебя пахнет розами?
— Не пытайся поменять тему. — Джулия схватила карту и, развернув ее, поднесла поближе к тусклому свету приборной панели. — Как это… Тьфу, она вверх ногами. Гатор… Гатор. Здесь нет ничего с таким названием. Ты уверен, что знаешь, где едешь?
Загнанный в угол, Билли сдался:
— Я абсолютно уверен, что не имею ни малейшего представления о том, где мы, не говоря уж о том, куда мы направляемся. Хорошо то, что я знаю, где мы только что были. Ты не находишь полезным думать о хорошем?
— Мы заблудились, — произнесла Джулия голосом, в котором тревога переплеталась с удовлетворением. — Ха! Чудо-мальчик сбился с пути. Сбился, сбился, сбился! И теперь мы держим путь в богом забытое место, где все вокруг кишит аллигаторами. Что ты скажешь на это?
Если бы не жуткая темнота и не болотная растительность, он смог бы определить, где они. Здесь же были настоящие джунгли. В Калифорнии все дороги выводили куда-нибудь и при этом не были покрыты мокрыми, похожими на мох лианами.
— Это все твоя вина, — не выдержал Билли.
— Что? Что ты сказал? — возмутилась Джулия.
— Ты даже не знаешь, куда втянула меня сегодня. — Он уже не собирался говорить ей о том, как приятно она пахнет, или о том, какие красивые у нее ноги, хотя и это определенно не лучшим образом повлияло на его состояние. — Я рассыпаюсь. Я никогда не терял дороги в Калифорнии, да и нигде. Как вы живете в таком
— Ты шутишь? Ты не знаешь, в каком мы штате? — Джулия прижалась носом к окну, за которым раскинулись пальмы. — Я не могу ничего разглядеть, — медленно прошептала она. — Ни домов, ни фонарей, ничего. В Палм-Бич никогда не бывает темно. Ночью все заведения остаются открытыми. А здесь я уже по-настоящему боюсь. Сделай же что-нибудь.
— И что б ты хотела? Послушай, я ведь всего лишь человек. Я не могу читать карту и не съехать с дороги одновременно. Флорида — твой штат, я только турист. Считается, что ты должна знать окрестности. Ты прожила здесь… сколько? Двадцать пять лет?
— Двадцать три, — поправила она натянуто. — Почти. Во всяком случае, больше всего я жила в Англии. Исключая то время, когда была в Италии. А летние каникулы я обычно проводила во Франции или в Хэмптоне, исключая то время, когда Харрис настоял, чтобы я отправилась оканчивать школу в Швейцарию, поэтому…
— Как может быть, что ты вообще что-то окончила? Я знаю, чему учат в Калифорнии. Чему же они учат в Швейцарии?
— Ну, нас учили поведению в обществе и… а вообще, тебе и не надо знать. Просто поверь мне, что мое представление об окончании школы в корне отличается от твоего.
— Могу поспорить. Короче, ты ездила в Швейцарию, чтобы «доконать» себя, а Флориду ты знаешь не лучше моего. Здорово! Дьявол, тогда о чем ты думала сегодня? В следующий раз, когда решишь покататься, садись в автобус, а управлять машиной предоставь кому-нибудь другому.
Джулия вздернула нос, глядя на него.
— Неудивительно, что тебя всегда подстреливали. Как бы то ни было, ты абсолютно не умеешь себя вести.
— Этим и славятся служащие секретного отдела.
— Тогда остается только пожалеть, что ты не патрулировал улицы. Ты наверняка был бы добрее и умел бы пользоваться картами и находить дорогу. А так твои чаевые существенно понижаются.
Минута прошла в молчании, потом Билли удосужился ответить наглой, избалованной девчонке:
— К несчастью для тебя, я не был патрульным.
— Мы все еще не…
— Молчать!
Джулия открыла рот, чтобы возразить ему, но, взглянув искоса на его окаменевший профиль, сделала вывод, что он начисто утратил свое чувство юмора. Насколько она могла помнить, ей не доводилось наблюдать настоящие вспышки гнева, вызванные повышенным содержанием тестостерона. Из всех мужчин она больше всего времени проводила с Харрисом. И чем заметнее тот терял над собой контроль, тем энергичнее ослаблял галстук. Странно, но какой-то маленький чертенок, сидящий внутри нее, жаждал увидеть, как Билли теряет хладнокровие. Она подглядывала за ним сквозь прикрытые ресницы, непонятно почему очарованная тем, как растрепанные на ветру волосы касались его щек. Одну из его черных бровей рассекал шрам — возможно, еще одно напоминание о спасении кого-то. Он держал руки на верхней части руля, глаза неотрывно смотрели вперед, а стрелка спидометра просто приклеилась к отметке сорок пять миль в час. Каким-то шестым чувством она ощущала, что он едва сдерживается. Как ни странно, но ей было приятно, что именно она довела его до такого состояния. Она никогда не оказывала влияние на поведение мужчин, в особенности на таких мужчин, как Билли. У него огромный опыт за плечами, у нее — никакого. И все же ей удалось пробрать его изнутри.