Побочная Кровь
Шрифт:
– Меня приняли на службу в качестве помощника парламентёра, – всё же выдала я, и та резко поднялась, застучав своими механическими конечностями. – Но всё в порядке! Они весьма добры ко мне и…
– Добры? Грандерилы?! – гневно расхохоталась Ти'сш'А, и я отшатнулась. – Что они с тобой сделали, Айкю?! Я вижу, как ты изменилась, как ты стала похожа на этих… варваров! Почему из всех существ во Вселенной тебе удалось попасть именно на службу к врасам?!
– Ну, это весьма долгая история и…
– Я не позволю тебе оставаться там, – прервала меня Мать Орика
– Но я…
– Никаких «но»! Ноги твоей больше на Файе не будет! – гневно прикрикнула на меня Ти'сш'А.
Развернувшись, она прошествовала к громадному столу с экраном, видимо, собираясь отправить «пламенное» письмо Дамесу или диве Мините. Я скрипнула от бессилия зубами. Надо что–то делать, и срочно. Я не могу снова остаться на Орике, не могу оставить на Файе Дамеса и Ориаса!
– Ты не можешь! – отчаянно крикнула я. – У нас с тобой был договор!
– И ты его выполнила, так что договор уже исполнен, и это не мешает мне вернуть тебя обратно, – бросила та. – Я найду тебе более подходящего покровителя.
– Так нечестно!
– Ты уже не ребёнок, Айкю, и должна понимать, что от Грандерилов одни только проблемы. А я всего лишь пытаюсь тебя защитить.
– И поэтому не хотите говорить, кто я такая?! – гневно выкрикнула я. – А я и так это уже знаю!
Ткань на спине с треском порвалась, и тяжёлые крылья раскинулись в стороны. Ти'сш'А замерла, и весь её гнев и недовольство словно волной смыло. Она смотрела на меня с негодованием, с испугом и каплей отчаянья, тихо стуча конечностями по полу.
– Я не человек, – произнесла я в наступившей тишине. – Почему вы не сказали мне?
– Так для тебя было лучше…
Я сжала пальцы, сложив за спиной крылья и шагнув к Матери Орика.
– Нет, это было не лучше… я всё время гадала, кто мои родители и каким образом я очутилась на Тутаме, а теперь знаю, что меня вывели из колбы, смешали ДНК и получили то, кем я являюсь… пожалуйста, Ти'сш'А, дайте мне мои данные. Я хочу наконец–то узнать, что я такое.
Она вздохнула настолько тяжело, что я едва подавила желание отступить. Но нельзя – Айшел обещал помочь мне с этой разгадкой, и из–за какой–то жалости я не намерена взять и отступить назад. Не сейчас.
Медленно подойдя ко мне и остановившись в паре метрах, Ти'сш'А молча качнула головой.
– Нет.
– Но почему? – ощутив, как опускаются от безнадёжности крылья, прошептала я.
– Я не могу тебе отдать данные… и не могу отпустить на Файю.
– И что? Опять запрёшь здесь?! – воскликнула я. – Именно поэтому я и сбегала! Ты запирала меня в этом месте, а я… я не могу так! Не могу так жить!
– На этот раз ошибки я не допущу, – выпрямившись, сухо провозгласила Ти'сш'А. – Ты останешься тут до тех пор, пока я не найду тебе нового покровителя. Или пока не сосватаю за того, кто достоин тебя.
Я отступила назад, пряча крылья и смотря пылающими от гневных слёз глазами на Мать Орика.
– Не надо… пожалуйста.
Она
– Проводите Айкю в её старые покои, и не сводите с двери взгляда. Она не должна уйти, – приказала им Ти'сш'А, отвернувшись от меня, чтобы не смотреть в глаза. – Это правильное решение, пусть ты и не принимаешь его… Грандерилы несут одну лишь смерть, и если ты до сих пор это не поняла, то поймёшь потом.
Толстые пальцы рикилей взяли меня под локти, но я силой выдернула руки, развернувшись и зашагав к проёму. Лишь на пороге остановилась, взглянув на смотревшую мне в след Ти'сш'У, и тихо произнесла:
– Ты мне не настоящая мать. И никогда ею не станешь.
Плечи Матери Орика поникли, и развернувшись, я вышла из зала, направившись в сторону уже открытого лифта. При виде меня Оникс выпрямился, и я небрежно кивнула ему.
– Прощайте.
Он ничего не ответил, лишь смотрел до тех пор, пока двери лифта не отрезал нас друг от друга. Но до последнего мне казалось, что в его глазах сквозит понимание и скорбь.
Он не может меня понять. Никто не может, даже та, кого я считала за мать.
4
Часы тянулись друг за другом до того медленно, что я уже готова была выть от безысходности. Пейзаж за окнами (да, пожалуй, башня Матери Орика была единственным местом с окнами) не менялся на протяжении вот уже тысячи лет, и вряд ли поменяется в ближайшем будущем. Так что мне приходилось смиренно лежать на кровати и смотреть в изогнутый потолок цвета меди с золотым вкраплением.
Интересно, Ти'сш'А уже отправила письмо Дамесу? Прочитал ли он его и сказал об этом Ориасу? Или письмо попало диве Мините? Та с лёгкостью соврёт, что я подала в отставку и она одобрила. Но Ориас не поверит, я слишком хорошо его знаю. Он будет вызнавать, где я, но к тому моменту может стать слишком поздно. Ти'сш'А сосватает меня за одного из рикилей или какого–нибудь «достойного» меня иномирца, а может и вовсе предложит Ониксу как помощника. Ну а что? Он видел, на что я способна, да и Ти'сш'А дров в огонь подкинет. Буду ещё одним рыжим парламентёром, может, даже свою знакомую стерву вновь встречу.
– Ну что за день? – раздосадовано прошептала я, облокотившись об локти и обведя просторную комнату взглядом. – Не, принца я не дождусь… одному и вовсе до меня особо дела нет, а второй и так под домашним арестом сидит… что ж всё самой-то делать приходится?
Я соскочила с кровати, оглядевшись вокруг. Комната была просторной и двухъярусной: изогнутая, отделанная песчаным камнем и тёмным деревом с примесью железа. На первом, нижнем, ярусе стояла широкая кровать, были двери в большой гардероб и ванная комната. На второй ярус вели широкие ступени, и там расположился письменный стол и полки со всеразличными книгами из разных миров на тридцати известных мне языках. А ещё стояли головоломки, которые сейчас казались мне проще простого, хотя когда–то я ломала над ними мозг.